Майор Шерн одним из первых в частях спецназа участвовал в боях с коммунистами Патет Лао в Лаосе и к тому же отбыл два срока во Вьетнаме. Куда бы я ни попадал, всюду мне рассказывали истории о Фрице, и вот наконец я договорился о встрече.
Трудно было выбрать менее подходящий момент для приезда в Сайгон. Столица Южного Вьетнама готовилась ко второму снежному бурану в году – к прибытию целого самолета высших чиновников администрации Соединенных Штатов из Вашингтона. Незадолго до этого визита были разосланы подробные инструкции по составлению оптимистических докладов о ходе военных действий. Время это неизменно становилось обескураживающим и ненавистным для боевых офицеров, которым было хорошо известно истинное положение дел.
Я встретил майора Шерна в его офисе в здании ABC, а вечером мы с ним выпивали на крыше отеля, в котором он жил. Оказалось, что у нас много общих знакомых, включая капитана Энди Беллмана, убитого во время очередной операции рейнджеров, вскоре после его перевода из Форт-Брэгга к Фрицу Шерну в качестве помощника. Время летело незаметно, и вот уже мы с Шерном разговаривали как старые друзья, обсуждая предстоящие переговоры на высшем уровне. Он с брезгливостью рассказывал мне, что последние дни провел, составляя свою долю "благоприятных" сообщений о боевых действиях; неприкрытая правда, которую он охотно сообщил бы лицам, ответственным за принятие решений в Вашингтоне, была отвергнута.
– Я еще никогда, за все годы службы, не видел такого количества охваченных паникой полковников и генералов, – говорил Шерн своим неожиданно высоким голосом. – Я тут был в посольстве на лекции. Все боятся, что кто-нибудь начнет раскачивать лодку. Вот что значит – год выборов. – Он задумчиво посмотрел на крыши домов сайгонской китайской общины. – Всех, кто может что-нибудь громко вякнуть не вовремя, сейчас под разными предлогами убирают из Сайгона.
Фриц улыбнулся мне.
– Но я тебе вот что скажу – правительство Соединенных Штатов, возможно, и не идеальное правительство, но все-таки лучшее из всех, которые знала история.
Он допил пиво.
– Ну так вот, меня хотят убрать из Сайгона до приезда госсекретаря и его команды, которые прибудут на следующей неделе. Поэтому я вывезу свой выпускной класс рейнджеров на операцию против Вьетконга. Хочу посмотреть, как они справляются с движущимися и стреляющими мишенями.
Я сказал, что хотел бы поучаствовать в подобной операции.
– Я бы на твоем месте не так рвался туда, – сказал он. – В последней операции такого рода было совершено убийство Энди Беллмана.
– Совершено убийство!
– Да, убийство, – резко повторил Шерн. – Мы подверглись удару батальона отборных вьетконговцев. Энди был ранен в обе ноги. Нужно было отступать, иначе мы потеряли бы весь наш класс. Когда ВК наконец скрылись в джунглях, мы вернулись на поле боя и обнаружили, что Энди убит выстрелом из пистолета в голову с расстояния примерно в шесть дюймов. Классический завершающий смертельный удар.
– Но это не похоже на ВК...
– Сведения об этой операции засекречены, – сказал Шерн.
Я хорошо чувствую, когда человек не хочет говорить.
– Мне нужно еще пару дней побыть в Сайгоне, – сказал я. – Может быть, подвернется интересный сюжет. Но я не смогу оставаться здесь дольше, особенно теперь, когда должны приехать все эти шишки. Ну так что? Возьмешь меня на свою операцию?
– Завтра воскресенье, – произнес Шерн. – Приходи в "Секле Ракетт", будешь моим гостем. Там и потолкуем об операции.
– Звучит заманчиво.
– Я вступил в клуб пару месяцев назад. Теннисные корты, большой бассейн, много красивых француженок... Ну, разумеется, все они терпеть не могут американцев. – Шерн рассмеялся. – Теперь я хорошо понимаю, что переживали мои кузены из фатерланда, когда оккупировали Париж во время той войны.
– Ну, не так уж они сильно нас ненавидят, если позволили американцу вступить в свой клуб, – заметил я.
– Чистый экономический расчет. "Секле" очень дорого обходится, а теперь в Сайгоне не так много богатых французов, как раньше. Между прочим, я там всегда разговариваю по-французски. Не так очевидно, что мы американцы.
– Ну что ж, считай, что имеешь гостя, который тоже говорит по-французски, – добавил я.
– Отлично. Я заеду за тобой завтра утром.
Точно в 11.00 Шерн прибыл в Континентал Палас. На нем были белые парусиновые брюки и спортивная рубашка. Когда мы поехали, я обратил внимание на его стильный вид.
Через пятнадцать минут мы приехали в "Секле Ракетт" – оазис в самом центре душного города. Двери черного дерева, отделанные бронзой, выделявшиеся на фоне высокой белой стены, вели в сад с аккуратными газонами и кустами, подстриженными в форме параллелепипедов. Шерн проводил меня по лестнице в большое здание колониального стиля, где мы переоделись. Сидя у бассейна, мы заказали перно с водой и беседовали по-французски, используя английский только в технических целях. Мы купались и загорали.
– Может, сыграем партию в теннис перед ленчем? – предложил он.
– О'кей, если у тебя найдется лишняя ракетка.
Он сходил в раздевалку, принес две ракетки, и мы пошли к кортам. Тут Шерн неожиданно вздрогнул и уставился на один из кортов, где шла игра смешанных пар. Обе девушки были весьма привлекательными, особенно – блондинка с длинными волосами. Но внимание майора сосредоточилось на ее партнере.
– Это же ковбой! – воскликнул Шерн. В голосе его прозвучали нотки изумления. Он имел в виду смуглого, хорошо сложенного мужчину в сетчатой майке, который делал подачу.
– Ковбой? – переспросил я.
– Давай-ка присядем, – предложил он. Я последовал за ним к столику, стоявшему в тени ближайшего дерева.
– Что это с тобой, Фриц? – спросил я, усаживаясь в плетеное кресло.
Шерн некоторое время молчал, а потом повернулся ко мне и сказал несколько неуверенно:
– Я говорил тебе, что все это засекречено. Ты ведь знал Беллмана. – Он бросил взгляд на корт и продолжал: – Вот тот жеребец, который только что выиграл подачу, как раз командовал батальоном ВК, который напал на нас во время последней операции. Именно он и убил Энди.
– Но он же белый!
– Видишь ли, все это строго секретно. Если это выплывет наружу – конец моей карьере и не избежать крупного международного скандала.
– Ты можешь вполне довериться мне, Фриц. Так что там случилось?
Шерн, не отрываясь, смотрел на теннисиста.
– Мы называли его ковбоем. Он носил стенсоновскую шляпу, всегда ходил голым по пояс, на шее висел свисток. В "ливайсах" и ковбойских сапогах. Он, конечно, француз.
– Значит, правду говорят, что у ВК есть французские советники.
– Это не советники. Они руководят боевыми действиями. Они практичнее нас, – ехидно добавил Шерн.
Я посмотрел в сторону корта.
– Значит, именно этот парень убил Энди Беллмана?
– Точно. Из 45-го калибра, прямо в голову. Я видел его в полевой бинокль, хотя и не знал, кто он такой. Да, точно, это ковбой. Другие подразделения рейнджеров и парашютистов тоже пострадали от него. Он вывел из строя не менее двух лучших рот, жестоко потрепав их, пристреливая раненых. Особенно нравилось ему убивать американцев.
– Похоже, твой ковбой многого добился в поднятии боевого духа своего подразделения.
– Да, в этом ему не откажешь. Мы только начали вырабатывать у так называемых элитных подразделений АРВ уверенность в себе и в нас, а он все это порушил к чертям собачьим. Наши подчиненные стали думать, что американские советники хуже, чем ковбой и другие лягушатники, сотрудничающие с коммунистами.
– А на самом деле американские советники, конечно же, лучше всех? – задал я провокационный вопрос.
Шерн свирепо посмотрел на меня.
– Все зависит от того, кто отдает приказания на поле боя. Если бы я действительно командовал батальоном вьетнамских рейнджеров, которых сам обучал, то мы могли бы уничтожить любую боевую единицу ВК. Целый полк ВК. Но ты же знаешь, что такое – быть советником, ждать, пока твой напарник соизволит решить, стоит ли ему что-то принять из твоих советов и что именно, и лишь потом он начинает действовать.
Шерн сидел в плавках, с полотенцем на шее и не отводил глаз от мужчины на теннисном корте.
– Только из-за того, что проклятые лягушатники проиграли свою войну и их вышибли из богатейшей колонии, они не могут теперь позволить победить нам.
У французов существует странное убеждение, что они могут вести дела с коммунистами. Если эти люди, – и тут он махнул рукой в сторону, как 6ы указывая на всех французских колонизаторов, ставших анахронизмом, – и Франция смогли уговорить Соединенные Штаты сесть за стол переговоров и нейтрализовать Южный Вьетнам, то теперь они думают, что комми позволят им контролировать их собственность здесь, вместо того, чтобы отдать права на нее вьетнамцам в соответствии с соглашениями, подписанными в Женеве, после того, как их разгромили под Дьен Бьен Фу.
