Снимать «М-1» с мели прибыл на ледокольном буксире «Снег» сам командир бригады черноморского подплава А. И. Зельтинг. Ждал я от него разноса, выговора. Но комбриг молчал, поражая меня своей выдержкой. После снятия с мели разрешил отправляться в базу самостоятельно.
Едва прибыли, узнали ошеломляющую новость: приезжают член ЦК ВКП(б) начальник Политического управления РККА Я. Б. Гамарник, начальник Главного управления судостроительной промышленности Р. А. Муклевич и начальник Морских Сил РККА В. М. Орлов. Цель их приезда — ознакомиться с пополнением подводного флота страны. Представлять «малютки» начальству Зельтинг поручил нашему экипажу. И это после всего, что произошло!
Сердце так и колотилось от волнения. Для меня и для всех подводников «М-1» была чем-то вроде родного ребенка, которого мы выпестовали и выучили ходить, с которым познали первые, пусть еще небольшие, радости и горести. А какому родителю не хочется, чтобы его ребенку воздавали должное и другие?! Тем более если эти другие — такие известные и всеми уважаемые люди.
11 ноября Я. Б. Гамарник, Р. А. Муклевич и В. М. Орлов прибыли на лодку. Отданы швартовы. Лодка вышла из гавани. Поход выдался несложным. Во всяком случае, нам к этому времени доводилось выполнять задачи и посложнее. Все запланированное на выход было выполнено без сучка без задоринки. Начальство сходило на стенку в хорошем настроении. В. М. Орлов, перед тем как сойти на берег, негромко, но с расчетом, чтобы я услышал, сказал А. И. Зельтингу:
— Виноградова за посадку на мель не наказывать…
В данный момент это было для меня, пожалуй, лучше любой благодарности. Ну, а главная награда за весь труд была еще впереди.
28 апреля 1934 года… Команда «малютки» построена на палубе в обмундировании первого срока. Порывистый ветер треплет ленточки бескозырок. А на небольшом кормовом флагштоке бьется, полощется только что впервые поднятый Военно-морской флаг. Вот она, награда из наград! «М-1» вступила в боевой строй советского флота.
К этому времени первая «малютка» вместе с другими кораблями того же проекта находились уже на Тихом океане, куда они были переправлены железнодорожным путем. На Дальнем Востоке образовалась бригада малых лодок.
Ну а в дальнейшем по инициативе инженера П. И. Сердюка были разработаны проекты новых серий подводных лодок типа М — XII серии, а затем и XV серии с двухвальной машинной установкой. При этом, безусловно, учитывался опыт испытаний и эксплуатации первых «малюток».
«М-1» не пришлось воевать в Великую Отечественную… Но зато какие большие и сложные дела выпали на долю ее младших сестер!
Я уже рассказывал о первых двух прорывах «малюток» — «М-174» и «М-172» — в губу Петсамовуоно. Вслед за ними последовали новые, не менее дерзкие рейды в глубь вражеских фьордов.
13 сентября в порт Линахамари сумела проникнуть «М-171». Судов там не оказалось. Вражеские сторожевые катера, обнаружив лодку, сбросили на нее двенадцать глубинных бомб, но безуспешно. «М-171» благополучно вышла из бухты.
После возвращения лодки в базу я долго беседовал с ее командиром Стариковым и обеспечивавшим его в этом походе неутомимым Колышкиным. Волновало одно: не чрезмерен ли риск при прорывах во вражеские гавани, не переступаем ли мы тут грань разумного и целесообразного? Ведь каждый такой прорыв требует от людей просто нечеловеческой выдержки, максимального напряжения сил. Успех же гарантировался далеко не всегда.
— Кто не рискует, тот не побеждает, — горячился Стариков. — Я чувствую, чувствую инстинктом охотника, что одна-две попытки — и мы будем с богатой добычей.
— Ну-ну, охотник! — добродушно усмехнулся Колышкин.
Его позиция была куда сдержанней. Что там говорить — вскоре от прорывов в Петсамовуоно мы будем вынуждены отказаться: с каждым разом фашисты усиливали противолодочную оборону. Нам надо было чутко следить за этим. Но с другой стороны — тем важнее использовать сейчас их раскачку. Следует непременно сделать еще одну-две попытки. Надо ловить момент.
Сказано — сделано. 26 сентября с задачей прорваться в Петсамовуоно вышла в море «М-174». У командира Егорова и ее экипажа после августовского почина уже был опыт плавания во вражеском фьорде. «Малютка» по-хозяйски вошла в губу и, двигаясь в подводном положении малым ходом с опущенным перископом, через полтора часа достигла Линахамари.
Егоров осмотрел в перископ акваторию порта и ахнул от радости: у причала стояли целых три транспорта. Выбрав два покрупнее, Егоров лег на боевой курс. Выстрелил первой торпедой по одному судну, а затем на пологой циркуляции — по второму. Полегчавшую «малютку» буквально подбросило вверх. Корпус ее показался из-под воды. Фашисты, заметив это, открыли с берега пулеметный и артиллерийский огонь. В трудной ситуации Егоров действовал уверенно. Он дал команду заполнить цистерну быстрого погружения и даже трюм центрального поста. «Малютка» стремительно полетела на глубину. Затем командир точно определил направление к выходу из фьорда, причем решил вести лодку, держась ближе к одному из берегов. Фашисты начали бомбежку. Тридцать четыре взрыва глубинных бомб насчитали подводники, но существенных повреждений «М-174», к счастью, не получила. Фашисты, считая наиболее вероятным направлением движения лодки по оси фьорда, бомбили мимо цели.
«М-174» благополучно вернулась в родную базу. Но на разборе боевого похода Н. Е. Егоров, человек весьма трезвомыслящий, докладывая обо всем увиденном, подчеркнул, что, на его взгляд, фашисты будут продолжать усиливать противолодочную оборону и что вполне возможно в ближайшее же время применение противником в заливе Петсамовуоно противолодочных сетей.
Такое предупреждение нельзя было оставлять без внимания. У меня и самого появились подобные опасения. Я доложил об этом командующему флотом, и А. Г. Головко пригласил нас с В. П. Карпуниным на совет. Предстоял новый поход «М-171», и надо было определить: ставить задачу В. Г. Старикову на прорыв в Петсамовуоно или нет. Решили не ставить.
Стариков, услышав это от меня, очень огорчился:
— Так я толком и не поохотился в Линахамари. Не повезло мне. — Потом он вдруг оживился:
— Задача на прорыв не ставится, но, как я понимаю, и абсолютного запрета нет?
— О запрете речь пока не шла.
— Значит, при благоприятных обстоятельствах можно все-таки попробовать прорваться?
— При благоприятных — попробуйте, — согласился я и улыбнулся этому молодому, полному желания отличиться командиру с отважным сердцем, похлопал его по плечу, желая удачи. Знать бы мне тогда заранее, в какую переделку попадет «малютка»!
2 октября «М-171» действительно сумела свободно пройти в гавань. И здесь нашел-таки Стариков долгожданную добычу: два судна стояли у причала — пассажирское и грузовое. «Малютка» выпустила одну за другой две торпеды. Развернулась на выход. Послышались мощные взрывы. Но лодку никто не преследовал. Что бы это значило? И вдруг на выходе из фьорда лодка упирается в какое-то препятствие. Это была противолодочная сеть!
— Как же так могло случиться, — спрашивал впоследствии Старикова Головко, — что вы вошли в гавань свободно, а на выходе попались в сеть? Не могли же фашисты развернуть ее за несколько минут?
— По-видимому, в месте нашего прохода был разрыв в заграждении, — объяснил Стариков. — Мы и проскочили сквозь него, не заметив, а вот на обратном пути туда же не попали…
Да, в настоящей западне оказались подводники. Нельзя было без волнения слушать рассказ командира «М-171» о том, что происходило там. Всегда веселый, улыбчивый Стариков, рассказывая об этом, был предельно серьезен — еще бы, человек, по сути, заглянул в лицо смерти.
— Когда мы натолкнулись на сеть, — вспоминал Стариков, — «малютка» сразу же провалилась на глубину до семидесяти метров и запуталась в ячейках. Фашисты начали было бомбить нас, сбросили двадцать восемь «глубинок», но затем бомбежку прекратили: видимо, были уверены, что мы сами всплывем и они захватят нас живыми. Положение сложилось, прямо скажем, опаянное. Но мы продолжали попытки вырваться из неожиданного плена: попробовали поднырнуть под сеть, обойти ее слева, справа, попытались и прорвать ее — увы, все безрезультатно. В отсеках уже не хватало воздуха, аккумуляторные батареи быстро разряжались… Но тут счастливая мысль пришла в голову дивизионному штурману Семенову, участвовавшему в походе. Учитывая, что к этому времени уже начался прилив и уровень воды поднялся, он предложил проскочить над сетью на перископной глубине. В этом был, конечно, большой риск. Готовясь осуществить маневр, я приказал инженер-лейтенанту Смычкову в случае угрозы захвата лодки врагом подорвать ее. Подвсплыли, дали малый ход, потом средний… Вдруг «малютка» вздрогнула, закачалась — и словно перевалила через какой то пригорок! Даже не поверилось вначале, что сеть осталась позади. Мы — на свободе, а одураченные враги оказались ни с чем!
