На кухне в усадьбе де Вилей сидели за круглым столом Сара, Элен и Мартиньи. Дверь отворилась, вошел Гвидо с бутылкой.
— Теплое шампанское, — сообщил он. — Это лучшее, что я могу предложить.
— Вы уверены, что в усадьбе никого нет? — спросила Сара.
— Совершенно. Бруно уехал последним. Сегодня они все уходят с конвоем в Гранвиль. А я еще не получил из штаба нового назначения. — Он откупорил шампанское и разлил его в четыре кухонных стакана, которые поставила на стол Элен. Подняв свой стакан, она спросила:
— За что пить будем?
— За лучшие времена, — сказала Сара.
— За жизнь, за свободу, за вечную погоню за счастьем, — добавил Гвидо. — Не забывая, конечно, про любовь.
— Ты не забудешь, — сказала Сара и поцеловала его в щеку, потом повернулась к Мартиньи. — А ты, Гарри, чего хочешь?
— Прожить этот день, на большее я не замахиваюсь. — Он выпил шампанское. — Бог мой, что за кошмарный вкус. — Он поставил стакан. — Пойду заберу Келсоу. Сара, будь готова сразу уехать, как только я вернусь.
Он вышел, сел в Кубельваген и уехал по дороге через лес. В это самое время справа, на расстоянии двухсот ярдов на подъездную дорогу к усадьбе де Вилей свернул Ситроен, в котором были Мюллер и Грейзер.
Сара в спальне надела пальто и шляпку, повернулась спиной к зеркалу проверить ровно ли лежат швы на чулках. Она освежила помаду на губах и состроила себе рожу.
— Прощай, маленькая французская куколка, приятно было познакомиться.
В это время она услышала шум мотора во дворе и, выглянув в окно, увидела Мюллера, который выбирался из Ситроена. Она мгновенно поняла, что им грозит беда. Она открыла сумочку. Там лежал Вальтер, но кроме него и маленький бельгийский автоматический пистолет, который ей подарил Келли. Она приподняла юбку и спрятала маленький пистолет за подвязку правого чулка. Он лег там удивительно удобно. Она оправила пальто и вышла из комнаты.
Мюллер в холле разговаривал с Элен, Грейзер стоял в дверях. Гвидо выглядывал из двери в кухню. Когда Сара начала спускаться по лестнице, Мюллер взглянул наверх и увидел ее.
— Ах, вот и вы, мадемуазель, — сказала Элен по-французски. — Капитан Мюллер хотел бы повидаться со штандартенфюрером. Вы не знаете, где он?
— Не имею представления, — сказала Сара, продолжая спускаться. — Что-нибудь случилось?
— Возможно. — Мюллер осторожно взял у нее сумочку и достал из нее пистолет и положил к себе в карман, потом вернул ей сумочку. — Не знаете, когда он вернется?
— Представления не имею.
— Но вы оделись, чтобы куда-то пойти, не так ли?
— Мадемуазель Латур собиралась погулять со мной по усадьбе, — вмешался Гвидо.
Мюллер кивнул.
— Очень хорошо. Если нет штандартенфюрера, я вынужден взять с собой вас. — Он обратился к Грейзеру. — Посади ее в машину.
— Но я протестую… — начала Сара.
Мюллер улыбнулся и больно ухватил ее за руку.
— Ты, голубушка, можешь протестовать, сколько тебе хочется, мне это нравится. — Он подтолкнул Сару к двери.
Мюллер повернулся к Элен, ценой огромных усилий сохранявшей спокойствие.
— Надеюсь, вам достанет доброты сообщить штандартенфюреру Фогелю, когда он появится, что, если он хочет увидеть мадемуазель Латур, ему придется приехать в Серебристый прилив. — Он повернулся и вышел.
Келсоу вполне освоился с костылями. Он самостоятельно дошел до машины, и Галлахер помог ему устроиться на заднем сиденье.
— Счастливого пути, вояка.
Мартиньи сел за руль, из леса выбежал Гвидо. Он, задыхаясь, облокотился на машину.
— Что стряслось, дружище? — спросил Галлахер.
— Приезжал Мюллер с Грейзером. Он искал вас, Гарри.
— И? — Мартиньи сильно побледнел.
— Они забрали Сару. Мюллер сказал, что вы можете ее увидеть в Серебристом приливе. Что нам теперь делать?
— Садитесь! — сказал Мартиньи и запустил двигатель, пока итальянец и Галлахер забирались внутрь.
Он затормозил во дворе. Элен в волнении ждала на ступеньках лестницы. Она сбежала вниз и подошла к машине.
— Что вы собираетесь делать, Гарри?
— Я отвезу Келсоу в Сентябрьский прилив, чтобы он был вместе с Баумом. Если дело обернется наихудшим образом, они улетят вместе. Баум знает, что делать.
— Но мы не можем оставить Сару! — запротестовал Келсоу.
— Я не могу, — сказал Мартиньи, — а вы можете, поэтому не нагружайте меня своей сентиментальностью. Именно ради вас мы здесь. Вы — причина всему.
Элен схватила его за руку.
— Гарри!
— Не беспокойтесь! Я что-нибудь придумаю.
— Например? — спросил Галлахер.
— Не знаю. Но вы должны оставаться в стороне. Это очень важно. Нам нужно ехать.
Кубельваген развернулся во дворе и уехал. Шум двигателя быстро затих вдалеке. Галлахер повернулся к Гвидо.
— Выводите Моррис, поедем в Серебристый прилив.
— Что вы намерены делать? — спросил Гвидо.
— Бог его знает. Я просто не в силах сидеть на месте и ждать, вот и все.
Мартиньи въехал во двор Сентябрьского прилива и остановил машину. Он помог Келсоу выбраться из нее, и американец последовал за ним на костылях в дом. Дверь открыл капрал. Когда они вошли, из гостиной появился Баум.
— А, Фогель, вот и вы! А это тот молодой человек, о котором вы мне говорили? — Он обратился к капралу. — Вы свободны. Я позову вас, когда будет нужно.
Баум отодвинулся, и Келсоу прошел мимо него в гостиную. Мартиньи сказал:
— Есть некоторые изменения в плане. Мюллер приезжал к де Вилям, искал меня. Поскольку меня в тот момент не было, а Сара была, он забрал ее в Серебристый прилив.
— Можете не говорить, я догадываюсь, вы собрались ее спасать, — сказал Баум.
— Что-то вроде этого.
— А с нами, что будет?
Мартиньи посмотрел на часы. Было немного больше семи.
— Вы с Келсоу действуете согласно прежнему расписанию. Самое важное — вывезти его отсюда.
— Послушайте… — начал Келсоу, но Мартиньи уже ушел.
Кубельваген, взревев, умчался. Келсоу повернулся и увидел, что Баум налил себе коньяка и медленно выпил.
— Хорош. Очень хорош, ничего не скажешь.
— Что здесь происходит? — спросил американец.
— Я подумал о Мартиньи, — сказал Баум. — Мне следовало догадаться, что цинизм — только личина, скрывающая человека, который вернется за девушкой. Знаете, я побывал в Сталинграде. Я насмотрелся на героев на всю оставшуюся жизнь.
Он надел свое кожаное пальто и перчатки, обмотал шею белым шарфом, надел фуражку, выверяя угол наклона, и взял жезл.
— Что вы собираетесь делать? — тревожно спросил Келсоу.
— Мартиньи мне объяснил, что самое важное в положении фельдмаршала Эрвина Роммеля то, что каждый делает, что я велю делать. Сейчас мы проверим, так ли это. Вы оставайтесь здесь.
Он пересек двор и вышел на дорогу к бронетранспортеру, рядом с которым стояли солдаты. Все вытянулись по стойке смирно.
— Кто-нибудь, разыщите мне капитана Хейдера.
Баум достал сигарету и вставил ее в мундштук. Сержант тут же щелкнул зажигалкой. Почти мгновенно появился Хейдер.
— Господин фельдмаршал?
— Свяжитесь с аэропортом. Сообщение для майора Неккера. Я буду немного позже, чем намеревался. Скажите ему, что я вылечу во Францию не на своем Сторче, а на почтовом самолете. Я хочу, чтобы он был готов к отлету, когда я прибуду в аэропорт, и поведет его мой личный пилот.
— Слушаюсь, господин фельдмаршал.
— Превосходно. Мне нужны все ваши люди, при полном вооружении, пятиминутная готовность. Вы найдете в доме раненого моряка. Возьмите пару человек, чтобы помочь ему добраться до бронетранспортера. Пусть они захватят с собой и капрала, которого вы мне одолжили. Незачем ему слоняться на кухне.
— Но, господин фельдмаршал, я не понимаю… — начал капитан.
— Вы все поймете, Хейдер, — успокоил его фельдмаршал. — Поймете. Сейчас пошлите в аэропорт сообщение.
Мюллер задернул в кабинете шторы. Сара села на стул перед письменным столом, положила руки на колени, колени вместе. Они велели ей снять пальто, и Грейзер прощупывал его через подкладку, а Мюллер рассматривал содержимое сумочки. Он сказал:
— Так вы из Пемполя?
— Совершенно верно.
— Слишком вы хорошо одеты для бретонской девушки из рыбацкой деревушки.
— Так она же была при нем, так ведь? — сказал Грейзер и пробежался пальцами у нее по шее вверх и вниз, отчего у Сары побежали мурашки.
Мюллер спросил:
— Где вы познакомились со штандартенфюрером Фогелем?
— В Париже.
— Но в ваших документах нет визы для Парижа.
— У меня была, но теперь уже кончилась.
— Вам когда-нибудь приходилось слышать о «Черчи-Миди» или о женской тюрьме в Тройсе? Для такой молодой женщины, как вы, плохое место.
