Летчик и штурман, помогая друг другу, вели бомбардировщик домой.
П. В. Карпов, ныне полковник в отставке, вспоминая тот день, рассказал:
— На подходе к своему аэродрому, покрытому снегом, я трижды выстрелил из ракетницы, чтобы наш самолет приняли без задержки. Шасси не выпускались. Сели на фюзеляж. Нас уже ждала санитарная машина. Врач полка Константин Александрович Челушкин помог нам сесть в машину и сопровождал в госпиталь. Он присутствовал и на операции.
После того как пуля была извлечена и операция закончена, хирург сказал мне: «Ну, голубчик, в сорочке родился. Если бы не каска, то наша помощь была бы не нужна…»
Однажды военком батальонный комиссар Иван Епифанович Мещерин принес раненым бойцам очередной номер бригадной многотиражки «За победу». В нем сообщалось о героических делах защитников Севастополя. В статье «Штурман — комиссар» раненые прочли о Петре Васильевиче Карпове.
После того, как наши войска оставили Керчь, полк принимал участие в обороне Севастополя.
Погода в Крыму стояла пасмурная. Плохой она была и 23 ноября. Несмотря на это, один ДБ‑3 вылетел на воздушную разведку. Экипаж возглавлял инспектор техники пилотирования 63‑й бригады майор А. Г. Совин. Имя его было широко известно на флоте. В числе первых десяти бойцов он был награжден орденом Красного Знамени. Задание экипаж выполнил успешно. Чтобы выиграть время, результаты разведки доложили в штаб по радио: «На аэродроме Сарабуз сосредоточено до 60 самолетов типа «юнкерс» и «мессершмитт». Они стоят в три линии на расстоянии 15–20 [44] метров друг от друга, главным образом в северо–восточной части аэродрома».
На Кубани погода была тоже плохая. Низкие тучи, мелкий, нудный дождик. Но отложить удар по скоплению авиации противника было нельзя. Гитлеровцы могли рассредоточить самолеты по нескольким аэродромам.
Командир бригады полковник Г. И. Хатиашвили решил нанести удар в тот же день силами 2‑го авиаполка.
В 15 часов в воздух поднялась девятка ДБ‑3. Вели ее заместитель командира полка майор Филипп Костькин и штурман капитан Александр Толмачев. Шли на высоте 200 метров. Местами был туман, пришлось лететь по приборам. И все же ни один экипаж не сбился с курса.
Вот и Сарабуз. Давно ли этот прекрасный гарнизон был родным домом многих крылатых черноморцев. Здесь они учились искусству летать, здесь проводили свой досуг. Отсюда экипажи наносили первые удары по тылам противника.
А теперь здесь хозяйничают фашисты.
Когда бомбардировщики легли на боевой курс, фашисты открыли по ним огонь. Но уже никакая сила не могла преградить путь черноморцам. Тонны смертоносного груза полетели на стоянки самолетов.
Сбросив бомбы, ДБ‑3 пошли назад. А на аэродроме полыхал пожар, до тридцати самолетов было разбито. Сквозь гул слышались сильные взрывы. Это рвались боезапасы.
На обратном пути в районе железнодорожной станции экипажи встретили вражеский транспортный самолет Ю-52. Первым его заметил штурман Толмачев.
— Смотри, на ловца и зверь… летит! Видишь, справа по борту? — сказал летчику штурман.
— Вижу!
— Сделай–ка поворот. Я его сейчас угощу.
Припав к пулемету, Толмачев открыл огонь. «Юнкерс» загорелся и упал.
Вскоре бомбардировщики были на своем аэродроме. Но, к сожалению, не все. Один не вернулся. Он был сбит над целью зенитным огнем и сел севернее Симферополя.
Вслед за провалом первого штурма Севастополя Красная Армия разгромила гитлеровцев под Москвой. Там, в снегах Подмосковья, был окончательно похоронен авантюрный план [45] молниеносной войны и развеян миф о непобедимости немецкой армии.
Потерпев поражение под Ростовом и Тихвином, противник решил взять реванш в Крыму. Командующий 11‑й армией генерал Манштейн получил приказ Гитлера захватить Севастополь.
Немцы подтягивали в Крым новые силы: пехоту, артиллерию, танки, вели усиленную разведку. На аэродромах они сосредоточили свыше двухсот самолетов.
К новым боям готовились и защитники города. Они укрепляли сухопутную оборону. С Кавказа корабли доставили более 17 тысяч бойцов и технику.
Новые воздушные схватки ждали и наших авиаторов.
Бомбардировщики противника, действуя с аэродромов Крыма, совершали налеты на Севастополь по нескольку раз в день.
Главные же ударные силы Черноморской авиации были лишены возможности активно помогать защитникам города. С аэродромов Кубани путь на севастопольский участок фронта довольно далек. К тому же в зимнюю пору, с ее капризной и неустойчивой погодой, боевые вылеты часто вообще были невозможны.
В бухтах Севастополя базировалась гидроавиационная группа. Но быть ударной силой она не могла. Да и действовали ее экипажи обычно ночью.
Обстановка настоятельно требовала, чтобы на аэродромах оборонительного района находились колесные бомбардировщики ДБ-Зф и ПЕ‑2, способные наносить разящие удары по врагу.
Аэродром Куликово Поле очень мал, подходы к нему с трех сторон ограничены. Для базирования тяжелых самолетов он явно не пригоден. Остается один — Херсонесский. Он тоже маловат. К тому же с него уже действуют истребители, штурмовики и часть экипажей 11‑го полка. Командующий знал и то, что скоро сюда прибудет пополнение для 8‑го полка.
Где выход? Этот вопрос генерал Остряков обсуждал с начальником штаба ВВС полковником Калмыковым, начальником летной инспекции майором Наумовым. Неоднократно посещал он аэродром Херсонес, беседовал с военинженером 3 ранга Казанским, с командиром пятой отдельной аэродромно–строительной роты старшим лейтенантом Алфиновым, [46] с бойцами роты. Командующий приказал расширить аэродромы, убрать каменные глыбы, лежащие на границе летного поля. После этого сюда были перебазированы несколько экипажей ДБ‑3 и ПЕ‑2. Об этом генерал доложил командованию оборонительного района. Решение его получило одобрение.
В октябре Остряков прибыл на Бельбек и приказал лейтенанту Буркину перелететь, на Кавказ в станицу Крымскую, где находился штаб 2‑го минно–торпедного полка.
— Вот вам пакет, вручите его лично командиру полка Токареву и ждите указаний, — сказал генерал. И добавил:
— Пока будете действовать с Кубани.
Ждать долго не пришлось.
В начале декабря старшего лейтенанта Буркина вызвал майор Токарев и сказал:
— Командующий авиацией приказал мне направить в Севастополь звено дальних бомбардировщиков, чтобы на практике проверить возможность действовать с аэродрома Херсонес. Эту задачу надлежит решить вам. Подберите из состава полка наиболее подготовленные экипажи.
Месяц совместной боевой деятельности позволил Михаилу Буркину быстро сформировать звено и уже 3 декабря прибыть на Херсонес. С аэродрома осажденного города первый удар был нанесен по артиллерийским позициям фашистов. Боевую задачу ставил лично генерал Остряков. Он же возглавил истребители прикрытия.
— Ну как, товарищ Буркин, можно воевать с этого аэродрома? — спросил генерал на разборе полета.
— Можно, товарищ командующий, хотя и тесновато.
— Верно, мало простора. И все же придется ваши ряды пополнить.
За подвиги, совершенные еще в ноябрьские дни, Михаил Буркин, штурман его экипажа Федор Климов, летчики и штурманы ведомых самолетов звена были награждены орденами Красного Знамени, а стрелки–радисты и стрелки — Красной Звезды.
Вслед за звеном Буркина на аэродром Херсонес прибыло еще несколько экипажей дальних бомбардировщиков 2‑го полка. Их возглавляли командир первой эскадрильи капитан Федор Чумичев и штурман капитан Сергей Дуплий. Здесь предстояло продолжать боевой путь экипажам Анатолия Агапкина и Виктора Беликова.
Кроме дальних бомбардировщиков, сюда перебазировалось звено ПЕ‑2 пятой эскадрильи сорокового полка под командованием старшего лейтенанта И. Е. Корзунова. [47]
Имя его было уже известно на флоте. Это он участвовал в первом налете на Констанцу в ночь на 23 июня. После той памятной ночи старший лейтенант Корзунов продолжал громить врага, проявляя высокие боевые качества.
Теперь в состав его звена входили экипажи капитана Андрея Николаева и лейтенанта Дмитрия Лебедева.
Для обеспечения боевой деятельности бомбардировщиков в обороне Севастополя сюда прибыли инженеры, техники, механики, мотористы из 2‑го и 40‑го полков.
Пополнились и ряды истребителей. Еще в начале ноября группа летчиков 9, 32 и 62‑го полков была командирована в Саратов. Получив новые истребители ЯК‑1, они вернулись на аэродром Херсонес, влились в 8‑й полк и вскоре составили его первую эскадрилью.
Командовал подразделением старший лейтенант М. В. Авдеев, ныне Герой Советского Союза, генерал–майор запаса. Свою боевую деятельность он начал в первые дни Великой Отечественной войны, поднимался в ночное небо Севастополя для отражения налета фашистской авиации на город. Осенью он участвовал в оборонительных боях за Крым, сбил несколько самолетов и снискал славу бесстрашного летчика и волевого командира. К началу второго штурма Михаил Авдеев был награжден орденом Красного Знамени.
