– Он… он… бог свидетель, Александр отравил меня! – Завопил Антипатр, и держась за живот повалился на пол, дергаясь всем телом среди побитой посуды и разбросанных лакомств.
Пострадавшего царевича немедленно отнесли наверх в лучшую комнату, к нему был вызван врач, и тут же послали за другим лекарем из Александриума. Не помня себя от ужаса, Ирод приказал взять Александра под стражу, и держать его под домашним арестом, не пуская ни ближних слуг, ни друзей, ни даже братьев и сестер, вплоть до прояснения обстоятельств отравления старшего царского сына. Бледный и обескураженный подобными обвинениями, Александр отдал отцу свой меч в драгоценных ножнах, вынул из-за пояса изумительной работы кинжал, и, послав прощальный взгляд Аристобулу, с которым они были неразлучны, бледный и прямой.
Я вполне сносно разбираюсь в ядах, во всяком случае, лучше, нежели природный царевич и его тупая свита. Хотя, уверен, не в ядах тут дело. Если бы Александру или Аристобулу понадобилось кого-то убить, единственный толковый специалист в этом вопросе Береника была у них под руками. Уверен, моя девочка сумела бы рассчитать время действия яда таким образом, чтобы отравителя никогда не нашли, и уж к оракулу не ходи, не позволила бы она совершать столь бездарное отравление, в присутствие царя и множества свидетелей. Это было не логично, и я, упросив Ирода о разговоре наедине, изложил ему свои умозаключения. За исключением, разумеется, способностей Береники и моей с ней связи.
Ирод и сам клял себя за поспешный арест сына, но не желал освобождать царевича до тех пор, пока лекари не дадут вразумительных объяснений относительно того, что произошло с Антипатром.
Да, что с ним могло произойти?! Актеришка недоученный. Притворился умирающим и вся недолга! А наш домашний лекарь, небось, еще и в сговоре с ним. Или подельщик явится из Александриума. Не надо иметь ум размером с царскую сокровищницу, чтобы сообразить, откуда напуганные до смерти хозяева дома и царь будут кликать лекаря – из ближайшего дворца, разумеется. А ближайший Александриум – вон на горе возвышается, и если в восточное окно поглядеть – пол неба загораживает. А если и траванулся, то единственно для отвода глаз, дряни какой-нибудь поел, вот живот и вспучило.
Лекари быстро выходили его, и Антипатр первым делом бросился в ноги отца, умоляя его простить Александра, ибо брат не ведал что творил, чем, разумеется, вызвал новые подозрения Ирода. Тем не менее, Ирод внял-таки моим увещеваниям, вызволить из под домашнего ареста царевича. Да и клятвы Антипатра, его страстные уверения, что брат его не мог совершить подобной низости. Я бы сказал, глупости, и он де, верит ему как самому себе и… дальше все в том же духе подействовали на отца успокаивающе, так что временно можно сказать, мы отсрочили неминуемый удар судьбы.
Я ни когда особенно не был привязан ни к одному из сыновей Ирода, и в этой глупейшей ситуации меня интересовал всего лишь один вопрос, не станет ли царь подозревать в отравлении сына принимающий их дом, а именно Саломею и ее мужа. К превеликой радости, сестра Ирода была, во-первых, вне подозрений уже потому, что царь верил ей больше чем самому себе, и во-вторых, все знали, что Аристобул дружен со своей теткой, и уж скорее вместе они придушили бы Хасмонеев, нежели пошли войной друг на друга.
Таким образом, был отведен удар от Саломеи, но тут же Ироду поступил донос от кого-то из свиты Александра, будто бы тот, напуганный произошедшим, намеревается тайно бежать к своему тестю Архелаю, и что вместе они собираются отправиться в Рим, дабы свидетельствовать перед Августом, о беззакониях производимых Иродом в Иудее. По словам доносчика, Аристобул должен был, бросив в Иерусалиме Беренику, присоединиться к брату. Были допрошены десятки придворных и сотни слуг. С каждым новым свидетельством измены сына, Ирод становился все мрачнее и мрачнее. Все чаще он ходил по своим покоям из угла в угол, не в силах успокоиться. Или садился на своего лучшего коня и летел на встречу опасностям, имевшим глупость оказаться у него на дороге.
Наконец, уразумев, что Александр действительно повинен в измене, что и он и Аристобул до сих пор не могут простить отцу убийство их матери Мариамны, Ирод решил, наказать заносчивых царевичей, приблизив к себе Антипатра.
Как я уже говорил, ради женитьбы на Мариамне I, Ирод развелся с Дорис, и изгнал ее вместе со своим первенцем, а, следовательно, изначально у него не было желания признавать право старшего сына на трон. Теперь же все изменилось, и, укрепившись молитвой, царь написал завещание в пользу Антипатра. Ироду шел пятьдесят третий год, время, когда мужчине необходимо думать о том, кому достанется разбитый им сад, кто сделается не только хозяином его надела, но продолжателем дела его. Но именно такого наследника и не было у царя! Антипатр рвался к власти, ради которой был готов усеять свой путь трупами, Александр и Аристобул, подстрекаемые саддукеями, планировали вернуть старые порядки, введенные еще Александром Янаем.
Поняв, что Александр выпущен из под домашнего ареста, и ему ничего не угрожает за попытку сбежать из Иудеи вместе с Глафирой и детьми, Антипатр потребовал от отца, разобраться в деле отравления его персоны. По закону судить царевичей, должен был Рим, дабы Ирод впоследствии мог не опасаться, что его обвинят в неправомочности казнить преступников – членов царской семьи и возможных престолонаследников, нанося, таким образом, вред царству и империи.
Ирод собрал обоих царевичей в дорогу. Во-первых: их ждал суд Августа, во-вторых: Антипатр должен был предстать перед императором, в качестве законного наследника Иудеи, так как, того требовал закон. За две недели до отъезда, ко мне явился гонец от Марциалия Нунны, с поручением любым способом увязаться за царевичами в Рим, и убить одного из них, когда мне будет дан знак, кого именно. Дрязги в Иродовом гнезде беспокоили сильных мира сего, так что, было принято волевое решение, оставить у трона, как можно меньше конфликтного люда. Дабы Ирод имел возможность передать бразды правления достойнейшему из своих сыновей, а не полагаться на закон, который вполне может одобрить в качестве престолонаследника, человека скудного умом и сомнительной добродетели, лишь бы тот вписывался в одобренные свыше рамки. К примеру, такое понятие как первородство.
В тот же день я явился в Александриум к Ироду, и предложил ему свои услуги в качестве сопровождающего в Рим. Конечно, Александр воспитывался в великом городе, и для него Рим был почти что родным, и отправляйся в путь он один, нянька ему точно была бы не нужна, но Антипатр… Антипатр не знал ничего кроме Идумеи и Иудеи. Я напомнил Ироду о том, как когда-то мы путешествовали вместе, и как я давал ему толковые советы. В общем, слово за слово, мы договорились о том, что, прибыв в Рим, я отыщу достойных защитников для обоих сыновей, и буду всячески способствовать справедливости, давая честные показания перед Октавианом.
Так или иначе, Ирод хотел мира в своей стране, этого же желали и «тайных дел мастера», поэтому я попрощался с Саломеей и пошел собираться в дальний путь.
Кого мне прикажут убить? Или я сам должен решить этот вопрос? С одной стороны, если не будет Александра и Антипатра, престол с сильной долей вероятности достанется Аристобулу, а значит, Береника сделается царицей. Как всякий отец я желал счастья своей дочери. Но с другой стороны, Береника сама жаловалась на мужа за то, что тот стыдится ее происхождения, так что, если царская диадема достанется Аристобулу, скорее всего, он быстро найдет способ избавиться от Береники. Тоже произойдет, если к власти придет Александр. Мысль заработала со все возрастающей скоростью. Если трона достигнет Антипатр II, он изведет Хасмонеев, но будет верен идумейской родне, а стало быть, Саломеи и Береники нечего бояться. Но, уничтожая последних Хасмонеев, он поднимет руку на детей Береники – моих внуков! Иными словами, ситуация складывалась таким образом, что ни один из трех царевичей не должен был придти к власти. А значит, на кого бы из них ни показали мне посланцы темного воинства, я был обязан убить обоих. Нет, троих! Причем, не навлекая на себя подозрений. А как это сделать?
Продумав несколько вариантов безопасных для себя способов убийства в пути, я пришел к выводу, что как только я прикончу Александра и Антипатра, Ирод немедленно объявит своим наследником Аристобула, и тогда под ударом окажутся Береника и Саломея… первую он презирал за то, что она простая идумейка, вторую, ненавидит за то, что та оклеветала его мать. Незадача. Поняв, что не могу в одиночку справиться с этой задачкой, а «тайных дел мастера» не придут мне на помощь, я отправился к Саломеи, дабы решить загадку вместе. При этом я снова лукавил, любимая ни за что не позволила бы мне прикончить ее ненаглядного Антипатра, в которого, скорее всего, она была немного влюблена. Еще один повод поскорее разделаться с паршивцем.
