Он ни разу не выезжал за пределы страны, не считая месяцев, проведенных в Гилгиле, где он проходил обучение. И вот уже в зрелые годы с удивлением и любопытством отправился в путешествие.
Первые полгода он проходил в Бонне интенсивный курс обучения немецкому языку. Ильясу там очень нравилось, он посещал все уроки, занимался часами, каждый день гулял по городу, чтобы посмотреть все что можно, заходил в магазины, на выставки, отправлял открытки родителям и друзьям с работы. Жил он в трехэтажном доме, где селили взрослых студентов. Всего там было шесть просторных комнат с общими удобствами на каждом этаже. Общежитие находилось неподалеку от университетского кафетерия; в общем, Ильяс устроился удобно, и все ему нравилось. Должно быть, он унаследовал от отца способности к языкам, потому что немецкий давался ему легко и учителя хвалили его познания.
По завершении первого полугодия он перешел к предметам, связанным с радиовещанием. В рамках курса ему предстояло поработать над журналистским проектом, проводить расследования и записывать интервью. Ему выделили бюджет и шесть часов консультаций с руководителем для технической помощи. Ильяс еще до приезда знал об этом проекте и уже определился с темой. Он решил установить местонахождение своего дяди Ильяса. Переписал адрес фрау пастор из отцовского томика Гейне и во время занятий немецким начал читать о Вюрцбурге. Так он выяснил, что 16 марта 1945 года город был на девяносто процентов разрушен: сотни британских «ланкастеров» сбросили на него зажигательные бомбы. Эта атака не преследовала насущных боевых задач и была проведена исключительно для деморализации мирного населения. В университетской библиотеке Ильяс нашел современную карту восстановленного города и отыскал на ней улицу с адресом фрау. Он сомневался, что найдет ее, поскольку город практически стерли с лица земли, но оказалось, такая улица есть. Освоив немецкий в достаточной степени, он написал письмо, объяснил, что он сын аскари Хамзы и хочет передать от отца привет пастору и фрау. В левом верхнем углу конверта Ильяс написал адрес. Через десять дней письмо вернулось нераспечатанным с пометкой внизу: «Nicht bekannt unter dieser Adresse». Адресат не найден.
Его руководитель, доктор Кёлер, нахмурился, когда Ильяс принялся рассказывать ему о проекте.
— Война в Африке полвека назад, — произнес он. — Германии не дают покоя ее войны.
Доктору Кёлеру перевалило за сорок; высокий блондин вышагивал по коридорам университета с неизменной улыбкой, и его скепсис смутил Ильяса. Но, помолчав, он продолжил рассказ: объяснил, что аскари, которого он пытается разыскать, его дядя, после войны в Восточной Африке он перебрался в Германию. Доктор Кёлер вздернул подбородок и еле заметно кивнул: продолжайте. Ильяс рассказал, как пастор спас ногу, а может, и жизнь его отцу, рассказал о миссии Килемба и о письме фрау пастор о дяде. Рассказал доктору Кёлеру о письме, которое отправил на вюрцбургский адрес, и что оно вернулось нераспечатанным. Доктор Кёлер пожал плечами. Ильяс понял, что это значит, — или так ему показалось.
— Пастор, значит, лютеранин, — сказал доктор Кёлер. — Найти лютеранского пастора в католическом Вюрцбурге будет нетрудно. Как вы намерены продолжать?
— Я планировал съездить туда и проверить, остались ли записи об этой улице или свидетельства о пасторе или фрау.
— Чем скорее, тем лучше, — произнес доктор Кёлер с проблеском энтузиазма. — Где вы будете искать эти записи?
— Не знаю. Как приеду, уточню, — ответил Ильяс.
Доктор Кёлер улыбнулся.
— На вашем месте я начал бы с ратуши. Как вам известно, вы вправе требовать возмещения расходов на дорогу и проживание в поездках, связанных с вашим проектом, но только по завершении поездки. Наши чиновники скрупулезны в том, что касается средств… да вообще во всем. Германский чиновничий аппарат — предмет зависти всего мира. Надеюсь, вам хватит денег: расходы вам возместят. Проект ваш, и вам решать, как и что делать, но я хотел бы, чтобы мы встречались раз в неделю и вы давали мне отчет. Да, так поезжайте в Вюрцбург и обратитесь в ратушу. Когда-то это был прелестный город, но после войны я там не бывал.
Ильяс на поезде доехал из Бонна во Франкфурт, а оттуда с пересадкой до Вюрцбурга. В ратуше его отправили в бюро записи актов гражданского состояния, там он выяснил, что улицу, на которой проживал пастор с семьей, во время войны уничтожили, пастор, фрау пастор и их дочь, скорее всего, погибли во время пожара после бомбардировки. Ильяс припомнил, что дочерей у пастора было две: получается, одна уже не жила с родителями. В документах бюро обнаружилось только это: имена, адрес и то, что дом их был разрушен. Сотрудница бюро объяснила Ильясу, что если человек, которого он разыскивает, был лютеранским священником, то его следует поискать в лютеранском архиве Баварии в Нюрнберге.
Ильяс сообщил о полученных сведениях доктору Кёлеру, и тот посоветовал позвонить в архив, прежде чем ехать туда. И показал ему кассетный диктофон, который компания «Филипс» выпустила несколькими месяцами ранее. Кафедра купила два диктофона, сказал доктор Кёлер, почему бы Ильясу не взять с собой диктофон — вдруг получится записать беседу с архивариусом? Ильяс позвонил в архив и еще раз съездил в Баварию, снова через Франкфурт и Вюрцбург. Он и не подозревал, как близко от Нюрнберга оказался в прошлый раз. Архивариус оказался худощавым стариком в темном костюме, который был ему великоват. Старик провел Ильяса в кабинет с длинным столом, на котором лежала стопочка документов. Архивариус с собственными документами уселся на другом конце стола — наверное, чтобы присматривать за Ильясом. Если понадобится помощь, обращайтесь, сказал он.
Ильяс прочитал в документах, что после возвращения из Восточной Африки пастора прикрепили к евангелическо-лютеранской церкви святого Стефана в Вюрцбурге. В марте 1945-го церковь была разрушена, в 1950-х ее отстроили заново. Еще пастор преподавал в вюрцбургском университете имени Юлиуса и Максимилиана, вел курс протестантской теологии. О деятельности фрау пастор в документах записей не было. Оба погибли вместе с дочерью во время бомбежки. Вы не знаете, что сталось со второй дочерью, спросил Ильяс архивариуса, тот покачал головой и ничего не ответил. В бумагах нашлась вырезка из газеты или журнала о миссии Килемба, пара абзацев о лечебнице, школе, имя пастора. Фотографии не было, заголовок и дату публикации отрезали. Ильяс спросил архивариуса, не знает ли он, откуда эта вырезка.
Старик подошел к Ильясу, посмотрел на вырезку.
— Скорее всего, из «Kolonie und Heimat», — сказал он, — прежнего, до того как его присвоил Рейхсколониалбунд [93].
— Что это? — спросил Ильяс.
Архивариус взглянул на него строго, даже презрительно: такое невежество!
— Это был союз, гляйхшалтунг [94], движение за реколонизацию. Была кампания за возвращение колоний, отобранных Версалем [95].
— Что означает это слово? Гляйхшалтунг? — спросил Ильяс. — Пожалуйста,
