Вадим Аркадьевич Кулаев приехал с двумя помощниками, намеренный взять операцию в свои руки. Выглядел он блестяще: на груди орден Красной Звезды и медаль «За отвагу», морской бинокль, за спиной новенький автомат ППШ, на поясе небольшая кобура с трофейным «вальтером». На боку болталась туго набитая полевая сумка.
– На хрен ему этот кинжал, — тихо шепнул Фатеев своему другу Афоне Шишкину. — Кого он резать собрался? Лучше бы запасной диск для автомата взял.
– И пистолет несерьезный, «вальтер-7,65», — в свою очередь заметил Шишкин. — Им только ворон пугать.
Командир взвода Степан Осокин выглядел по сравнению с Кулаевым невыразительно: затертый маскхалат, пояс оттягивали подсумки с запасным диском и гранатами. Две трофейные гранаты торчали из-за голенища сапог.
– У вас хоть бинокль имеется? — требовательно спросил Кулаев.
– Имеется, — Степан достал из-за пазухи половинку бинокля на тонком ремешке.
– А карты где храните? — не отставал штабной разведчик.
– Здесь же, — похлопал себя по груди Осокин. — А вы зря маскхалат не надели, очень уж блестите. И гранат нелишне было бы захватить.
– Гранат у вас хватает. Поделитесь, я надеюсь… если понадобятся.
– И сумку такую тяжелую зря тащите, она за каждый куст цепляться будет.
– А ваши люди топорами и тесаками немцев рубить собрались?
Действительно, Осокин приказал взять с собой два топора, а в рыбхозе одолжил несколько отточенных тесаков.
– Кое-где прорубаться придется. Груза на себе много тащим. Взрывчатку, огнемет, гранаты, да и патронов двойной запас. Может, у них там база оборудована.
– Как у Жюля Верна. Подводный грот, лодка, капитан Немо.
– Начитанный вы, товарищ старший лейтенант, — как всегда, не выдержал Славка Фатеев. — Завидую. Я ведь всего три класса закончил. Капитан Немо не фрицем, случайно, был?
– Ладно, хватит болтать, — раздраженно проговорил Кулаев. — Кто-нибудь бывал на вершине? Или не удосужились?
Старлей был молод, не старше двадцати двух лет. Один из тех везунчиков, которые быстро делают карьеру, получают награды и находятся в резерве на выдвижение.
– Я был, — ответил Антон Парфенов, — вместе с Кучеренко. Там дальше начинается спуск. Мы видели озеро или бухту, которая соединяется с морем. Дождались прилива и убедились, что уровень воды поднимается.
– Может там подводная лодка прятаться?
– Озеро большое, метров четыреста в диаметре. И глубина, судя по всему, неплохая.
– А что же вы вниз не спустились, не проверили все, как следует?
– Мы наверх прорубались часа четыре, а пока наблюдали, стемнело.
– Сейчас ночи еще светлые. Что, испугались?
– Светлые не светлые, а в сумерках едва ноги не переломали. Обрывы, промоины, в расщелинах лед. Да еще заросли. Сегодня как следует будем проверять.
– Конечно, будем, — язвительно отозвался орденоносец. — Мы не водку пить сюда прибыли.
– Да и нет у нас водки, — в тон ему отозвался Маркин. — Четырех товарищей помянули, позавчера погибших. А ты где воевал?
– Куда посылали, там и воевал. Еще вопросы будут?
– Чего у тебя спрашивать? Ты сам ничего не знаешь, — отмахнулся Маркин. — На рожон не лезь, людей береги.
Кулаев ничего не ответил и приказал бойцам строиться.
Семнадцать человек в течение трех часов поднимались на вершину Чертовой горы. В некоторых местах приходилось прорубаться сквозь стелющиеся заросли полярной березы. Топоры и тесаки с трудом брали твердую вязкую древесину. Если бы Парфенов не наметил вчера путь для группы, времени понадобилось бы вдвое больше.
Четырнадцать человек во главе с Осокиным шли, тяжело груженные боеприпасами и взрывчаткой. Кулаев и двое помощников двигались налегке.
– Дай, что ли, и мне пару «лимонок», — снизошел орденоносец, обращаясь к Осокину.
– У меня лишних нет. Тебе же предлагали внизу.
Кулаев все больше раздражался. Сумка с картами, запасом еды, бинтами и пол-литровой фляжкой водки, как и предсказывал Степан Осокин, цеплялась за каждый куст. Приходилось выпутываться. Тяжелый морской бинокль болтался на груди и тоже норовил зацепиться за куст или ветку. Когда наконец взобрались на вершину и остановились передохнуть, Кулаев был мокрый насквозь от пота.
– Тяжеловато, товарищ старший лейтенант? — с подковыркой посочувствовал Фатеев, который понял, что Кулаев вылазками в разведку себя не утруждает.
– А ты кто такой, — приподнял голову орденоносец. — Что-то я тебя раньше не замечал.
Он намекал на малый рост Фатеева, явно раздражаясь, что какой-то старшина второй статьи лезет с сочувствием.
– Командир отделения разведки отряда морской пехоты «Онега», — отрапортовал Славка.
– Гранаты до места донесешь? Сил хватит? Ты их набрал, будто крепость штурмовать собрался.
– Пригодятся. Две противотанковых и восемь ручных. Могу парочку подарить.
– Ну, дай парочку «лимонок», — снизошел Кулаев.
– «Лимонок» мало, вот берите РГД.
Штабной разведчик поморщился. Он не любил сложные в обращении РГД, даже побаивался их. «Спасибо» не сказал и стал искать, куда бы их затолкать.
– Суньте в карман, — подсказал Фатеев. — Доставать удобно и ползти мешать не будут.
– Ты чего с советами лезешь, когда не просят? Сам-то в боях бывал?
– Старшина Фатеев опытный разведчик, — с гордостью пояснил Степан Осокин. — Участвовал в уничтожении фашистской плавучей батареи «Нортон», поисках самолета-разведчика «Кондор». И вообще, воюет с сорок первого года, был дважды ранен. Если бы не малое образование, присвоили бы офицерское звание.
– Остальные такие же герои?
– Есть опытные, а есть и новички, — стараясь не реагировать на ехидные реплики штабного толкача, спокойно ответил Осокин.
– Не скромничайте, — снова подковырнул Кулаев. — Спецотряд, сплошные герои, только наградами вас обходят.
– Наградные листы в штабах утверждают, — не удержался Славка. — А мы от штаба далеко.
– Ладно, хватит болтать. Двигаемся в путь.
Вадим Аркадьевич Кулаев, родом из небольшой деревни под Вологдой, получил непривычное для села имя Вадим от своих грамотных родителей — учителей местной школы. Когда-то он был неплохим парнем, может, немного трусоватым. Но сверстники его не обижали из-за авторитета родителей, хотя и подсмеивались.
– Слабо в Анкино озеро с обрыва нырнуть? — подначивали они Вадима.
Обрыв был высокий, а озеро какое-то мрачное. Нырять туда страшновато. Казалось, под водой кто-то прячется и непременно схватит за ногу.
– Надо будет, нырну, — гордо отвечал Вадим. — А сейчас вода холодная.
– Ссыкун ты, Вадька, — смеялись пацаны.
Но сильно к нему не приставали. Вадим делился вкусными бутербродами, которые заворачивала с собой бабка, и угощал ребят украденными у отца папиросами.
Закончил десятилетку, два курса института. На каникулы приезжал с задранным носом, но вскоре началась война. После четырехмесячных военно-морских курсов получил «лейтенанта» и, как грамотный офицер, попал в штаб полка береговой охраны.
Полк — это довольно близко от передовой. За пару месяцев нагляделся много чего страшного. На его глазах тонул пароход, а крики гибнущих людей были слышны за километр. Позицию полка раза три сильно бомбили.
Когда немецкие самолеты улетали, возле дымящихся воронок оставались обезображенные трупы, кричали раненые с оторванными руками-ногами. Приятель Кулаева сгорел живьем, и Вадим понял, что жизнь на переднем крае ничего не стоит.
В разведотдел штаба флота его взяли случайно, попался на глаза земляку из отдела кадров. Слово «разведка» наводило на невеселые мысли, но земляк заверил:
– Будешь бумаги писать и спать в тепле.
В штабе у Вадима развернулись способности, о которых он и сам не подозревал. Он четко и своевременно составлял отчеты, не стесняясь дутых цифр и угадывая, что хочет видеть в них начальство. Был душой вечеринок, где неплохо пел и сыпал анекдотами. Когда на молодого лейтенанта обратила внимание техник-интендант вещевой службы, некрасивая женщина, лет на шесть старше Вадима, он легко сошелся с ней. Знал, что подруга имеет крепкие связи.
И не ошибся. Жил как у Христа за пазухой, на передовую выезжал в основном с целью проверки, избегая опасных мест. За старание получил досрочно звание «старший лейтенант», орден и медаль. Вчера его вызвали к начальству, дали задание сопровождать морских пехотинцев отряда «Онега».
– Встряхни их как следует, — инструктировал Кулаева начальник разведотдела. — Маркин мужик опытный, но слегка заелся. В общем, заставь их шевелиться.
– Заставлю, — пообещал Кулаев, — отсиживаться им не позволю.
Разведчики Слава Фатеев и Антон Парфенов по-прежнему двигались впереди. Оба порядком устали, спуск не легче подъема. За плечами тяжелые мешки, в руках тесаки, которыми прорубали сплетения кустарника. Склон в некоторых местах был такой крутой, что приходилось цепляться за ветки. Внезапно возникали глубокие промоины, на дне которых блестел лед или пробивались талые ручьи.
