Виктор Васильевич развернул карту.
— В полночь мы подходим к станции Виры. Группа разведчиков прерывает связь, снимает охрану. Мы окружаем станцию и начинаем действовать. Минеры закладывают взрывчатку под мастерскую депо, электростанцию и водокачку. Вы с Петром Голубом тем временем разводите пары на паровозах и загоняете их в депо. Когда все будет готово, снимаем людей — и наших, и тех, кто там работает, включаем ток и отходим… Взрыв… Такой я предлагаю план. Теперь скажи, много ли времени понадобится на то, чтобы все паровозы с путей позагонять в депо?
— Зависит от того, как они расставлены. На маневры пойдет немного времени. Сложнее поднять пар в котлах. Нам двоим с Петром, пожалуй, быстро не управиться.
— А мы подключим местных кочегаров, — предложил Кочетков.
— Согласен, я готов. В общем, сориентируемся на месте.
— Ступай, готовься. Поговори с Голубом и подумай, кого еще взять на подмогу.
Я поспешно вышел из землянки командира. Времени оставалось мало, нужно было подготовиться к походу.
В дорогу мы выступили еще засветло, ведь за ночь предстояло пройти тридцать километров только в один конец, выполнить задание и вернуться назад.
Идя на задание, я подумал: зачем разогревать все паровозы и загонять по одному в депо, если можно сцепить их и пустить все вместе на заложенную где-нибудь на перегоне мину? Это ускорит операцию, да и эффект будет гораздо больший. Поделился своей идеей с Петром Голубом. Он поддержал меня и подсказал еще такое: в двух километрах от станции Виры есть мост. Если его заминировать и пустить туда на большой скорости состав с паровозами, получится еще лучше.
Наш план Кочеткову понравился. С одним он не хотел согласиться — чтобы мы спрыгивали на ходу поезда.
— Вы все хорошо обдумали, хлопцы? — допытывался он. — Ведь это очень опасно!
— Да, обдумали, — уверял я. — Опасность, конечно, есть… Такой состав должен идти с выключенной системой торможения. Иначе, когда взорвется, на ведущем паровозе может произойти самоторможение[7]. Значит, когда поезд начнет набирать скорость, мы должны хорошо заправить топку и вовремя выскочить.
— Может, все-таки откажемся от такого варианта? — настаивал Кочетков.
— Нет, уж в этом положитесь на нас с Петром, — возразил я. — Сделаем все, чтобы и задание выполнить, и самим уцелеть.
На место мы прибыли около полуночи. Вся служба станции Виры и депо спала крепким сном. Нам легко удалось обезвредить всю военную власть на станции: солдат-охранников и офицера. Минеры проворно закладывали взрывчатку под электростанцию и мастерские депо, вторая группа партизан минировала мост, а мы с Петром Голубом начали формировать состав из паровозов.
Наши парни с помощью дежурного кочегара, которого мы застали тут, быстренько подняли пар в топках, и когда все было готово, я сел за регулятор. Сердце усиленно забилось, когда я по всем правилам перевел в нужное положение реверс, открыл продувные клапаны, дал свисток и неторопливо, чтобы не забуксовать, начал открывать регулятор.
В этот момент подбежал Виктор Васильевич и сердитым басом, как он умел, рявкнул:
— Не партизанить! Для чего столько шума? Зачем свисток, зачем пар пускаете?
— А без этого не обойдешься. Не дав сигнала, ни один машинист с места не тронется. Паром цилиндры продуваются, иначе крышки повышибает, — пояснил я.
— Ну ладно! Поскорей сцепляйте паровозы и кончайте. Не тяните, и так операция затянулась.
Минут через десять паровозы были сцеплены, и состав двинулся за семафор. Вскоре минеры доложили, что мост заминирован, и Виктор Васильевич дал команду пускать поезд.
— А гудок можно дать? — пошутил я.
— Теперь можешь, даже протяжный.
Кочегара, который помогал нам на паровозе, я попросил слезть.
— А вы куда собрались ехать? — удивился он.
— В Клёсов.
— Боже вас сохрани, не ездите. Вчера туда полно немчаков понаехало, а утром сюда должны прибыть. Даже специальный поезд заказали.
— Вот и пошлем им поезд.
И мы двинулись к заминированному мосту. Петя Голуб хорошо заправил топку, подкачал в котел воды, открыли сифон, песочницу, чтобы под колеса песок сыпался. Шли, как говорится, «внатяжку». А когда поезд начал набирать скорость, я открыл на полный клапан регулятор и скомандовал:
— Петя, прыгай! — И выскочил сам.
Поезд без машиниста на большой скорости мчался к мосту. Я боялся, как бы паровоз не сошел с рельсов, тем более что перед самым мостом был небольшой поворот. Но прошла минута, две — и послышался страшный взрыв. Паровозы, точно игрушечные, налезая друг на друга, полетели под мост. Этот взрыв послужил сигналом. Раздался еще один, еще и еще. Это рвались мины под электростанцией, мастерской, водокачкой…
Задание было выполнено. Первое наше задание. Довольные успехом, мы возвратились в отряд и улеглись отдыхать.
Хотя я перед этим не спал целую ночь, но от волнения не мог заснуть. Мысленно повторял всю операцию, анализировал наши действия. Уже светало, когда я наконец заснул.
А утром нас поздравляли.
Прошло несколько дней. Меня вызвал командир отряда.
— Ну, Гнидюк, уже отошел после «паровозной эпопеи»? Молодцы, ребята, почин сделали хороший. Теперь перейдем на Здолбуновский узел. Садись и внимательно слушай. Есть одно срочное задание. Прежде всего на станции в Здолбунове нужно создать из местных железнодорожников подпольную группу… Пойдешь туда не один. С тобой будут Середенко, Яцюк, Приходько. Ведь ты их знаешь, с одного самолета прыгали?
— Не только прыгали. Мы вместе когда-то служили на Ковельской дороге, вместе эвакуировались, а после работали на Пензенской дороге…
— Значит, друзья-приятели? — улыбнулся Медведев. — Это хорошо… Старшим группы назначаю тебя. И помни: дружба дружбой, а дисциплина, взыскательность — прежде всего…
Мне стало неловко: я — старший. Хотел было отказаться, но Медведев не дал и слова сказать и продолжал:
— Ты, может, думаешь, решали вслепую? Нет, парень! Здолбуновская операция разрабатывалась еще до вашего прибытия в отряд. Мы заочно знали каждого из вас и хорошо обдумали, кто какое должен выполнять задание, кому поручить руководство здолбуновским подпольем. Да, да, не смотри на меня круглыми глазами! Именно руководство подпольем. Отряд в лесах, далеко от Здолбунова, а ты там будешь, так сказать, полномочным представителем командования, и тебе часто придется самому, без наших советов и подсказки, принимать решение.
Медведев посмотрел на меня, и в его взгляде я увидел и требовательность командира, и вместе с тем что-то теплое, родное. Разве не такими же глазами смотрел на меня отец, снаряжая из родного села в Ковель, на курсы машинистов?
— Понял, Дмитрий Николаевич! Когда прикажете приступить к выполнению?
— Ты больно горяч, парень! Никогда не спеши, на все свое время. А сейчас почаевничаем. Люблю попить чайку по-домашнему. — Медведев усадил меня на лавку, а сам принялся «накрывать на стол»… Налил в эмалированные поллитровые кружки кипятку, потом вытащил из-под лавки рюкзак, достал оттуда банку, перевязанную розовой ленточкой, и пояснил:
— Это мой «НЗ». Татьяна Ильинична дала, еще когда был в Москве… — Вздохнул. Задумался на минутку. — Она у меня чудо, а не жена: хорошая подруга жизни, прекрасная хозяйка… — Снова задумался. — Да ты ешь, не стесняйся… — И начал накладывать мне варенье на хлеб.
И куда делось мое волнение? От этой непосредственности, теплоты, сердечности на сердце стало покойно.
На следующий день разговор с Дмитрием Николаевичем был короткий. Он еще раз подчеркнул, какое важное значение для советской разведки имеет Здолбуновский железнодорожный узел, уточнил задание и, пожелав успеха, отослал меня к Кочеткову.
У Виктора Васильевича я застал Середенко, Голуба, Яцюка, Приходько и еще одного моложавого мужчину.
— Знакомьтесь — Иван Царенко, — сказал Кочетков, представляя незнакомца. — В отряд пришел добровольно, несколько дней назад. Сам из-под Здолбунова, у него там много знакомых, родня. Знает все ходы. Так что получаете хорошего провожатого. Собирайтесь, а завтра с рассветом — в дорогу. А ты, — обратился он ко мне, — останься.
Виктор Васильевич предложил мне сесть, и мы начали в деталях обсуждать план операции.
— Нам известно, — сказал Кочетков, — что в Здолбунове действуют патриоты. Но действуют стихийно, маленькими группками, ограничиваются мелкими диверсиями. Нас это, ясное дело, не удовлетворяет. Здолбуновский узел для нас важен прежде всего не как объект диверсий, а как неисчерпаемый источник всякого рода информации. Поэтому мы даже заинтересованы в том, чтобы в Здолбунове было относительно спокойно, чтобы не создавались лишние трудности для разведки. Пусть горят цистерны с горючим, пусть летят под откос платформы с орудиями, — но не в самом Здолбунове, а на известном расстоянии от него. Гитлеровцы не должны догадаться, что это дело рук здолбуновских подпольщиков.
