в возрасте шестидесяти восьми лет. Тело его на похоронных носилках перенесли в мечеть, где он не бывал десятки лет. Наследства после него никакого не осталось, лишь кучка тряпья да стопка старых газет.
В 1940 году Ильяс окончил среднюю школу, продолжать учебу в городе было негде, да и того, по мнению многих, за глаза. С таким образованием можно выучиться на чиновника в каком-нибудь министерстве — здравоохранения, сельского хозяйства, таможенной службы. В декабре 1942 года, вскоре после смерти Халифы, через несколько месяцев после поражения итальянцев в Абиссинии Ильяс записался в полк королевских стрелков. Ему шел девятнадцатый год. Он больше года поговаривал о том, что хочет пойти служить, но Халифа бурно противился, и Ильяс не смел ослушаться. Это не твое дело, говорил он Ильясу. Разве не довольно того, что твой отец и дядя так глупо рисковали жизнью ради этих тщеславных кровопийц?
После смерти Халифы Ильяс измучил родителей просьбами. Британские власти обещали после войны отправить ветеранов полка учиться, и Ильяс не устоял перед соблазном. Его послали в Кению, в Гилгил, город находился на высокогорье, там Ильяс прошел подготовку, после чего его перевели в гарнизон в Дар-эс-Салам, где он и прослужил до конца войны в отряде береговой охраны. В боях не участвовал, но многое понял о британцах и их устремлениях. Научился водить мотоцикл, джип и чинить мотор. Играл в футбол, в теннис, рыбачил с подводным ружьем и в ластах. Некоторое время даже курил трубку.
В конце войны Ильяс, как было обещано, поехал продолжать образование в Дар-эс-Салам, стал учителем, устроился там же в школу, снял комнату на улице Кариаку. В те годы распространялись новые антиколониальные настроения, подогреваемые успешной кампанией в Индии, триумфом Нкрумы [91] в Золотом Береге и поражением голландцев в Индонезии. В этом движении активно участвовали студенты, проникшиеся интересом к политике во время обучения в университете и благодаря участию в Африканской ассоциации Университета Макерере, а также в студенческих организациях Англии и Шотландии. Колонизаторские намерения новой власти тревожили и студентов, и всех, кто об этом знал. Ильяс пока что не принимал участия в этой деятельности, хотя впоследствии оказался втянут в движение. В те годы — ему было уже под тридцать — он занимался спортом, учил школяров, со временем прославился как автор рассказов на суахили, их порой публиковали в газетах. В 1950-е колониальные власти организовали новую радиослужбу. В эфир давали новости, музыкальные программы, очерки о достижениях в сфере образования, здравоохранения и сельского хозяйства. Вскоре новостные передачи превратились в тревожные донесения о зверствах Мау-Мау в Кении [92], да такие убедительные, что матери пугали детей: не будешь слушаться, отдам тебя повстанцам.
В каждый отпуск Ильяс на несколько дней приезжал к Хамзе с Афией. Кое-где в городке появилось электричество, в том числе в их старом доме. Ильяс с удовольствием прогуливался по улицам, но вскоре начинал скучать, ему не терпелось вернуться в столицу. Родители обожали слушать его истории о жизни в большом городе, подробно расспрашивали об учительских достижениях и популярности его публикаций в газетах. Афия дивилась его спортивным успехам, преувеличенно ахала от изумления, Ильясу все это льстило, внушало гордость за то, что он преодолел юношескую застенчивость. Он спрашивал, нет ли вестей о дяде Ильясе. Спрашивал всякий раз, не надеясь на ответ. Отец говорил ему, что писал фрау пастор, но та не ответила. До них понемногу доходили известия о том, что Германию во время войны сильно бомбили, и Хамза боялся, что фрау и пастор погибли. Хамзе было за пятьдесят, уже не такой проворный, но довольный и благополучный, он по-прежнему управлял мастерской Нассора Биашары: тот из обычного дельца превратился в магната и владел множеством разных предприятий — фармацевтическими компаниями, мебельными магазинами, — торговал электротоварами, в том числе радиоприемниками. У Хамзы с Афией тоже было радио.
Одна из популярных радиопередач предлагала слушателям присылать свои истории. Помощник режиссера обратил внимание начальника на очерк Ильяса, и режиссер попросил его о встрече. Режиссер, англичанин, оказался добродушным круглолицым великаном с рыжими усами, в колониальной униформе — белая рубашка, шорты хаки, белые носки чуть ниже колен, коричневые ботинки. Мускулистые руки и ноги поросли волосом того же медного цвета, что и усы.
— Меня зовут Баттерворт, меня сюда откомандировало министерство сельского хозяйства, — сказал он Ильясу. — Я ничего не смыслю ни в радио, ни в историях. С тем же успехом меня могли отправить в Национальное управление каналами и якорными стоянками, но делать нечего, приходится изворачиваться и делать дело. Мне нравится, когда в истории есть мораль: это я понял. Вот этот очерк о работе школьного учителя отлично нам подойдет. Не могли бы вы написать похожий о земледелии?
Мистер Баттерворт оказался офицером запаса полка королевских стрелков и, когда он узнал, что Ильяс служил, нашел способ выразить ему расположение. Так Ильяс получил возможность читать свои рассказы по радио и стал местной знаменитостью. В середине 1950-х мистера Баттерворта отозвали с поста, перевели в Вест-Индию, но к тому времени Ильяс уже освоил новую профессию и делал карьеру. Со временем он стал полноценным участником творческого коллектива службы радиовещания, работал преимущественно в студии новостей, в свободное время писал рассказы. В середине 1950-х Африканский национальный союз Танганьики во главе с Джулиусом Ньерере боролся за независимость; Ньерере некогда окончил школу при миссии и всерьез подумывал стать католическим священником, но потом превратился в радикального политического деятеля и посвятил себя движению за независимость. К выборам 1958 года уже было очевидно, что британские колониальные власти в замешательстве и сдают позиции. На выборах 1960 года, проходивших под наблюдением колониальных властей, АНСТ и Ньерере получили 98 % мест в парламенте, причем не в результате подтасовок продажной избирательной комиссии, а под надзором колониальных чиновников, с неодобрением следивших за процессом. Спорить с этим было бессмысленно, и к следующему году британцы ушли.
В 1963 году, через два года после Независимости — оба его родителя дожили до этого момента, — Ильяс получил стипендию Федеративной Республики Германия: ему предстояло год осваивать в Бонне передовые методы радиовещания. Ильясу было тридцать восемь лет. Федеративная Республика Германия — в обиходе «Западная Германия» — представляла собой федерацию регионов, после войны занятых американцами, британцами и французами. Часть Германии, занятая Советским Союзом, стала Германской Демократической Республикой. ГДР активно занималась колониальной политикой, вместе с союзниками из социалистических республик Восточной Европы обучала, предоставляла убежище и вооружение участникам освободительных движений из многих частей Африки. ГДР объявила себя поборницей деколонизации; ФРГ выдавала стипендии, дабы не уступать в щедрости ГДР и заручиться поддержкой бедных народов на форумах таких организаций, как ООН. С Ильясом провели собеседование, оценили его навыки и, к его удовольствию, дали стипендию.
