Время знакомства и приличествующих данному моменту обязательных действий пролетело незаметно.
Рыжов неторопливо объяснял иностранным членам экспедиции правила нахождения и перемещения по острову. Мэри так же неторопливо переводила его слова коллегам. Пару раз кто-то из них переспрашивал ее, уточняя некоторые детали. В общем, шла обычная в подобном случае работа пограничных властей.
Рыжов еще раз посмотрел в список, переданный ему из комендатуры, и обратился к Олегу:
– Господин Юргенс, если вы будете заниматься видеосъемками, прошу вас учесть следующее: нельзя снимать территорию заставы и места, прилегающие к ней. В случае если вы нарушите данные условия, я вынужден буду конфисковать отснятые материалы в связи с нарушением вами режима посещения пограничной зоны, установленным законом о Государственной границе Российской Федерации. Вам понятно?
– Разумеется, – спокойно ответил Олег.
– В таком случае официальная часть завершена. Теперь переходим к неофициальной. Прошу вас сегодня принять участие в ритуале посвящения в островитян. Надеюсь, вы не откажетесь? – капитан с надеждой посмотрел на сидящих иностранцев.
Когда Мэри стала переводить просьбу начальника заставы, почти все мужчины непроизвольно переглянулись друг с другом. Поняв, в чем дело, Умелов решил снять возникшую неловкость:
– Товарищ капитан, вы извините, но вчера в Северо-Курильске тоже был своего рода ритуал, во время которого мои коллеги выпили много спиртного. Сегодня они вряд ли согласятся вновь пройти через это.
Рыжов оценил юмор журналиста и, широко улыбнувшись, продолжил:
– Прошу вас не беспокоиться. Сегодня никакого спиртного. Мы приготовили для вас русскую баню. Это лучшее из того, что есть на острове. Надеюсь, за время морского перехода из Америки вы соскучились по чистому легкому телу? Мэри, ну вы-то должны знать, что такое русская баня?
Мэри кивнула головой и, стараясь правильно подбирать английские слова, стала объяснять остальным, что такое русская баня. Слушая ее, Умелов решил вмешаться в разговор.
– Мария, скажи всем, что русская баня – это священное место, где раскрывается душа русского человека. Если кто-то откажется от предложения, офицеры очень обидятся.
Александр Гольц, сидевший рядом, не смог сдержать улыбки, услышав подобную трактовку банного ритуала.
Мэри, сделав серьезное лицо, перевела комментарий Олега слово в слово.
Кудо Осима сразу закивал головой в знак согласия. Остальные восприняли новость сдержанно.
– Ну, вот и хорошо, – произнес Рыжов. – Прошу вас сейчас определиться с местом для ночлега. Мужчины могут расположиться в спальных мешках в этой комнате, а женщинам мы подготовили комнату в офицерском доме. – Поправив ремень, Рыжов продолжил: – А через два часа мы приглашаем вас на ритуал.
Выйдя из комнаты отдыха, капитан отправил Крапивина еще раз проверить баню.
* * *
Баня. Русская баня. Это словосочетание очень созвучно словам из известной русской песни: «Поле. Русское поле…»
Что может быть лучше ее? В ней, как говорится, «генералов нет». Есть, правда, пословица: «Баня без девчушки, что хлеб без горбушки». Но к случаю с предстоящим ритуалом это не имело никакого отношения, поскольку женская половина экспедиции наотрез отказалась мыться в бане до мужчин. Если бы на заставе была хоть одна женщина, которая могла бы им показать, как и что им следовало делать голыми в этом деревянном горячем помещении, возможно, они и согласились бы отправиться туда первыми. Тем более что все изрядно соскучились по горячей ванне с ароматными маслами или солями.
Таким образом, ритуал проникновения в глубины русской души мужчины начали с себя.
Умелову было смешно наблюдать за тем, как взрослые мужики, пусть и иностранного розлива, стыдились своей неожиданной наготы, пытаясь оттянуть время, смущенно стягивая с себя трусы.
Александр неожиданно взял на себя роль переводчика, переводя всем присутствующим указания начальника заставы и его заместителя, которые, ничуть не смущаясь, нагишом руководили процессом.
Умелов знал в этой бане каждый сантиметр. Сколько часов он провел здесь вместе с ребятами, мечтая о дембеле и «гражданке»…
Четыре двухсотлитровые бочки, лежавшие на ложе большой печки, тихо булькали, давая понять всем, что внутри был крутой кипяток. Вдоль стен стояли четыре такие же емкости, но уже с холодной водой. Всё как и десять лет назад. Возможно, только нижние венцы у бани были заменены да пол в моечном отделении.
Умелов знал, в чем заключался смысл ритуала и что должно было случиться вскоре. Когда капитан через Гольца обратился к присутствующим, Олег стал с интересом наблюдать за реакцией смущенных иностранцев.
– Александр, пожалуйста, переведите всем. Ритуал посвящения в островитян заключается в следующем: мы по три человека заходим в эту комнату, которая называется парилкой. Там мы греемся, очень сильно греемся. Потом мы выходим и обливаемся водой из этой бочки. В этой бочке не просто вода – это вода, текущая из самого сердца острова. В этом, собственно, и заключается весь ритуал. Но для особо стойких, – Рыжов не решился произнести «для настоящих мужчин», чтобы случайно не обидеть кого-то из гостей, – я предлагаю облиться водой прямо из реки. Она течет в пятнадцати метрах от бани.
Присутствующие молчали, сосредоточенно слушая Гольца.
Олег отправился в парилку в первой тройке вместе с японцем, чилийцем и прапорщиком Крапивиным.
Умелов сел на полог ближе к каменке, тем самым оберегая своих коллег. Он-то знал, как может обжечь с непривычки горячий влажный пар, а японец и чилиец вряд ли когда-нибудь парились в подобной бане.
Прапорщик участливо посмотрел на корреспондента:
– Может, отодвинетесь? А то обожжет.
Олег подмигнул военному и с улыбкой ответил:
– Давай лей, служивый.
От первого ковшика печка глухо охнула, выплюнув в сидящих облако обжигающего пара. Умелов стиснул зубы, пережидая, пока пар растворится и осядет в пространстве парилки, затем посмотрел на соседей.
По лицу Кудо Осимы можно было понять, что для него пребывание в столь жарком помещении было равносильно пребыванию в месте, в которое у азиатов попадали души грешников. Чилиец же выглядел на удивление бодро.
Как следует прогревшись, Олег выскочил из парилки и с радостным криком выбежал из бани. Добежав до реки, он плашмя плюхнулся в мелкую заводь. От резкого перепада температур (а температура воды в реке была градусов восемь, не больше), у него перехватило дыхание. Резко поднявшись, он побежал обратно в разогретую парилку, чтобы ощутить, как расширяющиеся сосуды будут колоть его изнутри тысячами мелких иголок.
Вслед за Умеловым японец и чилиец тоже совершили омовение в священных водах Фонтанки.
* * *
После экстремальных процедур, выпавших на долю каждого члена экспедиции, мужчины сидели в предбаннике и пили настоящий домашний квас, заблаговременно разлитый в эмалированные кружки прапорщиком Крапивиным.
Пар, валивший от разогретых тел, поднимался к потолку, конденсируясь на темных досках и превращаясь в длинные гирлянды мелких, то и дело срывающихся капель.
Наполовину завернувшись в простыню, Умелов развалился на лавке и сквозь полузакрытые глаза наблюдал за этой картиной. Только сейчас он вдруг обратил внимание на то, что в бане он был единственным мужчиной, у которого на теле не было ни одной татуировки.
«Ничего себе», – подумал Олег и стал с еще большим интересом рассматривать своих коллег и офицеров-пограничников.
У капитана Рыжова на плече красовался пограничный щит, наколотый, видимо, еще в молодости. Похожие наколки были у Куделина с Крапивиным. Разница у них была лишь в том, что рисунки были разного размера и отличались надписи: у прапорщика красовалось «ДМБ-93», а Куделина – «1991–1994», очевидно, время учебы в пограничном училище.
У Александра Гольца на правом плече тоже была сделана татуировка: тюлень, опирающийся на большой мячик правым ластом.
«Наверное, это его любимец Додон», – подумал Олег.
У чилийца на спине была изображена католическая Божья Матерь. У Сэма Льюиса на предплечье было лаконичное маленькое тату с данными резус-фактора и группы крови. Обычно такие наколки делают себе спецназовцы. Но самая оригинальная цветная татуировка была у Кудо Осимы: голова дракона, окаймленная иероглифами.
Поймав на себе пристальный взгляд Олега, японец поспешил закрыться простыней. Заметив смятение японца, Умелов встал и направился к выходу.
На улице температура воздуха была около десяти градусов, но холода не чувствовалось, поскольку тело было хорошо разогрето. Со стороны Тихого океана дул свежий ветер.
На Онекотане время текло по своим законам.
* * *
Утром следующего дня, хорошенько выспавшись, члены экспедиции начали готовиться к выходу на свои маршруты. Первыми на юг острова должны были идти Александр и Сара Гольц. Они направлялись к бухтам Муссель, Нигори и мысу Ракушечьему наблюдать за популяциями нерп и сивучей.
