Даже за хранение оружия сейчас не милуют. Читал объявления? Отдай лучше револьвер мне, я его спрячу понадежнее...
Теперь парень окончательно понял свою промашку, ощетинился:
— Не отдам! Не ты его нашел, а я.
Третьяк спокойно взял рубанок, посмотрел, поднял его на уровень глаз, проверяя, нормально ли выступает лезвие, дважды стукнул молотком по колодке и начал стругать. Руки ритмично вытягивались во всю длину и сгибались в локтях, распрямлялись и сгибались, будто это были механические рычаги. И с каждым движением из рубанка, из отверстия в колодке, вспыхивал длинный язычок светлой сосновой стружки. По мастерской поплыл мягкий запах смолы. Через несколько минут Третьяк дал себе передышку. Взглянув на брата, сказал:
— Не выйдет из тебя партизана, Коля, не выйдет. Там нужна строжайшая дисциплина, надо безоговорочно слушаться старшего, а ты к этому не привык. Вот и сейчас возьми, к примеру. Из-за твоего револьвера мы все можем поплатиться головой, а ты: «не отдам». Куда же это годится...
Коля колебался.
— Я хотел хоть одного фашиста убить...
— Еще убьешь, Коля. Я же не отбираю у тебя револьвер, я только хочу получше его спрятать. А надо будет, я тебе его отдам.
— Вправду отдашь?
— Когда надо будет.
Оружие перекочевало к Третьяку. Будто ничего и не произошло, один продолжал стругать доску, а второй стоял рядом приунывший, не зная, что ему делать дальше. То, чем он жил столько времени, — мечтой отомстить хотя бы одному фашисту, — вдруг стало неосуществимым. Понимая настроение брата, Третьяк сказал:
— Хочешь, Коля, я обучу тебя профессии столяра-краснодеревщика? Будешь, как наш отец, как я. Это же здорово — иметь специальность. Она на плечи не давит. После войны заводам потребуется много рабочих, а у тебя и специальность будет, разряд дадут, будешь хорошую зарплату получать. Согласен?
— Конечно, а смогу ли я? — в нерешительности спросил паренек.
— Ну-ка, бери второй рубанок, становись вот здесь. — Третьяк показал на противоположную сторону верстака. — Вот тебе необработанный кусок древесины, надо стесать его до линий, отмеченных карандашом. Ни больше, ни меньше — точно. И выйдет ножка для табуретки. А рубанок держи вот так...
Начали работать вдвоем. Коляра и раньше пробовал орудовать рубанком, но делал это для забавы, и работа его не увлекала. Другое дело сегодня. Теперь перед ним была цель — обучиться на мастера-краснодеревщика. К тому же он помогал брату изготовлять табуретки, а это давало семье кусок хлеба. Работали молча, сосредоточенно. Коляра подал голос лишь тогда, когда прострогал до намеченных линий.
— Ну-ка, покажи! — Третьяк осмотрел работу, похвалил: — Хорошо! Теперь положи брус на другой бок и продолжай...
Они сам увлекся. Ему начинало казаться, что работает он не в кустарной мастерской, а в цехе и рядом не брат, а целая когорта друзей — они изготавливают детали для самолета, который скоро железной птицей взлетит в небо и понесет на своих крыльях славу его творцов. Потом их портреты вывесят на Доске почета, а многотиражка «Пропеллер» напечатает через всю полосу: «Пламенный привет комсомольскому племени!» Почувствовав себя могущественными, они работали напряженно и вдохновенно, потому что труд стал для них делом чести, доблести и геройства. Труд для народа. Для коммунизма. Для человечества. И что это было за время, прекрасное, незабываемое, — время первых пятилеток!
Как после вспышки молнии наступает еще более густой мрак, так еще пасмурнее показалась действительность, когда прошло так неожиданно возникшее чувство. Осталась суровая реальность: оккупация, за стеной — враги, против них идет беспощадная битва не на жизнь, а на смерть...
Сто восемнадцать подпольных организаций и групп... Как проявляли они себя в первый год оккупации города?
В декабре 1941 года в коридоре домика, стоявшего у подножья Черной горы на юго-восточной окраине Киева, был снят деревянный пол и началось рытье тайника — подземного хранилища. Сменяя друг друга, Кочубей, Ананьев и Черепанов прорыли подземный ход, в конце которого под Черной горой оборудовали комнату размером два с половиной на полтора метра. Поставили самодельный столик, к стенам прикрепили полки, потолок укрепили брусьями. Так начала свою деятельность территориальная подпольная организация «Смерть немецким оккупантам!», возглавляемая Григорием Самсоновичем Кочубеем.
Радиоприемник смонтировал помощник машиниста депо Киев-Московский Георгий Щур. И вот — первые сто экземпляров сводки Совинформбюро, напечатанные на стеклографе. Позднее, когда работа подпольной типографии наладилась, сводки Совинформбюро и листовки выпускались систематически тиражом 250—300 экземпляров.
Результаты деятельности подпольной организации «Смерть немецким оккупантам!» проявлялись в массовых актах саботажа и диверсий на фабриках, заводах, железнодорожном транспорте.
За время своего существования подпольная организация направила в партизанские отряды свыше двухсот человек. Только в отряд «За Родину» подпольщики передали три ручных пулемета, двести пятьдесят гранат, шестьдесят винтовок, триста тысяч патронов, двадцать револьверов, медикаменты. После того как гестапо разгромило типографию организации «Смерть немецким оккупантам!», в партизанский отряд «За Родину» ушло еще пятнадцать подпольщиков...
В октябре — ноябре 1941 года начали действовать нелегальные партийные организации, возглавлявшиеся В. Запорожцем, Р. Синегубовым (позднее они объединились), Н. Королем; подпольная парторганизация «Арсеналец», которую возглавили Д. Нестеровский и Н. Гайцан.
Большую организационную работу проводил Железнодорожный райком партии, в частности его секретарь Александр Сидорович Пироговский. Осенью были созданы две подпольные группы на станции Киев-Товарный, три — на станции Киев-Пассажирский и три в депо имени Андрева. В декабре начала действовать антифашистская организация в селении Чоколовка, позднее эта организация стала именовать себя «Киевский рабочий». Райком систематически руководил подпольщиками района, заслушивал их отчеты и ставил очередные задания, оказывая практическую помощь в работе...
В начале января 1942 года по улице Саперно-Слободской, 10, квартира 2, у старшего дежурного депо Дарница Петра Фомича Антонова, беспартийного, полного георгиевского кавалера, состоялось совещание, на котором решено было создать подпольную большевистскую организацию в депо Киев-Московский. Совещание созвал член Дарницкого подпольного райкома партии Афанасий Никитич Тимощук. Под его руководством действовала группа В. Казька в депо Дарница, а с апреля 1942 года — еще одна группа Г. Тоичкина в депо Киев-Московский. Подпольная группа действовала также на Дарницком вагоноремонтном заводе под руководством Л. Воробьева. Она состояла преимущественно из инженерно-технических работников и вскоре выросла в большую подпольную организацию.
На строительстве Наводницкого моста работал бригадиром-столяром Николай Арсеньевич Сорока. Члены подпольного горкома партии В. Кудряшов и Г. Кулик поручили ему создать боевую группу по организации побега военнопленных — бывших бойцов и командиров Красной Армии. Это задание Сорока выполнил. Отбирая из пленных наиболее смелых и преданных
