короткие обрывки фраз.
– А потом пусть один взвод идет к селу с востока, – разобрал он.
После этого офицеры подошли к колонне.
– Доброе утро, господин Соснов, – сказал Руммер.
– Герр оберштурмбаннфюрер, оно сегодня действительно доброе. Я говорю о погоде.
– Это после камеры. А почему вы в наручниках?
– Герр оберштурмбаннфюрер, это мое решение. Так будет спокойнее, – ответил Зигель.
– По лесу он пойдет тоже в наручниках?
– Там снимем.
– Глупость, но раз ты решил, пусть будет так. Помоги ему сесть в десантный отсек бронетранспортера.
Сосновский подмигнул унтерштурмфюреру и проговорил:
– Подставляй спину, герр Зигель, иначе я не поднимусь.
Эсэсовец подозвал полицейских и приказал:
– Поднять его на борт и охранять!
– Слушаюсь! – ответил Молчанов.
Начальник полиции ни во что не вмешивался, надеялся, наверное, что его забудут и не возьмут в разведывательный рейд.
Но Руммер все помнил и распорядился:
– Обер-лейтенант Грубер, двадцать солдат со взводным в грузовик. Десять во второй бронетранспортер. В первый со мной садятся Зигель, Грубер, Ленц. Полицейские уже там. Обер-лейтенант! – Руммер повернулся к командиру охранной роты. – Добавьте к ним еще двух солдат.
– Слушаюсь, герр оберштурмбаннфюрер!
– По местам!
В десантном отсеке Руммер оказался рядом с Сосновским, причем вряд ли случайно.
– Вы все же решили поднять шум на весь поселок, – проговорил Михаил.
– Не надо, господин Соснов, обсуждать мои приказы.
– Да, конечно, извините.
– И пригнитесь, чтобы вас не было видно.
– Да не просто пригнитесь! На пол, капитан! – воскликнул Зигель.
Руммер бросил на унтерштурмфюрера угрюмый взгляд, но промолчал.
Сосновский лег на пол.
Оберштурмбаннфюрер отдал команду:
– Колонна, по установленному маршруту до села Боровка, вперед!
Приказ пошел по команде, и колонна выползла из административной зоны.
Сосновский лежал, но определил, что пошла она не к броду, а к железнодорожной станции. Таким вот образом Руммер решил запутать возможных информаторов диверсионной группы. Мотоциклы и машины дважды пересекли железную дорогу, прошли брод. Это было слышно.
После Руммер разрешил Сосновскому встать. Тот изобразил, что не может сделать это со скованными сзади руками. Оберштурмбаннфюрер заставил полицаев помочь ему.
Михаил увидел, как колонна заходит к дороге на Боровку и далее, в соседний район, огибая райцентр. Он усмехнулся. Если бы за Копино велось наблюдение, то этот маневр был бы легко просчитан. Но решение Руммера выполнялось. Колонна медленно тянулась по грунтовке. Небосклон просветлел, начиналась утренняя заря. Вперед пошли мотоциклы. Сзади в облаке пыли кашляли и чихали в кузове грузовика солдаты пехотного взвода. Им повезло меньше всех.
Боровка показалась без десяти пять, и Руммер спросил у Зигеля:
– Где остановимся?
– Перед селением будет удобная площадка. В него заходить не стоит. Надо передать приказ мотоциклистам объехать Боровку, осмотреть рощу и балки, которых тут полно.
Оберштурмбаннфюрер усмехнулся и заявил:
– Экипажи уже проинструктированы. Кстати, Зигель, это должны были сделать вы.
– Я бы и сделал, если бы вы не заставили меня возиться с этим дерьмом. – Он ткнул локтем Сосновского.
Руммер повысил голос:
– А ну отставить, Зигель! Господин Соснов почти наш человек.
– Вот именно что почти. Я до сих пор считаю, что он водит нас за нос.
– Я был о вас лучшего мнения. Но это неважно. Вы имеете в виду площадку справа?
– Так точно!
– Передайте водителю, чтобы заезжал туда. Там же остановиться водителям второго бронетранспортера и грузовика, не ломая строй.
Мотоциклы в это время разъехались. Один пошел в объезд села, стрелок в люльке развернул пулемет в сторону брошенных хат. Второй рванул к роще. После этого приблизились к площадке с востока и запада. Члены экипажей осмотрели балки, кусты, но ничего не заметили, да и не могли.
Старший подбежал к головному бронетранспортеру.
– Господин оберштурмбаннфюрер, в округе никого нет.
– Хорошо. Ждите команды. – Руммер повернулся к командиру охранной роты.
– Передайте приказ своим подчиненным спешиться. Всем, кроме водителей. Тем оставаться на местах.
– Слушаюсь, герр…
Договорить он не успел.
Шелестов определил, что Сосновский находится в головном бронетранспортере, подал сигнал криком кукушки, и тут же в кузове грузовика разорвались две гранаты. Это постарался Кротов. От его канавы до «Опеля» было чуть больше пятнадцати метров, и он без труда забросил мощные «Ф-1» в кузов.
Взрыв разбросал солдат пехотного взвода. Многие из них уже были мертвы, некоторые ранены, и всего трое-четверо не пострадали. Слетев на землю, они открыли беспорядочный огонь по всему окружающему пространству.
– Засада, я же говорил! – выкрикнул Зигель, и короткая очередь, выпущенная из села, снесла ему полчерепа.
Огнем Буторина и Когана сразу были уничтожены пулеметчик, командир охранной роты, начальник полиции, один из его подчиненных.
Во время движения Сосновский воспользовался булавкой, переданной ему, и расстегнул наручники. После начала обстрела, когда Руммер, полицаи и солдаты рухнули на пол, он сбросил оковы, перепрыгнул через борт, упал в траву и откатился под гусеницу. Здесь было самое безопасное место.
Шелестов, Буторин и Коган перевели огонь на мотоциклистов. Пилоты резко развернулись и рванули было обратно, но очереди догнали их. Мотоциклы столкнулись друг с другом, ударились, наклонились и опрокинулись.
По ним ударил Кротов. Он видел, что солдат в кузове грузовика быстро положили его товарищи из балки и кустов.
Пулеметчик второго бронетранспортера дал несколько очередей по селу. Он не видел, откуда велся огонь, и бил наугад. Солдаты из десантного отсека открыли огонь по флангам и в тыл. Гитлеровцы стреляли, захватив автоматы специальными креплениями. Но главным недостатком транспортера было то, что в его бортах отсутствовали бойницы. Немцам приходилось палить над ними.
Бойцы диверсионной группы обрушили на бронетранспортер шквал огня, заставили гитлеровцев укрыться.
Шелестов и Рябинин понимали, что надо как можно быстрее уничтожить немцев. Грохот стрельбы, особенно пулеметов, наверняка был слышен в Копино. Скоро здесь могли появиться еще три взвода охранной роты да несколько десятков полицейских. К тому же в Копино оставалось немало бронетранспортеров.
Понимали это и бойцы группы.
Семенов, лежавший в кустах рядом с Табиевым, вытащил из подсумка две гранаты «Ф-1» и крикнул товарищу:
– Прикрывай, Равиль.
Он пригнулся, подбежал к бронетранспортеру и метров с десяти бросил гранаты. Они легли точно в десантный отсек. Прогремели взрывы, поднялся дым. После этого не послышалось ни единого вскрика. Все десять бойцов, пулеметчик и механик-водитель получили осколки грозных оборонительных лимонок.
В то же время к первому транспортеру под прикрытием огня из рощи и балки бросились Шелестов, Буторин и Коган.
На бегу Буторин достал гранату и выкрикнул:
– Сейчас мы успокоим эту эсэсовскую мразь!
– А может, попробуем взять главного эсэсовца? – прохрипел Коган.
Шелестов быстро принял решение и приказал Буторину:
– Выверни запал и забрось пустышку! Это заставит фрицев подняться. Тогда валим всех, кроме
