У нас заблаговременно было определено два возможных варианта действии. Согласно первому предусматривалось в период, предшествующий штурму Пиллау гвардейцами 11-й армии, высадить два тактических десанта: один — непосредственно в Пиллау, в район парка, другой — на восточную окраину этого города. По второму же варианту десанты должны были высаживаться не в Пиллау, а на северную часть косы Фрише-Нерунг (с моря и из залива) с задачей развить наступление навстречу войскам 11-й гвардейской армии, содействуя им в овладении северной частью косы.[31] Первый вариант, возможно, казался более рискованным, но мы, моряки, были заинтересованы в том, чтобы решить задачу овладения военно-морской базой Пиллау стремительным ударом, дабы противник, отступая, не успел разрушить главные базовые сооружения и сам город. Ведь тут можно было организовать базирование наших морских сил для развития боевых действий в западном направлении. И вот гвардейцы 11-й армии уже форсировали противотанковый ров на подступах к Пиллау. Шло накопление сил для штурма города. Если действовать по первому варианту, то самое время было бы начать высадку десантов. С нетерпением ждали во всех флотских частях, выделенных для проведения десантов, команды о начале высадки в Пиллау. Однако генерал-полковник К. Н. Галицкий (а именно на него возлагалось определение начала высадки) считал, что время еще не наступило.
Боясь упустить момент, я обратился по телефону к командующему войсками 3-го Белорусского фронта Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому с просьбой воздействовать на армейское командование и дать указание на начало десантов. А. М. Василевский терпеливо выслушал мои горячие доводы и очень деликатно пояснил, что ему известно о готовности и стремлении моряков к боевым действиям за Пиллау, но что вопрос этот рассмотрен и признано целесообразным не тратить силы моряков там, где хорошо может справиться армия, что десанты надо осуществить по второму варианту. Маршал подчеркнул, что это вошло в решение Верховного Главнокомандующего, добавил, что нарком ВМФ товарищ Кузнецов в курсе…
Понятно, что это деликатное разъяснение было боевым приказом.
Я принял его к руководству.
Пиллау — последний опорный пункт в Восточной Пруссии — гитлеровцы защищали с особым упорством. Шесть дней и шесть ночей шли жестокие бои за эту морскую крепость. К исходу 25 апреля сопротивление врага было сломлено, лишь гитлеровцы, засевшие в цитадели крепости, сопротивлялись еще сутки с отчаянием обреченных. Обе стороны понесли в боях большие потери.
Остатки фашистских войск, выбитых из Пиллау, бежали через пролив Зеетиф на длинную узкую косу Фрише-Нерунг. На небольшом участке косы скопилось до 35 тысяч вражеских солдат и офицеров. Передышки противнику давать было нельзя. В 17 часов 25 апреля я подписал приказ о подготовке десантов. Десанты на косу должны были высаживаться с двух направлений. С моря шел десант «Вест» — гвардейский полк 83-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием гвардии полковника Л. Т. Белого. Высаживался он на торпедных катерах бригады капитана 1 ранга А. В. Кузьмина, а также на катерных тральщиках капитан-лейтенанта А. В. Дудина. Со стороны залива Фриш-Гаф действовали речные бронекатера капитана 2 ранга М. Ф. Крохина. Они высаживали десантный отряд «Ост», сформированный из бойцов 260-й бригады морской пехоты КБФ. Командовал отрядом полковник Л. В. Добротин.
Бои на косе развернулись чрезвычайно упорные. Нашим десантникам приходилось сражаться в очень сложных условиях: то они брали пленных численностью больше своих сил, то сами вместе с пленными оказывались в окружении, то создавались по фронту их действий сложные наслоения, где были перемешаны свои войска и войска противника. Наши бойцы проявляли поистине массовый героизм.
К 10 часам 26 апреля десанты «Вест» и «Ост» соединились и повели наступление на северную оконечность косы. Со стороны Пиллау им навстречу наступали гвардейцы 11-й армии. Около 13 часов на КП поступило сообщение о том, что десантники встретились с частями армии. Таким образом, десанты выполнили свою задачу. Группировка фашистских войск на северной части косы Фрише-Нерунг была разгромлена, около 6 тысяч гитлеровцев захвачены в плен.[32]
К вечеру я разыскал десантников гвардии полковника Л. Т. Белого. Здесь же, на поле боя, вручил ему орден Красного Знамени, вручил награды и другим командирам и бойцам. А вот Добротин со своим отрядом словно в воду канул. В разгар сражения на косе связь с ним прервалась, и, честно говоря, пришлось немало поволноваться. Лишь к утру следующего дня стало известно, что Добротин сосредоточил своих десантников в одном из железнодорожных тупиков на окраине Пиллау. Я выехал туда. Вот место, где должны быть десантники, вот и командир, но где же люди? Добротин виновато развел руками и показал на вагоны, стоящие в тупике:
— Весь десант в вагонах. Спят парни богатырским сном уже почти сутки. Из пушки не разбудить!
Вручение наград пришлось отложить до более удобного момента…
Мы готовились высадить еще один десант — на южную часть косы Фрише-Нерунг. Намечалось провести его 2–4 мая. Все силы десанта и высадочные средства были подготовлены, сосредоточены в исходном районе. Но в последний момент высадка была отменена.
События развивались все стремительнее. 5 мая войска 2-го Белорусского фронта заняли Свинемюнде (Свиноуйсьце). Считая дальнейшее сопротивление бесполезным, 6 мая капитулировал немецкий гарнизон острова Рюген. Все восточное и южное побережье Балтийского моря от Финского залива до Ростока. кроме курляндского плацдарма, было теперь очищено от немецко-фашистских войск. Развязка приближалась. Это становилось все очевиднее. Но трудно было тогда представить, что все решится буквально в считанные дни.
8 мая под вечер командующий флотом В. Ф. Трибуц объявил нам о капитуляции фашистской Германии. Победа! Как долго ждало сердце этого счастливого дня! Но предаваться ликованию пока было рано. Здесь у нас, на Балтике, еще не все окончательпо прояснилось. Предстояло, так сказать, реализовать капитуляцию курляндской группировки противника, обеспечить, в частности, занятие нашими войсками такой важной военно-морской базы, как Лиепая. Неясным оставалось и положение вокруг Борнхольма. На этом датском острове находился двенадцатитысячный гарнизон фашистов, который отказывался сложить оружие.
Накануне был разработан и подготовлен десант по овладению Борнхольмом, который предполагалось осуществить силами Кольбергской военно-морской базы. Однако теперь решили действовать иначе. Еще раз по радио открытым теистом командование флота передало коменданту островного гарнизона генералу Вутману требование о капитуляции. После повторного отказа сложить оружие флотская авиация нанесла по военным объектам острова мощные бомбоштурмовые удары Днем 9 мая дивизион торпедных катеров капитана 3 ранга Е. В. Осецкого высадил на Борнхольм группу моряков во главе с майором П. С. Антонюком. Численность группы — 108 человек. Это была, конечно, горстка по сравнению с многотысячным вражеским гарнизоном, но за этой горсткой стаяла мощь всей нашей армии. Фашисты в конце концов это уразумели и после некоторых препирательств условия капитуляции приняли. Гарнизон острова начал сдавать оружие в указанные пункты.
Тем временем все разрешилось и в Лиепае. Наши войска должны были войти в этот городе к 15 часам 9 мая. Накануне с вечера под Лиепаю я направил группу торпедных катеров, которую возглавлял командир бригады капитан 1 ранга А. В. Кузьмин. Катерники должны были блокировать порт, а к 15 часам также войти в Лиепаю для обеспечения принятия капитуляции. На катерах было около сотни морских пехотинцев под командованием подполковника А. О. Лейбовича.
Утрам 9 мая Кузьмин настойчиво запросил разрешение на прорыв катеров в Лиепаю. Хотя такие действия и не предусматривались первоначальным планом, я разрешение дал. Дело в том, что появились серьезные опасения не подвергнутся ли военно-морские объекты базы диверсиям и разграблению со стороны гитлеровцев? В 10 часов 30 минут катерники ворвались в Лиепаю и сразу частью экипажей рассредоточились по порту. Бойцы А. О. Лейбовича заняли судоремонтный завод. Всех немецких солдат и офицеров собрали, разоружили и держали на причалах под охраной до подхода наших войск. Благодаря этим превентивным мерам объекты военно-морской базы удалось уберечь от возможных разрушений.
На этом боевые действия на Балтике закончились.
Предвижу закономерный вопрос читателей: а что же подводники? Как они действовали в последние недели войны?
Бригада подплава в состав ЮЗМОРа не входила. Почти всю войну занимался я вопросами подводного плавания, но в последние полтора месяца оказался оторванным от них. Однако о главных событиях, происходивших на морских коммуникациях, я конечно же знал. Бывая на ВПУ флота, непременно старался получить информацию о действиях подводников. Не только ради любопытства — ради того, чтобы теснее увязывать многообразные вопросы взаимодействия при планировании и осуществлении операций, в которых участвовали силы ЮЗМОРа. То, что друзья-подводники действуют рядом, и действуют успешно, ощущалось очень хорошо в ходе всех сражений, и я от души порадовался, когда рядом мы оказались и в приказе Верховного Главнокомандующего от 25 апреля 1945 года. В этом приказе за «отличные боевые действия по овладению городом и крепостью Пиллау» вместе с частями и соединениями 3-го Белорусского фронта объявлялась благодарность «морякам вице-адмирала Виноградова, капитана 1 ранга Курникова…»
