Надя прокралась в полусгоревшее село. Вернулась с лопатой и куском материи. Девочки перенесли летчиц в неглубокий окоп, который был поблизости, накрыли им лица и быстро закопали…
Когда Евдокия Яковлевна разложила на столе фотографии летчиц и штурманов, погибших в ту ночь, Надежда Герасимовна Кузнецова без колебаний указала на снимок Жени Крутовой и сказала, что это одна из двух девушек, которых она с сестрой схоронила в поле за селом.
Продолжая поиски, наш неутомимый комиссар точно установила место гибели Ани Высоцкой и Гали Докутович, Сони Роговой и Жени Сухоруковой, Вали Полуниной и Иры Кашириной.
Останки наших дорогих подруг покоятся теперь в братской могиле на площади в селе Русское, неподалеку от станицы Крымской.
Надеюсь, меня не упрекнут за то, что много говорю о погибших. Иначе, по-моему, и быть не может. Мертвых нельзя забывать. Наши дети должны знать, какой ценой оплачены победа и их счастье.
* * *
Летом сорок третьего года Кубань являлась ареной больших воздушных сражений. После войны стало известно, что немецким командованием был отдан приказ любой ценой удержать низовья Кубани и Таманский полуостров [126] как исходный плацдарм для будущих наступательных действий. С этой целью противник создал здесь весьма мощную авиационную группировку.
Активные действия авиации с обеих сторон с самого начала приняли форму напряженной борьбы за господство в воздухе, в которой ежедневно участвовало несколько сотен самолетов. На узком участке фронта, не превышавшем 40-50 километров, в отдельные дни происходило до 100 воздушных боев.
Не считаясь с потерями, гитлеровцы вводили в бой все новые силы. Но советские летчики крепко удерживали инициативу в своих руках и стали в конце концов полными хозяевами неба.
Воздушные сражения на Кубани продолжались непрерывно около двух месяцев. И хотя немецкие асы входили в состав отборных истребительных эскадр, большинство этих летчиков пережили катастрофу под Сталинградом. Уже сам этот факт не мог не влиять на их стойкость в бою.
Советские же летчики после победы под Сталинградом выросли, возмужали, накопили солидный боевой опыт. Их наступательный порыв был неизмеримо выше, чем у немцев. И не случайно воздушные бои на Кубани явились как бы поворотным пунктом, изменившим воздушную обстановку в ходе всей Великой Отечественной войны. Начиная с этих сражений и вплоть до победы господство в воздухе прочно удерживалось советской авиацией.
* * *
Урон, понесенный полком на Голубой линии, был весьма ощутим. Срочно требовалось пополнение. И когда мы стояли в Ивановской, прибыли молодые летчицы Люся Горбачева, Катя Олейник, Паша Прасолова, Лера Рыльская. На штурманов готовились вооруженцы Лена Никитина, Тося Павлова, Надя Студилина и другие.
Пользуясь удачно наступившей небольшой передышкой, командование полка срочно готовило к вводу в боевой строй новое пополнение. С этой целью была создана 4-я эскадрилья. Меня назначили ее командиром, а штурманом Катю Рябову. В дальнейшем наша эскадрилья стала называться учебно-боевой: она до конца войны сочетала боевую и учебно-тренировочную работу. [127]
В сентябре советские войска в районе Новороссийска начали решительный штурм укреплений Голубой линии. С дождями, сырым ветром пришла ранняя приморская осень… Уже более полугода полк воевал на Северном Кавказе. Восемь экипажей под командованием заместителя командира полка Серафимы Амосовой вылетели в распоряжение ВВС Черноморского флота. С группой техников и вооруженцев выехала и гвардии майор Рачкевич. Основные же силы полка продолжали действовать на Таманском полуострове.
Все экипажи капитана Амосовой благополучно прибыли на место назначения и заняли свой уголок на аэродроме рядом с полком К. Д. Бочарова. Девчата осмотрелись - в таких условиях им еще не приходилось работать: на юго-восточной границе летного поля поднимались уступы гор, а на западе совсем близко было море. На аэродроме базировались также морские летчики. Посадочная полоса позволяла производить взлет и посадку только в двух направлениях. По всему было видно, что работать здесь будет нелегко.
Полеты над Новороссийском и его окрестностями требовали немалого искусства, отваги и выдержки. Маршрут проходил с одной стороны над морем, с другой - над горами и ущельями. Воздушные течения в тех местах были очень изменчивы. Попадешь над водой в холодные слои воздуха, самолет неудержимо тянет вниз. А в горах еще хуже: восходящие потоки воздуха бросали машину, как щепку. Одно утешение - надежные ориентиры: вышел к морю - Новороссийск перед, тобой как на ладони, выбирай цель - не промахнешься…
Первые две ночи фашисты боялись демаскировать себя и не вели интенсивной стрельбы, зато потом огонь был весьма плотный. Били с кораблей, с береговых батарей, из города. Казалось, само небо вот-вот расколется и поглотит маленькие У-2. Но группа Амосовой успешно вела боевую работу.
Каждый полет длился час двадцать - час сорок. Как только самолет возвращался обратно, техники, заранее сбегав за ужином, передавали его экипажу, а сами приступали к осмотру машины. Вооруженцы тут же подвешивали бомбы. Слаженность работы экипажей и наземных специалистов была отличной. Три-четыре минуты на [128] заправку, и «ласточки» снова брали курс на Новороссийск.
Увидев работу наших девушек, резко изменили свое отношение к ним хозяева аэродрома летчики-черноморцы. Девчата стали получать букеты цветов, а был случай, когда черноморцы великодушно подарили бомбы женским экипажам, оказавшимся без боеприпасов.
Евдокия Яковлевна Рачкевич, получив первые уроки штурманского дела у Жени Рудневой и Симы Амосовой, жила в те дни одной мечтой - слетать на Новороссийск с боевым заданием. И мечта ее осуществилась.
Наступление наших войск в районе Новороссийска началось в ночь на 10 сентября 1943 года высадкой десанта в порту. Как только десантные отряды завязали бой, перешли в наступление войска, действовавшие восточнее и южнее города. Фашисты прекрасно понимали, что потеря Новороссийска приведет к крушению всей их обороны на Голубой линии. Враг сопротивлялся ожесточенно. И не только на земле.
В один из дней сражения за Новороссийск, под утро, когда ночные бомбардировщики заканчивали работу, неожиданно пришел приказ: «Нанести бомбовый удар по штабу фашистских войск в районе центральной площади Новороссийска». Вскоре на фоне гор, позолоченных первыми лучами солнца, появилась «ласточка» Амосовой. За ней поочередно вылетели остальные. Девушки не думали о том, что уже светло, что их могут атаковать фашистские истребители, что надо проскочить под перекрестным огнем зениток.
Задание было выполнено. Все экипажи вернулись на свой аэродром.
За время штурма Новороссийска группа Амосовой совершила 233 боевых вылета. Командование наградило летчиц, штурманов, техников и вооруженцев орденами и медалями.
16 сентября Новороссийск был освобожден, и Голубая линия оказалась прорванной на участке Новороссийск, Молдаванская. Началось быстрое изгнание фашистов с Таманского полуострова.
Полк перебазировался на очень пыльный, наспех разминированный аэродром у станицы Курчанской. Теперь мы летали на косу Чушка добивать противника, спешно эвакуировавшего свои потрепанные части в Крым. [129]
В этот период экипажи работали с полным напряжением сил. За ночь нередко совершали по шесть - восемь вылетов. Ни о каком взаимодействии немецких прожекторных установок с истребителями теперь не могло быть и речи. Измотанные в тяжелых боях гитлеровцы думали лишь о том, чтобы спасти от окончательного разгрома уцелевших солдат и технику, перебросить их на Крымский полуостров и там укрепиться. И все-таки доставалось нам от их зенитчиков! Хотя, пожалуй, больше зениток досаждал шальной осенний ветер. Он вздымал с полей песчаную пыль и желтым маревом заволакивал небо. Песок, мельчайший песок Приазовья, можно было обнаружить всюду: в пище, на зубах, под одеждой, в кабинах. От него некуда было укрыться. Но самое страшное было даже не в этом. Опасность заключалась в том, что песок попадал в двигатели, ухудшал их работу, увеличивал износ.
В течение суток техникам по нескольку раз приходилось тщательно осматривать моторы и очищать их.
Наконец наступил долгожданный день. В ночь на 9 октября, вылетев на бомбежку, мы не нашли ни одной цели. Мыс Чушка словно вымер; дороги, ведущие к Керченскому проливу, опустели. Кругом стало голо. Только кое-где темными пятнами выделялась на засыпанной песком земле брошенная врагом техника. Пусто было и у наспех сколоченных причалов.
Днем 9 октября пришло сообщение, что Таманский полуостров полностью очищен от гитлеровских войск. Это был еще один шаг к победе.
