— Ты не давал приказ задерживать выходящих из дворца, потому что мы не думали, что кто-то сумеет вырваться отсюда, — сказал Давид.
— А следовало было подумать, — раздраженно проговорил Абадия.
Давид склонил голову
— Прости, бек, я виноват.
— Ладно, — махнул рукой Абадия. — Но если Барсбек и Хатун сбежали, то теперь жди неприятностей. Они не успокоятся, пока не отомстят иудеям.
Кормчий Сом плавал во многих местах, но в низовьях Дона ему еще никогда не доводилось бывать. Поэтому с тех пор, как корабли отплыли от Белой Вежи, он находился у руля неотлучно.
Мутные воды Дона то стремительно закручивали водовороты, то затихали ровной, но сильной струей, и Сом опасался, что это является предвестником того, что в низовьях Дона могут оказаться, как на многих реках, пороги.
Неопытный кормчий на порогах легко погубит корабли, хотя те и имеют незначительную осадку
Но течение несло корабли, словно в объятиях, мощно, но мягко, и скоро берега резко расступились, и горизонт стал далеким и бледно-синим.
За бортом вода была все такая же мутная.
Сом опустил в воду длинный багор и удивленно вынул его — багор уперся в дно. Рассмотрев наконечник багра, Сом увидел, что на нем остались частицы ила, мягкие и пахнущие гнилыми водорослями.
Показав Гостомыслу, который из-под полотняного навеса с интересом следил за действиями кормчего, улов, Сом сказал, что это теплое море похоже на мелкий Ильмень, и потому, наверно, по размерам не больше его.
Пока шли по Дону, Гостомысл весь отряд держал вместе, но когда вышли на морской простор, он приказал нескольким кораблям пройтись вдоль берегов и посмотреть, что на них находится.
К вечеру впереди с обеих сторон появились сходящиеся полоски земли.
— Конец моря? — спросил Гостомысл.
Сом сказал, что он слышал, что в этих местах находится пролив, который ведет в море, на южных берегах которого лежит Константинополь.
Гостомысл задумался на некоторое время, затем приказал:
— Сом, причаливай к берегу. Остановимся на ночь.
Сом направил корабль к пологому берегу, покрытому сухой травой и колючими зарослями с сизым оттенком.
Когда все остальные корабли пристали к берегу, начальники отрядов подошли к княжескому кораблю, где на берегу уже ставили шатер, а повара разожгли огонь, чтобы приготовить пищу.
Гостомысл ходил по берегу, разминая ноги. За ним неотлучно следовал Ратиша.
Дойдя до кустов, Ратиша отшатнулся, под кустами в траве, свернувшись в кольцо, лежала огромная серая змея.
— Стой, князь, — сказал Ратиша и вынул меч.
— Я таких больших змей еще не видел, — сказал Гостомысл, чуть дрогнувшим голосом.
— Ничего не боюсь, кроме змей, — проговорил Ратиша, осторожно отступая назад. — Жуть, как их не люблю.
— Я тоже, — сказал Гостомысл и предложил: — Идем-ка отсюда, пока она нас не ужалила. Слугам надо сказать, чтобы они перебили всех змей вокруг лагеря, а то еще заползут в шатер.
Они вернулись на берег.
Тут князя поджидали командиры отрядов. Гостомысл распорядился:
— Остаемся тут на ночевку. Утром пошлем разведку. А вечером, когда узнаем, что за народ тут живет, решим, что нам делать дальше. Думаю, задержимся тут дня на три.
Ратиша добавил к словам Гостомысла:
— И будьте осторожны, тут водятся большие ядовитые змеи. Скажите своим воинам и слугам, чтобы, прежде чем стемнеет, убили всех змей вокруг.
Следующий день Гостомысл посвятил отдыху. Несмотря на осень, в этих местах оказалось довольно жарко. Но к вечеру стали возвращаться отряды, отправленные утром на разведку.
Они сообщали, что вокруг имеются села, населенные людьми разных племен. Но что оказалось особенно любопытным, среди них было много славян.
— Что бы это означало? — спросил Гостомысл Медвежью лапу.
Медвежья лапа поморщил лоб и сказал, что слышал легенду о том, что славяне пришли с Ексинопонта, возможно, часть их осела и в этих местах.
— Ну да, — согласился Гостомысл. — Я тоже слышал легенду, еще более древнюю, что еще до потопа славяне жили на берегах моря. А когда вода затопила их города, они ушли в Анталию. Поэтому здешние славяне могут оказаться потомками тех древних славян.
Они неспешно рассуждали еще некоторое время, затем в лагерь въехал отряд Ратиши. Утром он тоже отпросился в разведку.
Спешившись с коня, Ратиша подошел к Гостомыслу.
Он был не один, рядом с ним был крепкий мужчина в хорошей одежде; на его поясе висел меч, ножны которого были украшены драгоценными камнями.
— Ну что, мой друг, какие сведения об окружающей местности привез ты? — спросил Гостомысл, с любопытством глядя на спутника.
Ратиша сказал:
— Князь Гостомысл, я привез тебе гостя, который все расскажет.
Спутник Ратиши поклонился и сообщил:
— Я местный князь. Меня зовут Святозар.
Ты славянин? — спросил Гостомысл.
— Я славянин, и тут много живет славян, — сказал Святозар.
— И какого же вы племени? — спросил Гостомысл.
— Нашу страну мы зовем Тмутаракань. Мы живем здесь издревле. Наш главный город находится в степи, на берегу реки. Но тут, на побережье моря, был и город греческий. Очень давно, за тысячу лет, греческий царь по имени Симандр основал на побережье со стороны Черного моря город. Но вскоре он умер, и градоначальницей стала его жена по имени Гермонасса. По сему имени город и стал прозываться. Но четыреста лет тому назад гунны разрушили греческий город. А еще через двести лет здесь появились ромеи. Они основали город, который назвали Таматархой. Потом пришли хазары. Теперь наша страна входит в хазарский каганат. Мы признаем кагана своим господином. Таматарху они прозывают Самкерц, — рассказал Святозар.
— Здесь есть войска хазар? — спросил Гостомысл.
— Почти нет. В городе Самкерц сидит наместник-тархан с небольшим отрядом. Но наш главный город Тмутаракань находится в одном дне пути отсюда, — сказал Святозар.
— А ты что тут делаешь? — спросил Гостомысл.
— Мы убрали урожай и привезли дань наместнику.
— Город сильно укреплен? — спросил Гостомысл.
Святозар бросил косой взгляд на лагерь и проговорил:
— С таким войском ты возьмешь его без особых затруднений. Но что ты будешь делать, когда сюда придет хазарское войско из Итиля?
— Побью его! — сказал Гостомысл.
— Оно непобедимо. Недавно они ходили и разорили армянское царство. В Тавриде жестоко подавили восстание, — сказал Святозар.
— А мы хазар уже побили, — сказал Гостомысл.
Святозар оглянулся. Вокруг были улыбающиеся лица.
— Они напали на Белую Вежу, — проговорил Ратиша, — и мы разбили их, теперь весь Дон наш.
— У хазар столица в низовьях Волги — Итиль называется.
— И до Волги доберемся, — сказал Гостомысл. — Но зачем нам их Итиль?
— Не размозжив змее голову, не убьешь ее, — сказал Святозар.
— Мы не хотим уничтожать хазарское царство, — сказал Гостомысл. — Ведь уничтожив хазар, мы получим нового соседа. И будет ли он лучше хазар? Нет.
— Ты прав, князь. В степи бродят печенеги, мадьяры, булгары, после разгрома хазар они станут сильнее, — сказал Святозар. — Но хазары не отдадут своих земель.
— Уже отдали. Мой отец князь Буревой...
— Твой отец — великий князь Буревой? — перебил Гостомысла Святозар и, спохватившись, приложил руку к груди. — Прости, князь, что перебил, но это важное известие для нас. Знаешь ли ты, что в нашей земле похоронен один из твоих братьев?
— Не знаю. А где? — сказал Гостомысл.
— Я покажу тебе его погребальный курган, — сказал Святозар.
— Если мой брат лежит в этой земле, то, значит, сами боги велят мне восстановить справедливость и взять эту страну под себя, — сказал Гостомысл.
Святозар встал на колено и склонил голову.
— Я признаю своим господином сына великого славянского князя.
Гостомысл обнял его и поднял.
— Так пусть и будет. Собирай войско завтра захватим этот Самкерц. Отныне эта земля воссоединится с остальными землями славянскими.
Абадия оказался прав.
Через неделю к нему пришли Иосиф, который встал во главе новой двенадцатитысячной гвардии, и Давид.
Абадия закончил завтрак и принял сына и начальника личной охраны в библиотеке.
Он сидел около окна, и на столике перед ним лежала открытая книга.
Иосиф увидел, что это была Тора, и сообщил, что, получив известие о предательском убийстве вождей во дворце, тюрки и аланы стали мстить иудеям. По городам прокатились погромы иудеев. Многих иудеев убили. Убили, наверно бы, всех, если бы они не сбежали в Итиль.
Начальник личной охраны, который также занимался разведкой, подтвердил:
— В город прибыло около двадцати тысяч иудеев и еще приходят.
