Они возвращались с победой, но беда пришла из-за низких облаков. Два непривычно лобастых ширококрылых истребителя странного песочно-желтого цвета пронеслись над советскими танками на бреющем и заложили крутой вираж. А когда спикировали снова – воздух вскипел от огневого шквала, извергающегося из шести огневых точек на каждом истребителе! Столбы разрывов встали поперек дороги, по которой двигались советские танки. Они, конечно же, были легкими, маневренными и довольно быстроходными. Но уйти от пикирующего прямо на тебя тяжелого истребителя практически невозможно. И следующая очередь неизвестных истребителей пробила сравнительно тонкую броню Т-70М. Удовлетворившись, по-видимому, добычей, воздушные стервятники так же на бреющем ушли на запад. Стеценко успел дать только пару коротких очередей вдогонку.
В расположении части Степана Никифоровича ждали неприятности. Его вызвали в штаб, где танкист-зенитчик увидел незнакомого особиста в сопровождении двух автоматчиков.
– Младший лейтенант Стеценко?
– Так точно, по вашему приказанию прибыл!
– Сдайте личное оружие, вы арестованы.
– К-как?… – Такая новость огорошила даже бывалого солдата, каким был Степан Никифорович.
– Вы недавно спасли летчика штрафной эскадрильи?
– Так точно.
– А вы знаете, товарищ, пока еще младший лейтенант, что даже разговаривать с ними запрещено?!
– «Летуну» нужно было оказать помощь! – набычился Степан Никифорович. – Если за это наказывают теперь, то шлепните меня – и дело с концом.
– А вы к тому же посадили этого штрафника, то есть потенциально ненадежного, – в башню сверхсекретного танка?!!
– Товарищ особист… или мне следует называть вас гражданин? Так вот – на хрен меня пугать! И не такими пуганый! Чего надо?
Неприметный майор с голубыми, летными петлицами усмехнулся.
– Ну, все – отставить пререкания. Мы вызвали вас для того, чтобы с вашей помощью устроить охоту на очень серьезного противника. Все остальные вопросы зададите попозже и в другом месте.
– Товарищ майор, разрешите вопрос: а к чему тогда все это опереточное представление? С особистом, обвинениями чуть ли не в измене Родине? Не слишком ли?… Мы и так из боев не вылезаем, я вот механика-водителя своего недавно потерял. А тут вы еще на нервы действуете!..
– Ну, ладно, ладно, комвзвода! Успокойся. Действительно, по-глупому вышло. Но ты, Степан Никифорович, тоже на нас не серчай – не только у тебя нервы ни к черту…
* * *
Для «охоты» на неизвестные немецкие истребители выделили как раз ту самую истребительную штрафную эскадрилью. Казалось бы, есть прославленные гвардейские части, есть признанные мастера воздушного боя, такие, например, как Лев Шестаков. Это именно он еще раньше Александра Покрышкина предложил ввести эшелонирование по высоте в боевые порядки истребителей. Такое построение впоследствии обрело широкую известность под названием «Кубанская этажерка».
Но все было просто. В штрафной эскадрилье тоже подобрались сильные и опытные воздушные бойцы. Кроме того, они всегда дрались в меньшинстве и с гораздо более многочисленным воздушным противником. И побеждали его. А это как раз и развивает осмотрительность, хитрость и нетривиальный взгляд на сам воздушный бой. Поэтому и решено было задействовать летчиков-штрафников.
Степан Никифорович Стеценко прибыл на аэродром штрафников якобы для воздушного прикрытия. Это было вполне оправданно, и нареканий не возникло. Операция была засекречена, и к всякого рода «камуфлирующим мероприятиям» относились очень серьезно.
Отдельная истребительная штрафная эскадрилья, на взгляд комвзвода Стеценко, ничем особо не отличалась от обычных истребительных частей. То, что самолетов мало, – так это обычное дело. Их с сорок первого года не хватает. Вот только летчики были какими-то другими. На них лежала печать какой-то обреченности, фатализма перед лицом смерти. Как у гладиаторов, которые свыклись со скорой смертью. Но те убивали друг друга на потеху развращенной публике, а летчики-штрафники шли на смерть за саму возможность еще раз подняться в небо и смахнуть оттуда огненной метлой трассеров гитлеровских стервятников.
– Александр Волин, летчик-штрафник и ведущий пары, – представился вошедший в полутемный штабной блиндаж высокий пилот.
– Командир зенитно-танкового взвода Степан Стеценко, – протянул руку для рукопожатия танкист. Хватка у летчика была стальной.
– В небе Сталинграда немцы используют новый, неизвестный до этого тип истребителя «Фокке-Вульф» FW-190A2. Наша разведка донесла, что летают на этом истребителе матерые асы-«эксперты», – начал доклад комэск штрафников майор Деркач. – Правда, Герой Советского Союза старший лейтенант Павел Шевелев из 436-го истребительного авиаполка сумел-таки сбить один такой самолет, но упал он, к сожалению, в расположении немцев.
Из его рапорта мы узнали, что самолет этот бронирован и обладает большой огневой мощью. Особенность истребителя FW-190A2 состоит в том, что он оснащен двигателем воздушного охлаждения и имеет сильное вооружение: четыре пушки и два пулемета. Кабина пилота и отдельные узлы самолета бронированы. Новый тяжелый истребитель Люфтваффе отличается высокой живучестью.
Впервые «Фоккер» был применен в начале 1942 года в воздушных боях над Великобританией, потом – в Северной Африке у Роммеля. У нас эпизодические встречи с этим истребителем отмечались в районе Ржева в январе 1942 года…
Саша Волин уже встречался с ним в бою, пусть теперь он расскажет.
– Сильный зверь! – Волин пожал плечами. – Двигатель воздушного охлаждения – значит в лоб его уже не взять. Такой мотор надежнее и более стойкий к попаданиям снарядов и пуль. И с гарантией прикрывает пилота. Сзади – тоже броня: прозрачная, на фонаре кабины, и, собственно, бронеспинка.
Степан Никифорович внимательно слушал.
– Смотрите, вот кадры фотокинопулемета недавнего боя с «Фоккером». – Александр Волин взял несколько черно-белых увеличенных фотографий и внимательно всмотрелся в них. «Фокке-Вульф-190» обладает маневренностью во всем диапазоне доступных высот. Переманеврировать, «перелетать» такого будет совсем непросто.
– Но зато на малых высотах он – наш, – хмыкнул Стеценко. Крупнокалиберные пулеметы Дегтярева-Шпагина из него решето сделают!
– Не все так просто, говорят же, новый истребитель бронирован, и весьма сильно. Кроме того, он не будет ждать, пока вы его собьете. Нужно все точно рассчитать…
– Немцы уже раструбили о своем новом истребителе, как о «чудо-оружии», которое как будто бы обеспечит безоговорочное превосходство Люфтваффе, – сообщил майор Деркач.
– Ну-ну, посмотрим на это «чудо-оружие»… – задумчиво ответил опытный танкист-зенитчик.
* * *
Вскоре специально для охоты на «Фокке-Вульф-190» был доставлен еще один экспериментальный образец зенитного танка – Т-70З. Тот самый, что не прошел совместные испытания с пулеметным танком Т-90.
По итогам тех совместных испытаний в целом отдавалось явное предпочтение Т-90, а зенитная модификация «семидесятки», как говорится, «сошла с дистанции». В заключении отчета об испытаниях говорилось:
«Кучность и меткость боя ниже возможной у танка Т-90 и неудовлетворительная у танка Т-70 (зенитного). Пользоваться механизмами наведения установки танка Т-90 удобно, в установке танка Т-70 неудобно. Башня тесная и не позволяет вести огонь из автоматической пушки. Отдача и вибрация при стрельбе сбивают точную наводку на цель».
В итоге все замечания были учтены, была перекомпонована башня и установлена новая 37-миллиметровая пушка Нудельмана-Суранова «НС-37», которая планировалась к установке на новую противотанковую модификацию штурмовика «Ил-2М3».
Боекомплект к пушке Нудельмана-Суранова «НС-37» состоял из патронов с бронебойно-зажигательно-трассирующими снарядами «БЗТ-37» и осколочно-зажигательно-трассирующими – ОЗТ-37. Бронебойные снаряды предназначались для поражения наземных бронированных целей, а осколочные – для уничтожения преимущественно самолетов противника, грузовиков и разрушения полевых укреплений. Кроме того, специально для этой пушки был разработан и подкалиберный снаряд, обеспечивающий пробитие брони толщиной до 110 миллиметров.
Мощь нового оружия была просто потрясающей! Бронебойные 37-миллиметровые снаряды «БЗТ-37» обеспечивали надежное пробитие немецкой танковой брони толщиной 30 миллиметров под углом 45 градусов к нормали с дистанции в полкилометра! Броню толщиной 15–16 миллиметров и меньше такой боеприпас пробивал или проламывал при углах встречи не более 60 градусов на той же дистанции. При этом при пробитии 30-миллиметровой крупповской брони снаряд выдавливал ее по своему калибру и делал глубокую вмятину на противоположной внутренней стенке корпуса танка.
Но платой за такую мощь была чудовищная отдача, которая составляла около пяти с половиной тонн! Таких нагрузок цапфы, на которых устанавливалась автоматическая пушка, просто не выдерживали. В элементах силового каркаса появлялись микротрещины и сколы.
