Женщина указала нам на этот автобус, мы поблагодарили ее и вошли в него. Он оказался совершенно пустым, меня это немного смутило. Когда я поделился своими впечатлениями с Евой, она сказала:
– Ну что здесь странного, сейчас будний день. Все на работе.
Я пожал плечами. Может, она была права.
Автобус быстро мчал нас по улицам Мадрида, и вскоре мы выехали за городскую черту. Дорога не заняла у нас много времени. Мне было интересно, что же представляет собой этот королевский дворец, ради осмотра которого Ева Журавлева пожертвовала семинаром.
Надо сказать, он того стоил. Это было великолепное сооружение. Причем, оно выглядело так, словно прошедшие столетия не повлияли не его состояние. Наверное, это была заслуга реставраторов.
Меня удивило, что такое старинное строение располагается по соседству с суперсовременной автострадой, хотя, за время пребывания в Испании, я должен был уже привыкнуть к таким контрастам. Автобус притормозил, выпустив нас, и понесся дальше, быстро скрывшись из вида.
Мы подошли ближе. Как ни странно, поблизости не оказалось людей. Вдалеке по шоссе на огромной скорости мчались автомобили, который почти не нарушали царящей здесь тишины.
Перед замком располагался небольшой пруд правильной формы. В его прозрачной воде, как в громадном круглом зеркале, отражался дворец.
Я приблизился к высоким стенам. Оказалось, что реставраторы не так уж и хорошо поработали над сохранением строения в хорошем состоянии: каменные стены сплошь были покрыты плесенью и мхом. Мне даже подумалось, будто хранители дворца нарочно не убирают эти налеты сырости, чтобы сохранить тот вид, который имел этот замок в средние века.
Я все время ожидал увидеть какого-нибудь служителя – у каждого дворца, которые мы раньше осматривали, обязательно находились люди. Но здесь никого не было. Вообще никого.
У меня даже возникло ощущение, что мы перенеслись во времени. Такое чувство было у меня и раньше, еще когда мы ходили по Барселоне, но сейчас оно было намного сильнее и реальнее.
Ева посмотрела на меня с удивлением.
– Почему здесь никого нет? – спросила она.
Я пожал плечами.
– Сам удивляюсь, как будто вымерло все.
– Точно! – Ева кивнула. – Это очень странно.
– Послушай, а может, он сейчас на ремонте, и поэтому здесь нет туристов? – предположил я.
– Но тогда здесь должны быть рабочие, но их тоже нет, – возразила Журавлева.
– А может, они еще не пришли? – продолжал я строить догадки.
– Вряд ли, рабочий день, по-моему, уже давно начался.
– Ева, что толку гадать, решай, что будем делать, зайдем внутрь или уедем?
– Конечно, зайдем! – не раздумывая сказала Журавлева. – Если бы нас не пускали, то тогда мы бы, конечно, уехали. А раз здесь никого нет, то можно зайти. Я всю жизнь мечтала хотя бы одним глазком посмотреть на этот эскуриал.
– Тогда пошли, а то еще появится кто-нибудь и прогонит нас отсюда.
Мы поспешили ко входу.
* * *
Этот дворец здорово отличался от всех строений, которые мы уже успели осмотреть за время пребывания в Испании. Для того, чтобы понять это, не нужно было быть знатоком в архитектуре. Эскуриал был начисто лишен каких-нибудь украшений. Все в нем было просто, строго и одновременно величественно.
Мы вошли в огромные двустворчатые двери, которые были чуть-чуть приоткрыты, как будто приглашая нас войти. Мы, естественно, последовали приглашению. Первым входил я. Ева не отставала от меня ни на шаг.
Странно, но как только я попал в сумрачное, прохладное помещение, мне показалось, что все реальное осталось далеко позади. Словно я попал в сказку.
Через огромный холл с высоченными потолками мы подошли к винтовой мраморной лестнице, которая была устлана потертым от долгой службы, но все еще очень красивым ковром.
Мы поднялись на второй этаж.
– Ну и где же твои картины Рафаэля и Рубенса? – спросил я, оглядывая голые каменные стены, которые, как и снаружи, были кое-где покрыты плесенью.
– Почем я знаю! – Ева с раздражением посмотрела на меня.
– Наверное, ты прав, здесь действительно идет реставрация, все полотна убрали.
– А почему здесь не видно никаких следов ремонтных работ?
Я-то знаю, что когда в наших музеях идет реставрация, обязательно стоят ведра с красками, стремянки и разные тому подобные приспособления. Но в этом дворце не было и следов этого. Я поделился своими соображениями с Евой.
– Это еще ничего не значит, – возразила она, – откуда ты знаешь, как в Испании принято делать ремонт. К тому же, может быть, они только начали его делать. Вывезли все экспонаты, а ничего другого пока не завезли.
– Но тогда здесь обязательно должны были находиться люди.
Я вдруг поймал себя на том, что говорю вполголоса. Наверное, это так на меня подействовала фантастическая обстановка.
– Ева! – меня вдруг осенило. – А что, если тут снимают кино?
Журавлева внимательно взглянула на меня и призадумалась.
Потом ее лицо просветлело.
– Да, скорее всего, так оно и есть. Это все объясняет.
Я не стал ей возражать, хотя на этот счет у меня были сомнения. Если бы здесь и впрямь снимали исторический фильм, то это можно было определить по декорациям. А во дворце было совершенно пусто. К тому же, я знаю, что если в каком-нибудь месте снимается фильм, там обязательно должна быть табличка: что-то вроде: «Здесь снимается кино». А мы с Евой ничего такого не заметили.
Но я подумал, что лучше не тратить время на предположения, а по-быстрому все осмотреть и уходить отсюда, пока нас не застукали. Конечно, всегда можно отболтаться, что мы несмышленые иностранные туристы, которые думали, что так и положено. Но все это могло дойти до Зои Александровны – и тогда нам бы точно не поздоровилось. Особенно мне. Поэтому я ничего не ответил.
Как ни удивительно, но мне в этом дворце очень понравилось.
Хотя, казалось бы, чего тут может быть хорошего, если нет ни одного экспоната (а может быть, именно этим он и был для меня хорош, не знаю).
Мы очень долго плутали по разным переходам, коридорам, то и дело натыкались на лестницы, ведущие то вверх, то вниз.
– Слушай, как бы нам тут не заблудиться, – опасливо произнесла Ева.
– Не переживай, как-нибудь выберемся, – успокоил я ее, хотя и сам уже начал немножко тревожиться.
В некоторых внутренних коридорах, было совершенно темно.
Приходилось пробираться на ощупь. Ева крепко держала меня за руку. Я заметил, что она слегка дрожит, точно от холода. Но вообще-то здесь немудрено было продрогнуть – во-первых, было сыро и прохладно, а во-вторых, немного жутковато. Но ни мне, ни Еве ни разу за все время не пришло в голову попытаться найти выход. Мы хотели осмотреть как можно больше. Потом, когда я вспоминал этот поход, мне подумалось, что уже тогда я словно пытался что-то найти. Я тогда и сам не понимал, что именно и где, но, видно, была у меня такая мысль, только в тот момент я ее не осознавал. А, может быть, мне все это только кажется, трудно сказать.
Нас обоих очень удивило, что ни в одном помещении или коридоре не было ни одной электрической лампочки. Вообще, во дворце отсутствовали всякие следы цивилизации. Это подтверждало мою догадку о том, что в эскуриале снимается исторический фильм.
– Смотри, Ева, это по-моему, та самая лестница, по которой мы поднимались из холла, – произнес я, когда мы вышли на широкую лестницу из темного мрамора. Она несколько отличалась от других многочисленных лестниц, была шире, и рисунок на ковре был особенным.
Мы стали спускаться по ней вниз и, действительно, оказались в холле.
– Вот и двери! – воскликнула Ева и осеклась.
Я посмотрел в ту сторону и понял, почему замолчала Журавлева. Дело в том, что двери были наглухо закрыты. А ведь я точно помнил, что когда мы входили внутрь, они были приоткрыты почти на полметра. О том, чтобы они могли захлопнуться сами собой, не могло быть и речи – для этого створки были слишком тяжелыми. Я хорошо помнил, с каким трудом мне удалось сдвинуть с места одну из них. А я ведь не их хилых.
– Что это! – Ева выпустила мою руку и помчалась к дверям.
– Они заперты! Юра посмотри, нас здесь заперли!
Я кинулся к ней и попробовал открыть дверь, она и не думала поддаваться, словно ее заколотили снаружи.
– Как это могло произойти? – с испугом спросила Ева.
– Наверное, дверь открыли ненадолго, чтобы что-то занести или вынести, а мы как раз в этот момент и проскочили незамеченными. А теперь они сделали все, что им было нужно, заперли дверь и уехали.
– Кто, они?
– Ну, ремонтники или киношники. Ты меня так спрашиваешь, как будто я оракул, – я попытался скрыть свой испуг.
– Что же теперь с нами будет! – Ева чуть слышно всхлипнула.
– Да не переживай ты так, они снова откроют, и мы выйдем.
– Но когда? А вдруг они приедут только через неделю или даже через месяц?
У меня похолодело внутри от такого предположения.
