— Глупая я да? — уткнулась ему в гимнастерку. Мужчина обнял ее нежно, прошептал в русую макушку: Нет — любимая…
Как же сладко с тобой, как же тепло, родная моя…
Глава 37
Лена зашла в блиндаж, готовая к очередному противостоянию, но каково же было ее удивление, когда вместо презрительных взглядов она встретила немного виноватые, вместо словесных «колючек», предложение сесть за стол, отобедать и выпить, как положено — обмыть ордена и медали.
— Дааа, не пью я…
В блиндаж двое незнакомых солдат ввалились. Увидели ее — вытянулись, как положено, доложили по форме, втихаря фляжки Замятину передав:
— Рядовой Ильин.
— Рядовой Красносельцев. Направлены из госпиталя в свое отделение, — и заулыбался. — Рады познакомиться.
— Взаимно, — кивнула Лена, понимая, что ведет себя не по уставу.
Васнецов табурет ей к столу поставил:
— Садитесь, товарищ лейтенант. Мы тут… похамили немного. Вы нас простите. Мы вообще-то ребята хорошие, но бывает.
— Да?
— Товарищ лейтенант? — просительно прижал руку к груди Чаров. — Награды обмыть надо, положено. Вы уж не откажите.
— По глоточку, товарищ лейтенант, — сказал Суслов.
Лена чуть затылок не огладила, как Николай.
— Ну, хорошо, — села.
— Можно? — придвинулись к столу новенькие.
— Да.
Девушка терялась от обходительности мужчин. О таком даре в них она не подозревала. А вот перемены в их поведении вызывали определенные подозрения: не Николай ли вмешался? Она тоже хороша, зачем ему рассказала о трениях?
Гриша ей котелок со спиртом подал, а в нем награды лежат.
— Вам первой, как нашему командиру.
Лена взяла, робея. Подумала, что надо что-то сказать и выдала:
— Я очень рада за вас, рада, что вы достойные сыны своей Родины. Что бьете фашистов, как положено. В общем… Оратор из меня никакой, поэтому скажу главное, — помолчала, обвела всех взглядом и сказала. — Живите, обязательно живите, ребята. На зло врагу. А если придется умереть, то умрите достойно, как и жили.
Мужчинам вовсе неудобно стало: они ее по матушке, а она такие слова им.
Лена собралась с духом и сделала глоток. Горло ожгло, дыхание перехватило. Она понятия не имела, что спирт настолько крепкий.
— Вы, закусывайте, закусывайте, товарищ лейтенант, — засуетился Хворостин, услужливо ей банку тушенки пододвинул. Девушка чуть в себя пришла, кусок хлеба съела. Тепло стало, хорошо, голова правда немного закружилась.
Мужчины тосты толкали, а она смотрела на них и улыбалась: все — таки у нее отличное отделение, бойцы как на подбор. А трения? Ну, с кем не бывает? Она погорячилась, они попыхтели — проехали.
— Товарищ лейтенант, еще глоточек, за выздоровление, — протянул ей уже кружку Остап.
— Ой! — головой качнула.
— Да вы не беспокойтесь. Все чин — чином, — заверил Замятин. — Суслов у нас дежурит, потом Кузнецов сменит.
— А мы не пьем, — дружно подтвердили солдаты.
Лена вздохнула и выпила еще глоток.
Потом был тост за новые звания и, время как-то само побежало, а она плыла в нем, счастливая, что все вокруг такие хорошие, такие героические и мужественные. Сидела и с блаженной улыбкой смотрела на них.
— Большей ей не наливай, — качнулся к Чарову Васнецов. — Поплыла. Комбат убьет нас.
— С пары глотков?
— Много ей надо?
Саня согласно кивнул:
— Отъедаться ей надо.
— Остап, гитару давай, — махнул другу Роман. — Споем сейчас.
— У вас гитара? — вовсе обрадовалась девушка и спохватилась. — Я же вам не сказала! К нам корреспонденты едут из Москвы. Так что завтра товарищ сержант к капитану на счет бани. С утра уборка.
— Конечно, Елена Владимировна.
Это величание сбило ее с толку. Взгляд на гитару упал — вспомнила.
— Комсомольцы решили организовать концерт силами батальона. Может, выступите?
— Отчего нет? — легко согласился Роман.
Лена волосами тряхнула: мерещится или правда сегодня все решили быть сговорчивыми, милыми?
Встала и качнулась: ого!
— Товарищ лейтенант?
— Проветрюсь. Сидите.
На улицу вышла, головой замотала: ууу, как земля кружится!
Из рощицы Гаргадзе вырулил, поклон ей отвесил:
— Вечер добрый, Леночка.
И тоже улыбается, галантен — как не в чем не бывало. Чудеса! — рассмеялась девушка, а Отар порадовался. Руку выставил:
— Торжественно приглашаю вас прекрасная Елена на вечер, посвященный полученным нами, среднему комсоставу, заслуженным наградам!
Витиевато. Лена на пол фразе запуталась. Забавным показалось — засмеялась и взяла его под руку. И пошла с ним в темноту, слабо соображая куда.
Гриша выглянул, затянулся самокруткой, вслед паре поглядывая с прищуром:
— Саня? — позвал.
— Ну? — подошел тот.
— Пойдем-ка прогуляемся? — указал подбородком в сторону силуэтов Саниной и Гаргадзе.
— Понял, — бросил тот и пошел следом, сунув руки в брюки.
В штабе тоже отмечали. Миша на стол метал, Семеновский и Грызов терпеливо ждали, а майор за женой пошел — темнеет уже, а ее нет.
В блиндаже тоже нет. Разведчики гудели, увидев комбата, дружно поднялись, вытянулись, пытаясь быстро запрятать спиртное.
— Лейтенант ваш где? — бросил Санин.
— Так… проветриваться ушли, — протянул Замятин.
— Давно?
— Даа… минут десять… наверное.
Мужчина обвел их недовольным взглядом и вышел. Огляделся, начиная всерьез беспокоиться за Леночку.
— Вы Елена Премудрая и Елена Прекрасная в одном лице, — заливался соловьем Гаргадзе, решив, что время для мести наступило. Девушка явно была пьяна и если с умом и напором действовать, то прославит он ее на весь батальон. Майора не боялся — не знал, что Лена его жена, решил, что у того тоже губа не дура, только повезло больше, из-за погон.
Лена засмеялась на его сомнительный комплимент. Он взял ее за руки, попытался обнять и тут же с Лены слетел хмель, веселость исчезла — отпихнула разозлившись. Отар опять к ней:
— Ну, чего ты ломаешься? — схватил и отлетел на траву — Лена не думая кулаком в лицо ударила. Губа вдребезги и позор — девчонка расквасила!
Отар вскочил, разозлившись, к ней кинулся и тут же был схвачен за плечо Васнецовым.
— Неприятности ищешь, лейтенант? — дыхнул дымом табачным, в лицо поглядывая, как ни в чем не бывало.
— Отставить рядовой. Кругом марш!
— Зря ты это, — вздохнул Чаров.
— Под трибунал захотели?!
— Мы? — дружно удивились мужчины.
— Нее, — заверил Саня. — Мы тебя как раз от него спасаем.
— Пошли вон! Завтра же на вас будет написан рапорт!
— И на тебя, — заверил Васнецов. — Аморальное поведение. Приставал к жене комбата.
— Не первый раз! — выставил палец Саня.
— Точно, — кивнул Гриша. Отар оторопел:
— Какой?…
— А Елена Владимировна, — указал на девушку Григорий. — Санина. Если дебилам не понятно — жена майора Санина, — сказал спокойно и вдруг рыкнул. — Усек?!
Гаргадзе отступил и вдруг развернулся, стремительно зашага прочь.
— Все. Отшили навеки, — хлопнули в ладони друзья, повернулись к девушке и застыли.
Лене резко стало плохо. Как только Гаргадзе коснулся, ее как накрыло — ярость, ненависть, брезгливость. И казалось — фриц это. Ударила и сползла по стволу березы от внезапной боли внутри. Сидела, зажимая грудину, ртом воздух хватала и таращилась в темноту, а видела заскаленную докрасна железку, которая приближается и приближается. И девушка точно знала — сейчас будет больно, невыносимо больно.
А потом взрыв — Лена вздрогнула, вжав голову в плечи.
— Мать твою, — протянул Чаров, глядя на нее.
— Крындец нам, — согласился Васнецов, видя, что Лена не в себе. Вздрагивает, шарахается, то грудину зажимает, то уши.
— Чего делать будем?
— ХЗ.
Санин услышал голоса и приметил пролетевшего Гаргадзе. Пошел по его стопам в обратном направлении и наткнулся на разведчиков.
Те его шаги услышали, вытянулись, спешно воротнички поправляя:
— Товарищ майор!…
— Где ваш лейтенант?
Мужчины сникли и расступились, Санин ворот рванул, увидев Лену. Она сидела, обняв колени и качалась, что-то шептала, глядя перед собой стеклянными глазами. Напоили, понял сразу. Завтра лично их прибьет!
— Она же контуженая, идиоты! — процедил и к ней подошел. Присел, в глаза заглядывая, а в них ничего — пустота. Щеки дотронулся и как пружину сорвал — по руке получил и в лицо кулак полетел, насилу увернулся. Девушка не видела, кого и куда бьет — просто била, с остервенением, что-то выкрикивая сквозь зубы.
Николай перехватил ее руки, поднял рывком и зажал своими. К себе жену крепко прижав, зашептал:
— Тихо, Леночка, тихо. Все хорошо, все хорошо.
Немного и она затихла, но дышала тяжело, прерывисто и вздрагивала.
