Иван Васильевич больше не считал нужным сдерживать гнев. 29 июня он отправил Баторию свое знаменитое письмо. В нем царь прямо обвинил короля в агрессии, в намерении захватить не только ливонские, но и русские земли. Он указывал, что тот не желает мирных переговоров на условиях, приемлемых для России и Речи Посполитой, отстаивает лишь интересы польской шляхты, посадившей его на трон. Государь категорически отверг все требования Батория и, конечно же, отказался выплачивать контрибуцию. Это Польше следовало бы оплатить убытки России.
В ответной грамоте Баторий не ограничился оскорблениями русского царя. Он подтвердил намерение продолжить войну до достижения поставленных целей, то есть захвата Пскова и Новгорода Великого.
С конца лета 1581 года псковские воеводы приступили к непосредственной подготовке крепости к обороне.
18 августа 1581 года польское войско подошло к Пскову на расстояние двух-трех пушечных выстрелов. Стефан Баторий приказал разбить лагерь на берегах реки Черехи, выслать к городу разведку, а литовским отрядам подойти к Ржеве. Однако они не приняли боя с русскими дружинами, сосредоточенными там, и вернулись к Пскову.
26 августа поляки попытались приблизиться к городу, но защитники Пскова открыли орудийный огонь и заставили неприятеля отойти. Король принял решение штурмовать город с южной стороны. В ночь с 4-го на 5 сентября поляки выставили больше двадцати орудий против Покровской и Свинарской башен. С утра они открыли огонь по ним и участку стены между ними. К вечеру 7 сентября башни были сильно разрушены, а в стенах образовался пролом шириной метров в пятьдесят. Однако осажденные успели соорудить за ним деревянные укрепления.
Штурмовые колонны поляков, венгров, немцев начали наступление на разрушенную часть Окольного города и были встречены плотным огнем. Наемная пехота смогла овладеть полуразрушенными башнями, но достичь большего не сумела. Псковичи в упор расстреливали вражеских солдат. Свинорскую же башню, занятую противником, снес один выстрел большой пушки «Барс».
Защитники города тут же подкатили к развалинам бочки с порохом и подорвали их. Этот грохот явился сигналом к контратаке, которую возглавил князь Шуйский. Поляки отступили.
Король впал в ярость. Отборное пятидесятитысячное войско, на формирование которого он потратил большие деньги из немецкого займа, имеющее достаточное количество артиллерии, в том числе осадной, никак не могло овладеть крепостью.
Получив донесение разведки о том, что Иван Васильевич находится в Старице, король тут же приказал отправить туда крупный отряд. Пленение царя могло заставить русских пойти на любые условия.
О намерениях Батория стало известно и в Старице.
К государю явился встревоженный Богдан Бельский и заявил, что тому надо уходить отсюда.
Иван Васильевич спокойно спросил:
– Почему ты предлагаешь мне бежать?
– Баторий узнал, что ты с семейством в Старице, в охране всего семьсот дворян и стрельцов. Он послал сюда крупный отряд, чтобы пленить тебя. Дозоры сообщают, что вчера литовские разъезды сожгли несколько деревень недалеко от Старицы.
– Я видел зарево пожаров. Известно, сколько своих наемников послал сюда Баторий?
– Около тысячи.
– Кто воевода?
– Какой-то гетман. Но разве это важно? Ты не имеешь права рисковать.
Иван Грозный поднялся из кресла.
– Богдан, жену с младшим сыном отправить в Москву. Дворянам и стрельцам готовиться к отражению нападения поляков. Это мое окончательное решение. Я из Старицы не уйду!
– Понял, государь. – Бельский вздохнул.
– Тогда исполняй приказ.
Советник царя прошел к начальнику дозорного отряда, стрелецкому голове Петру Епифанову и спросил:
– Что у нас с вражьими разъездами?
– Они бросили деревни да ушли в сторону Пскова.
– Оттуда Баторий направил к Старице отряд, чтобы захватить царя.
– Государь уезжает?
– В том-то дело, что нет. Велел отправить на Москву только жену да младшего сына.
– Он решил дать бой полякам?
– Да. Тех, по данным разведки, около тысячи, все – отборные наемники. А вдруг Баторий приказал и другим отрядам идти в Старицу? Тогда что? Понятное дело, мы примем бой, но выдержим ли натиск, если нас атакует войско тысячи в четыре?
– Это будет не просто. Так и доложи царю.
– Он не желает ничего слушать. Сказал, что остается здесь, в обрат не сдаст. Ты его знаешь.
– Да уж, характер у государя упорный. Что ты предлагаешь, Богдан?
– В двадцати верстах отсюда стоит полк князя Голицына. Надо послать к нему гонца, сказать, чтобы шел к Старице.
– Нет приказа царя.
– Думаю, надо просто объяснить князю Голицыну обстановку. Тот сам примет решение идти сюда.
– Гонца пошлем, это не трудно. Вот только не лишимся ли голов за самоуправство?
– Я всю ответственность возьму на себя.
– Ладно, Богдан. Вместе ответим. А гонца я отправлю тотчас.
– Делай! Потом готовься к обороне Старицы. Иван Васильевич отдал такой приказ.
– Да мы готовы.
– Давай, Петр, я дальше по отрядам. А Голицына предупреди, не забудь!
– Знаешь, Богдан, давай сделаем так: гонца я отправлю, а ты о нем царю все же доложи. А то неправильно как-то получается. Вроде мы вместо государя пытаемся командовать. Так нельзя. Отозвать же гонца в случае чего мы уже не успеем.
– Будь по-твоему, доложу! Ближе к обеду. А ты немедля отправляй человека.
– Угу! Видит Господь, доброе дело делаем.
– Добрее не бывает, Петр!
Бельский проводил в путь семью царя, вернулся к нему и сказал:
– Хочешь, казни, государь, хочешь, милуй, но пред лицом опасности я, твой холоп, проявил своеволие.
– О чем ты, Богдан? – Царь строго взглянул на советника.
– Чтобы не случилось непоправимого, я приказал послать к князю Голицыну гонца, чтобы тот вел свой полк к Старице.
– И давно ты, Богдан, стал начальствовать?
– Прости, государь, не о себе думал. За своеволие готов понести наказание.
– Ладно, Голицын нам здесь не помешает, но гляди, чтобы впредь никакого самовольства. Понял?
Бельский облегченно вздохнул.
– Понял, государь.
– Передовые дозоры Епифанов выставил?
– Да. Дружина к бою готова.
– Тряхну-ка я стариной, а?
– О чем ты, государь?
– Прикажи доставить доспехи и саблю.
– На что тебе оружие?
– Кто знает, может, придется схватиться с каким-нибудь поляком?
– Да разве мы это допустим!
– Забываешься, Богдан. Я царь! Значит, мои приказы следует исполнять неукоснительно.
– Слушаюсь, государь.
Но русскому царю не понадобились ни доспехи, ни оружие. Польский отряд не вошел в Старицу. На подходах его встретили отряды дружины царя и передовые силы полка князя Василия Юрьевича Голицына, успевшие подойти. Наемники оценили обстановку и отошли к Пскову.
Осада его затягивалась. Войскам Батория не удавалось пробиться в крепость. 24 октября польский король приказал обстреливать город.
Венгерские наемники попытались провести штурм, но защитники Пскова забросали их кувшинами с порохом. На головы атакующих лились кипяток и горячая смола. Венгры в спешке отступили.
Тут наступили холода. Армия Батория не была готова к войне зимой. К тому же русские, применяя прежнюю тактику нападения на тылы врага, перекрыли пути обозам с продовольствием, снаряжением, боеприпасами.
Последнюю попытку штурма Пскова Баторий предпринял 2 ноября, после пятидневного артиллерийского обстрела. К тому времени городская стена в районе реки Великой была во многих местах разрушена и являлась слабой преградой для атакующих. Но поляков, перешедших по льду реку Великую, встретил плотный огонь, и они были вынуждены отступить.
6 ноября король приказал убрать орудия, прекратить осадные работы и готовиться к зимовке. Тогда же, желая хоть как-то поднять моральный дух своих солдат, Стефан Баторий решил захватить Псковско-Печерский монастырь, расположенный в шестидесяти верстах от города.
Но и там короля ждало разочарование. Гарнизон из трех сотен стрельцов под командованием Нечаева при активной поддержке монахов успешно отбил два приступа. Наемники понесли потери и повернули назад. Стрельцы взяли пленных.
Польской армии предстояла зимовка в морозной и снежной России. Стефан Баторий понял, что Псков не взять, передал командование гетману Замойскому и отбыл в Вильно. Он забрал с собой наемников и фактически бросил на произвол судьбы остальную армию.
Иван Грозный мог уничтожить войско Замойского, но ему был нужен мир. Гибель поляков под Псковом означала бы неминуемое продолжение войны. Поэтому государь не предпринял никаких действий против врагов, страдающих от холода и болезней.
Решение заключить мир с Россией принял и король. Согласиться на переговоры его вынудила героическая оборона Пскова.
Иван Грозный переехал в Александровскую слободу, а оттуда – в Москву. С ним вернулся и старший сын Иван, повсюду следовавший за отцом. Царевич после похода большую часть времени проводил со своей третьей женой Еленой, дочерью боярина Шереметева, погибшего в 1577 году в Ливонии. Она была беременна. Муж относился к ней бережно, впрочем, не испытывая сильных чувств. В отличие от отца, Иван не познал в своей жизни настоящей любви.
