– Но он же находится в твоем доме,- пояснил Меджкем.
– Вор, наверное, - ответил Петр,- забрался в дом, выпил вина и заснул. Я здесь не причем
Имран слабо удивился, увидев в тюремной камере еще одного заключенного, ибо он был уверен, что его поместят в одиночку. Имран тут же решил, что это шпион, тем более что он был без цепей, поздоровался и подошел к стене, которую венчало крошечное вентиляционное окно. Он поднял руку, но дотянуться до окна не было никакой возможности, мешали цепи.
- Помочь? - спросил сосед по камере.
- Помоги.
Сосед подошел, наклонил спину и уперся руками в стену. Имран кое-как взобрался на него и дотянулся до окошка.
За тюремной стеной были видны оливковые рощи, скалы и холмы вдали. Имран слез с доброхота, подобрал цепи пошел и сел у стены, в своей излюбленной позе.
- Что-нибудь увидел?
Имран покачал головой, разглядывая сокамерника. В помещении был полумрак, но Имран разглядел его светлые волосы и сверкающие здоровым любопытством глаза.
- Как тебя зовут? - спросил Имран.
- Назар.
Имран кивнул.
- Ты христианин?
Назар неопределенно пожал плечами.
Имран задал новый вопрос:
- Это камера смертников?
Назар вновь пожал плечами:
- Наверное.
Имран удивился:
- Ты что же? не знаешь, за что сидишь?
Назар почесал в голове:
- Я вообще-то здесь по-другому делу.
- Понятно, - сказал Имран, хотя ничего на самом деле не понял.
- Я давно здесь?
- Второй день, ты был без памяти, когда я зашел сюда, били тебя, наверное, не один час. Я даже поспорил, выживешь ты или нет? Проиграл. Ты удивительно быстро пришел в себя.
- С кем поспорил?
- Ты его не знаешь, - махнул Назар, - раны на тебе заживают быстрее, чем на собаке.
Имрану не понравилось сравнение с собакой, и он сказал:
- Попридержи язык, - потом добавил. - Где-то я тебя видел.
- Твоя судьба решится в течение месяца, - продолжал Назар, не обратив внимания на последнее замечание, - Мунис отправил донесение халифу, но вслед за донесением сам отправился в Багдад, все это продлит твою жизнь, но не надолго, тебя ждет смертная казнь.
- Жаль, - сказал Имран, - ничего у меня не получилось столько людей погибло из-за меня и все напрасно.
- Неудачи одних людей дают миру больше чем удачи других, - возразил Назар.
Имран тяжело вздохнул. Снаружи донесся протяжный крик муэдзина, призывающий верующих к молитве.
Имран сказал:
– Человек по имени Назар два раза спасал меня, таинственным образом вынося с поля боя. Не имеешь ли ты к нему отношения?
- Насчет первого утверждать не берусь, - ответил Назар, - но спасал тебя действительно я.
- А кто же ты, ангел? - спросил Имран.
- Ну, кто про себя такое скажет, - скромно заметил Назар, - скажем так, я посредник или лучше сказать порученец.
- А разве ты не можешь спасти меня еще раз? - спросил Имран.
- Нет.
- Почему?
- Я не знаю почему, не посвящен, просто у меня больше нет подобных поручений. Между нами, говоря, ты и так перебрал. Это справедливо, я так считаю. Вернее это несправедливо по отношению к другим, чем ты лучше их, да ничем. На тебя обратили внимание только благодаря твоему удивительному, я бы даже сказал возмутительному везению. А после того, как ты, выпутавшись из всех передряг, вновь добровольно напросился на неприятности, было решено оказать тебе покровительство. Но теперь твое время вышло.
- А может, ты еще раз спросишь? - с надеждой спросил Имран.
- У меня нет такого права. Они сами приказывают, когда сочтут необходимым.
Назар помолчал, затем добавил:
- Впрочем, тебе никто не может запретить использовать свое необыкновенное везение и попробовать спастись еще раз.
- Спасибо и на этом, - усмехнулся Имран. Он поднялся и стал расхаживать по камере. Назар с улыбкой наблюдал за ним.
- А чему ты радуешься? - не глядя на него, спросил Имран.
Назар пожал плечами.
- Зачем ты здесь, если у тебя нет поручения, или ты пришел полюбоваться на мою казнь?
- Ну, можно так расценить мой визит, а можно сказать, что я пришел проводить тебя в последний путь. Все зависит от точки зрения и от характера, который эту точку определяет. Но ты уже высказал свою точку зрения и в связи с этим я должен определить ее, как редкое свинство, учитывая все то, что я для тебя сделал. Или ты думаешь, что тот лаз в скале выводил к реке, нет, ты ошибаешься. Он заканчивался змеиной ямой. Прежний владелец очень любил отпускать провинившихся крестьян на волю по этому каменному желобу. Они подобно тебе, радовались, попав в этот лаз, думали, что избежали неминуемой смерти. Я поймал тебя в самом конце, затем мне пришлось прогрызть скалу зубами. Я теперь долго не смогу грызть баранью лопатку, а ведь это мое любимое блюдо...
- Ну ладно, извини, - сказал пристыженный Имран.
Возмущенный Назар поднялся и шумно дыша, принялся расхаживать по камере.
- Ну, хорошо, я свинья неблагодарная, - воскликнул Имран, разведя руками, - удовлетворит тебя это извинение.
Назар остановился, довольно кашляя.
- Ну, учитывая то, что ты мусульманин, да.
Назар удовлетворенно опустился на корточки.
Имран подошел, сел, прямо напротив него и, заглянув ему в глаза, с изумлением обнаружил, что у Назара нет зрачков. В глазных яблоках светилась небесная синева, сквозь которую был виден какой-то дворец сотканный из облаков. У Имрана заслезились глаза. Он вытер слезы, отодвинулся и попросил:
- Сделай для меня одно одолжение, я буду тебе обязан.
- Какое одолжение? - настороженно спросил Назар.
- Сообщи одному человеку о моем положении.
- А ты знаешь, что со мной сделают, если узнают об этом? Меня лишат света.
Имран развел руками.
- Подумаешь, меня лишили свободы, и вот-вот лишат жизни, а ты боишься лишиться света. Да в темноте по нынешней жаре, даже приятней, прохладней во всяком случае.
- Ты не понимаешь, - со знанием дела, сказал Назар, - темнота - это нечто большее, чем простое отсутствие света, это тоже материя, но иная, та от которой отказались.
Имран тяжело вздохнул, пошел и лег на земляной пол лицом к стене. Назар вновь поднялся и стал нервно ходить по камере, бормоча что-то себе под нос. Имрану показалось, что он слышит такие слова, как "неблагодарность" и "против правил". Продолжалось это довольно долго. Имран даже успел слегка задремать, когда Назар остановился за его спиной и глухо спросил:
- Имя?
- Ахмад Башиp, - не оборачиваясь, ответил Имран, - последний раз я его видел на борту торгового судна отправляющегося в Сицилию.
- Я ничего не обещаю, - сказал Назар.
Когда Имран обернулся, в камере уже никого не было. Имран улегся поудобней и закрыл глаза, намереваясь заснуть. Но снаружи загремел засов, дверь отворилась, и в камеру вошли люди. Имран услышал голос, от которого у него холодок побежал по спине, он испытал чувство, которое испытывает человек, когда слышит шипение змеи. Насмешливый голос:
- Кажется, о "Махди" ты, наконец, таки обрел достойные тебя стены.
Имран медленно поднялся на ноги и, растянув лицо в улыбчивой гримасе, повернулся к говорящему.
Меджкем стоял, вдев большие пальцы одной руки за пояс, перетягивающий его рваный местами, халат, в другой он держал четки Имрана. Он был безоружен, но у двух стражников, стоявших по бокам от него имелись и алебарды и табарзины.
Имран перебрал в уме несколько вариантов ответа, но остановился на простом вопросе:
- Ворота ты открыл?
- Я, - с гордостью сказал Меджкем.
Продолжая улыбаться, Имран сказал:
– Я раньше думал, что подлость и предательство - это вынужденные человеческие поступки. Обстоятельства складываются так, что человек проявляет слабость. Я даже сам, когда-то оказался в подобной ситуации.
Но потом выяснилось, что мой поступок не оказался решающим. То есть даже вынужденное предательство порядочного человека не приводит к тяжелым последствиям, в то время как, негодяй, я имею в виду тебя Меджкем, в любой ситуации будет поступать в соответствии со своими порочными склонностями.
По мере того, как Имран говорил, Меджкем все более мрачнел, и когда наступила пауза, он сказал:
– Ты стал не в меру болтлив.
Имран молчал, размышляя над причиной визита Меджкема.
– Мунис получил приказ халифа,-продолжал Меджкем, - не медля ни секунды вернуться в Багдад. Там началась заварушка, айары зарезали начальника тайной службы, когда арестовали зачинщиков, начался бунт. Так что пока его нет, ты в моей власти.
– Айары отомстили Абу-л-Хасану,- понял Имран,- и в этом тоже была его вина.
Спокойная задумчивость заключенного ввела Меджкема в заблуждение и он, потеряв бдительность, неосторожно приблизился к Имрану. Наш герой молниеносно накинул на шею негодяя цепь и, повалив на пол, принялся душить. Меджкем захрипел, вцепился Имрану в лицо, раздирая его в кровь. Стражники бросились их растаскивать, но сделать это было не просто. И поскольку глаза Меджкема уже вылезли из орбит, им пришлось треснуть заключенного по голове тупым концом алебарды и только после этого, Меджкема удалось освободить от цепи. Имран лежал без чувств. Меджкем отдышался и стал бить бездыханное тело ногами. Один из стражников оказался совестливым и помешал ему. Тяжело дыша, Меджкем вышел из камеры, за ним последовали стражники. Лязгнул засов. Наступила тишина.
