— Есть важное дело, нужен надежный человек.
— У тебя их вон сколько, выбирай любого и делай свои дела. Тем более, говорил мне, какие они у тебя специалисты убивать да грабить.
— Расстреляй женщину, хорошо заплачу. Здесь всё надо сделать тонко, по-умному, а моим подавай ломовую работу.
— Лизку, что ли? Этого я сделать не могу. Убийством по заказу я деньги не зарабатываю. Грех такой на душу не возьму.
— Женщина другая, и грех на себя возьмешь, — жестко ответил Егор, — иначе нашей дружбе конец и тебе тоже.
— Дружбы у нас, по-моему, не было, — отступил еще на шаг Сергей, — а стрелять мы умеем не хуже.
Не обращая внимания на ответ, Желтозубый показал на стоявшую поодаль одноконную бричку, сидевшего вместо возницы с забинтованным подбородком Скрипучего.
— Женщину посадят на телегу, ты ее повезешь как бы в Севск, а когда выедешь за Белые Журавли, в ближайшей балке кокнешь. Вот и всё. Деньги получишь сразу, не обижу.
— Почему именно я это должен сделать? И сколько можно меня проверять? А то ведь могу и дверью хлопнуть.
— Стреляешь здорово, а проверка — последняя.
— Я никогда не стрелял в невинных людей.
— Потренируйся. Авось пригодится. А женщина не безобидная. От нее исходит для меня и для тебя сейчас угроза больше, чем от кого бы то ни было. Смелее, — подтолкнул Желтозубый искренне оробевшего Ланцова в сторону ожидавшей подводы.
— Без свидетелей я еще смогу, — со страхом в голосе сказал Сергей.
— Понаблюдаем издали. Повезешь женщину, играя роль милиционера. Оружие возьмешь?
— Обойдемся!
Женщину как арестованную посадили спиной к вознице, так распорядился Ланцов. Таисию Ивановну предупредили, чтобы не пыталась разговаривать с конвоиром и встречными гражданами, а при проверке документов патрулями говорила, что везут ее домой в Севск. До окраины Белых Журавлей ее сопровождали Скрипучий с напарником, за околицей они приотстали, шли, как бы не имея отношения к подводе.
Накануне прошел короткий весенний дождик. Пробивающаяся из влажной земли ярко-зеленая травка сочно поблескивала вдоль дороги, где-то в небесах слышалась трель невидимого жаворонка, мягкий грунт грейдера глушил стук копыт лошади, шорох колес. Невдалеке мышковала лисица, не обращая внимания на людей. Она пристально вглядывалась в пучки жухлой прошлогодней травы, свежие и покинутые мышиные норки. Война отодвинулась, и зверь возвратился в родные, обжитые места. Лиса смотрелась красиво. Ярко-рыжая, будто огненная, с распущенным по ветру хвостом, она словно вышла из сказки и теперь увлеченно занималась своими охотничьими делами, а что творилось вокруг, ее не касалось.
Залюбовавшись игрой крупного красивого зверя, Таисия Ивановна совершенно забыла, что смотреть по сторонам было запрещено. Она давно уже не была в степи весной, теперь окружающая природа радовала душу, поднимала настроение. Портили его идущие в сотне метров позади сопровождавшие мужчины. Хотелось поделиться впечатлениями о лисице с конвоиром, но тот, нагнув голову, за всю дорогу не проронил ни слова. Вспомнила Виктора: «Обещал помочь, если что, а сам будто в воду канул, как только увидел Ганса».
Дорога пошла вдоль балки с поблескивающими внизу лужами, пахнуло сыростью. Не оборачиваясь к женщине, Сергей негромко спросил:
— Таисия Ивановна, вы знаете, куда вас везут?
— Мне сказали — в Севск, в милицию. Там должны разобраться, может быть, я какая шпионка или диверсантка, а возможно, и нет. Там меня знают многие. Я думаю, всё из-за Ганса. Он, конечно, жил у меня, но я его не приглашала, так староста распорядился, вины моей тут нет. А он, проклятый, ходит себе по рынку и в ус не дует. Надо же, не признал меня!
Женщина совершенно не удивилась тому, что конвоир назвал ее по имени и отчеству и сам начал разговор, хотя это было запрещено. Люди же они, хотя и конвоиры.
— Вы сможете усидеть на своем месте спокойно, что бы я вам ни сказал?
— Попробую.
— Нет. Пробовать нельзя! — жестко сказал Сергей. — От этого, возможно, зависит наша с вами жизнь.
Хорошо. Усижу и не дернусь даже.
— Я должен вас расстрелять.
— Матерь Божья! За что же это? — Глаза женщины в ужасе полезли на лоб.
— За то, что узнали желтозубого Г анса. Вас же предупреждал Виктор, чтобы вы не подали вида, если кого-то узнаете в толпе. А вы как повели себя? Вот и накликали беду на свою голову.
— Так я же не растерялась, а обрадовалась. Об этом он меня не предупреждал, а раздумывать не было времени.
— А теперь слушайте и делайте в точности всё так, как скажу. Иначе вас действительно расстреляют.
— Матерь Божья! Что ж это на свете делается! Расстрелять за то, что увидела знакомого человека!
Скрипучий с крупнотелым подельником застыли на месте, увидев, что подвода остановилась. Они внимательно наблюдали: вот конвоир взял женщину за руку, начал спускаться с нею в балку. Неожиданно та вырвалась и бросилась бежать вниз по откосу. Конвоир устремился за нею, догнал, повернул к себе и ударил в лицо, затем выстрелил в упавшую женщину, зашел со стороны головы и еще раз выстрелил, постоял над телом какое-то время, взял за руки и оттащил в ближайшие кусты.
— Зверь, не человек, — сказал Скрипучий, кивнув головой в сторону балки. — Ему изуродовать и убить — раз плюнуть.
— Мы тоже не ангелы, — возразил подельник.
— Не то… не то. Ты смог бы расправиться так со старой женщиной? Я знаю его удар в лицо, — потрогал он еще не зажившую челюсть. — Просто застрелить — дело не сложное.
Неторопливым шагом Ланцов подошел к подводе, развернул лошадь и поехал к поджидавшим его мужчинам.
— Надо бы посмотреть, — сказал подельник.
— Пойди посмотри, — свирепо сверкнув глазами, с раздражением ответил Ланцов, — только я ожидать никого не буду. Добирайтесь потом до Белых Журавлей пешком. К тому же в это время патрули здесь проходят, побеседуйте с ними.
— Там надежно! — низким хриплым голосом Скрипучий подвел итог возникшим дебатам. Покосился на недавнего конвоира, еще раз потрогал подбородок: «Зверь… воистину зверь».
События этого дня не закончились «расстрелом» невиновной женщины. К вечеру Сергей уже знал содержание зашифрованного неизвестным автором послания Желтозубому, привезенного Иваном из Севска. В нем говорилось, что полевой армейский склад горючесмазочных материалов ощутимо пополнился дизельным топливом и различными маслами.
Стемнело, когда к Ланцову подошла незнакомая женщина и передала распоряжение Желтозубого срочно прибыть к Лизке. На вопрос: «Что случилось?» — посыльная ответить не смогла.
— Мое дело передать слова, остальное меня не касается, — ответила она.
Хозяйки дома не оказалось. За уже знакомым столом сидели Егор и еще один чернявый, на цыгана похожий человек. Темными глазами тот буравил гостя, периодически вставал, прохаживался по комнате, опять садился, молчал. Бросалась в глаза неестественность, какая-то неуклюжесть в движениях рук, ног, головы. Когда тот вышел на минутку в коридор, его представил Егор: венгр по кличке Визглявый. Голос у него высокий, сильный, чуть что, срывается на визг.
Желтозубый вынес Ланцову благодарность за успешную акцию по ликвидации, как он выразился, «опасного свидетеля в нашем деле» и тут же, перескочив на другую мысль, сказал:
— Хотим еще разок проверить тебя.
— Ты же обещал, та проверка будет последней.
— Не помню.
— Обещанного забывать нельзя, — как бы в назидание ответил Ланцов, — говорят, будто уже нет ума, если потерял память.
— Не умничай! Всё помнить — это какую надо голову иметь?!
— О деньгах тоже забыл?
— Не… Об этом что-то припоминаю. Пойдешь с Визглявым, поработаешь с ним, денег еще подброшу, в обиде не будешь.
— Нет уж! Плати сразу, как договорились. Потом будем смотреть, стоит ли браться за новое дело.
— Больно жадный ты до денег.
— С кем поведешься, от того и наберешься.
Вышли втроем в темную ночь. Луна только что скрылась за горизонтом. Ланцову выдали немецкий автомат с двумя снаряженными магазинами к нему, пару гранат Ф-1. Нагретая за день нежарким весенним солнцем влажная земля быстро остыла, выпала густая роса. Впереди, размахивая невпопад руками, шел Визглявый, шествие замыкал его подельник, примкнувший к ним во дворе. Ни лица его не видно, ни имени или клички не объявлено. Невысокий, нагруженный двумя наполовину заполненными вещевыми мешками, он от натуги сопел при каждом шаге, часто шмыгал носом.
«Как под конвоем», — мелькнула мысль.
Сергей не смог кого-либо предупредить о срочном вызове Желтозубого, успел шепнуть Гальчику, что будет у Лизки. А дело повернулось вон как. Теперь иди и помалкивай. Перед выходом неизвестно куда Визглявый, подтверждая свое прозвище, высоким нервным голосом с акцентом выкрикнул:
