ЗВЕЗДЫ В ТЕМНИЦЕ
Товарищам по оружию, героям — подпольщикам, погибшим от рук фашистских захватчиков, посвящаю.
Автор
Несколько дней опустевший город был тих, полон тревог и ожиданий. В таком болезненно-напряженном затишье последняя весть с фронта прозвучала оглушающе: под Смоленском немцев остановить не удалось, и танковые армады Гудериана, прорвав линию обороны советских войск, устремились к Москве.
И разом, заодно с последней надеждой, кончилось затишье. Вместе со всеми, кто уходил на восток, отправились и Валя с Асей. Город горел. Разгромленные улицы были запружены отступающими частями и беженцами. Очень часто над самыми головами растерянных людей проносились черные тени «мессершмиттов». Вражеские самолеты на бреющем полете расстреливали из пулеметов скопления беженцев. Особенная неразбериха творилась на вокзале.
Над железнодорожными путями постоянно висела карусель «юнкерсов» и «мессершмиттов». С грохотом вздымалась земля, в воздух взлетали искореженные рельсы, обломки шпал, вагонов. Надеяться на какой-то эшелон было просто безумием, и девушки бежали и бежали, стремясь выбраться из города.
Валя тащила за руку перепуганную плачущую сестру. Там, где шоссе, ведущее к Москве, делало крутой поворот, девушки остановились у невзрачного, покинутого хозяевами домишка.
— Что мы будем здесь делать? — спросила заплаканная Ася.
— Жить! — ответила Валя и решительно толкнула калитку. На воротах висел указатель, полусорванный близким разрывом снаряда: «Дорожный переулок».
Когда стало очевидным, что удержать врага на подготовленных рубежах не удастся, город стал готовиться к оккупации. Как члена партии и депутата горсовета Валю вызвали в горком. Валя недоумевала: кто еще помнит о ней в этой лихорадочной суматохе, когда, казалось, весь город сошел с ума и всеми владеет одна лишь мысль — поскорее отправиться на восток, подальше от приближающегося врага.
В здании горкома, куда, показав повестку, прошла Валя, ее поразили тишина и сосредоточенность. Контраст с происходящим на улицах был настолько разителен, что Валя остановилась и привела себя в порядок. Ей не хотелось, чтобы те, с кем доведется сейчас разговаривать, увидели, как подействовало на нее паническое настроение улицы.
В указанном кабинете Валю дожидался немолодой военный с двумя шпалами в петлицах. Он поднялся, поздоровался и с улыбкой спросил о чем-то незначительном — кажется, о погоде. Эта улыбка военного, его обыденный вопрос помогли Вале окончательно совладать с собой.
Беседа была долгой. Молодая коммунистка не колебалась ни минуты. Она заявила, что жизнь ее принадлежит партии и она целиком отдаст ее борьбе с ненавистным врагом.
Так Валя осталась в городе.
Занятая мыслями о своей необычно складывающейся судьбе, Валя и не предполагала, что партийные организации всецело погружены в создание хорошо организованного и глубоко законспирированного подполья. Из проверенных коммунистов и комсомольцев отобраны люди, способные возглавить борьбу в тылу врага. В лесах, простиравшихся вокруг, закладывались тайные базы оружия, боеприпасов, медикаментов. В городе намечались конспиративные явочные квартиры. Отрабатывалась техника связи. Молодой врач Татьяна Розова по заданию горкома партии вывозила в село Топорище большое количество медикаментов и перевязочного материала. Все это понадобится партизанам и подпольщикам.
Фронт прокатится по Велиславлю и уйдет дальше, но война, кровавая смертельная схватка с фашизмом, не замрет ни на один день. С новой силой она вспыхнет в городах и селах, на магистралях и большаках поруганной врагом советской земли.
Младшая сестра, конечно, и не догадывалась о партийном задании, полученном Валей в горкоме партии. Вернувшись из горкома, Валя все еще была под впечатлением беседы с военным. На расспросы Аси она ничего не сказала, велела лишь отобрать необходимые вещи, собрать все продукты, оставшиеся в доме, и увязывать узлы.
Привыкшая во всем слушаться Валю сестренка покорно следовала за ней. Старшая сестра вот уже много лет заменяла ей умершую мать. Отца девушек мобилизовали в первый же день войны. Где он сейчас, сестры не знали. С самого начала войны от него не пришло ни одной весточки.
Остаток дня и весь вечер девушки приводили в порядок свое новое жилище. Ася понемногу пришла в себя и стала хлопотать по хозяйству. Работа отвлекала от мрачных мыслей. Ася вообще была по натуре легкий, веселый человек, и Валя радовалась, что сестренка вновь обрела спокойствие. С тех пор, как ушел на фронт отец, Валя почувствовала себя ответственной за судьбу младшей сестры, особенно после недавней беседы в горкоме. Но что бы ни случилось с ней самой, Валя не допустит никакого несчастья с Асей. Это ее долг, ее обязанность. Об этом ее просил отец в свой последний вечер дома.
Хохотушка Ася внесла в устройство на новом месте немало веселого. Это она первая обратила внимание на смешные украшения по углам стенок вместительной деревянной кровати и со смехом высказала предположение, что на таких допотопных ложах спали попы и толстые лавочники. Впрочем, заметила она, для них с Валей и на такой кровати будет раздолье. Ася же настояла на том, чтобы не трогать висевшие на стенках портреты. Она только стерла с них пыль. «Пусть думают, что это наши родственники», — сказала она сестре, вешая портреты обратно.
Наведя во всем доме порядок, девушки повесили на окна плотные шторы и погасили свет. Был уже поздний час. В темноте в глубоком молчании сестры прислушивались к тому, что творилось в городе.
С этого дня для Вали начиналась новая жизнь. Ей почти ничего не сказали о будущих товарищах по совместной работе. Только дали понять, что Валя будет не одна, вокруг нее будут жить и действовать такие же, как она, преданные советской власти люди. Вот таких людей она и должна осторожно подбирать для работы в подполье. Подбирать и терпеливо ждать, когда к ней придут и передадут «привет от Руслана»…
— Валя, — позвала вдруг в темноте сестренка, — ты спишь?
— Чего тебе?
— А жалко Григорьева, — сказала Ася. — Помнишь, как он лечил нас?
Да, старенький доктор Григорьев был известен во всех семьях города, где чем-либо заболевала детвора. Валю и Асю он лечил от кори, и у девушек до сих пор сохранилось воспоминание о приятном прикосновении его теплых чутких пальцев. И вот этот добрый человек убит, срезан пулеметной очередью в собственном саду…
Поздно ночью уставшая от пережитого дня сестренка замолкла и уснула. Валя лежала с открытыми глазами. Все же как ни привыкай к новой жизни, а невозможно забыть то, что было еще совсем недавно. И девушка, словно в коротком забытьи, вновь увидела и пережила счастливые и радостные дни нынешней весны, может быть, особенно радостные именно от того, что это были последние мирные дни накануне большой всенародной беды.
Она увидела свой город в ту пору, когда устанавливаются прозрачные солнечные дни без утренников и улицы буквально тонут в зелени. А в нынешнюю предвоенную весну город был особенно красив. Возвращаясь из техникума, Валя щурилась от сияния буйного солнца и с наслаждением вдыхала чуть уловимый аромат молодой зелени. Высокие многолетние тополя стояли в пышном убранстве, и сплошной свод листвы над тротуаром совсем скрывал небо. Белые домики, словно игрушечные, весело выглядывали из-за густых зарослей в палисадниках.
Перебежав улицу, Валя вошла в городской парк. Место это называлось Старцева гора. Здесь не был слышен уличный шум, сюда не доносился гул машин с оживленного шоссе. Старцева гора переливалась пестрыми красками ухоженных цветников и клумб. Валя медленно пошла по плотной песчаной дорожке, любуясь целыми полянами только что политых цветов…
«Когда же это было?»— задумалась Валя. Однажды в такой же вот солнечный синий день начала лета они гурьбой пришли в парк. В парке было тихо и свежо, как обычно пахло политой зеленью, цветами. Тогда, как теперь понимала Валя, город словно чувствовал приближение грозных дней и расцветал как-то по-особенному празднично. И в веселье, в шутках, в песнях молодежи тоже нет-нет да и прорывалась странно беспечная нотка… Да, в тот день Вале почему-то запомнилось вот что: в их компании оказался молодой инженер вагоноремонтного завода Володя Ольхов, и его присутствие словно сковало Валю. Нет, он не был душой компании, он, кажется, вообще не сказал за все время и двух слов, но его спокойное присутствие Валя ощущала постоянно и оттого-то смущалась, держалась настороженно. «Глупости все!»— быстро отмахнулась от своих мыслей Валя, но оказалось, что нет, совсем не глупости…
В глубине городского парка тянулся старый глубокий овраг с отвесными глинистыми стенками. Через овраг был перекинут легкий мостик, «Чертов мост», как называли его ребята. И на этом мостике в тот счастливый день Валя и Володя Ольхов неожиданно оказались вдвоем. Закурить он, что ли, остановился? Она тоже отстала от компании. И опять ничего не случилось особенного, просто постояли, помолчали и пошли догонять остальных. Но почему это так ярко запомнилось Вале?..
