Когда в своем рассказе я упоминал названия населенных пунктов и крупных предприятий, не нужно было делать пояснений. Климент Ефремович хорошо знал Белоруссию, не раз бывал там до войны, постоянно следил за ее хозяйственным и культурным развитием. Он был нашим депутатом в Верховном Совете СССР.
Выслушав нас, Климент Ефремович сказал, что белорусский народ всегда был закаленным и героическим народом. Сколько раз ему приходилось преодолевать тяжелые испытания с помощью великого русского народа и совместно с ним отражать нашествия врага! Белорусский народ всегда мужественно боролся за свободу и независимость своей Родины.
В конце беседы Климент Ефремович сердечно поблагодарил нас и сказал:
— Партизаны действительно несокрушимая сила. С помощью партизан Красная Армия и советский народ обязательно выйдут в этой войне победителями.
На следующий день в полдень, когда я собирался идти в штаб партизанского движения, зазвонил телефон. Я снял трубку. У телефона был товарищ Пономаренко. Из беседы я узнал, что Климент Ефремович после нашей встречи говорил с членами Политбюро ЦК ВКП(б). Все они очень интересовались нашими делами, подробно расспрашивали о белорусских партизанах, а потом было высказано пожелание принять меня в Кремле.
Трудно выразить радостное чувство, овладевшее мною. Во вражеском тылу, в тяжелые дни партизанских боев с превосходящими силами врага, в дни суровой подпольной работы мы всегда слышали могучий голос родной Коммунистической партии. Это придавало нам силу и уверенность в победе. Мудрые, окрыляющие наказы партии советскому народу, армии, партизанам открывали нам ясную и четкую программу действий. Сколько раз, собравшись вместе, мы говорили о том, каким счастьем было бы побывать в Кремле, в Центральном Комитете ВКП(б), рассказать о нашей жизни, борьбе, о безграничной любви народа к славной Коммунистической партии, к нашему Советскому правительству.
Все следующие дни у меня было какое-то особенно приподнятое, радостное настроение. Бесчисленное количество раз я пересматривал свои материалы для доклада. Старался представить себе, о чем будут говорить со мной члены Политбюро. Перед глазами вставали многие дни подполья. То, что порой на месте не замечалось, теперь ярко всплывало в памяти, становилось значительным и интересным.
Спустя несколько дней меня вызвали в Центральный штаб партизанского движения. Пономаренко уже ждал меня.
— Василий Иванович, — сказал он, — члены Политбюро приглашают вас к себе.
Сразу же отправляемся в Кремль. Входим в приемную товарища Сталина. Пономаренко берет меня за руку и тихо спрашивает:
— Очень волнуетесь? — И тут же успокаивает: — Ничего, Василий Иванович, пройдет несколько минут, и вы почувствуете себя как дома.
С трудом сдерживая волнение, я вошел в кабинет Генерального секретаря. Здесь уже были И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, А. А. Андреев и другие члены Политбюро. Товарищ Ворошилов представил меня и попросил рассказать, как действуют в тылу врага партизаны, как живет и борется белорусский народ.
Я начал докладывать. Члены Политбюро внимательно слушали и время от времени задавали вопросы. Они интересовались всеми деталями партизанского движения и жизни народа на оккупированной фашистскими захватчиками территории.
Из беседы я вынес, что партизанскому движению придается огромное значение как одному из важнейших факторов победы над врагом, что необходимо сделать все для того, чтобы партизанская борьба развернулась еще шире.
Говоря об очередных задачах партизанского движения, члены Политбюро отметили исключительную важность воспитания в народе непоколебимой веры в победу. Если у людей будет глубокая вера в несокрушимое могущество нашей державы, в непоколебимость ее политического строя, они не остановятся ни перед какими трудностями и будут творить чудеса. Была высказана мысль, что рядом с боевыми делами необходимо широко развернуть среди населения политическую работу, рассказывать людям правду о положении в Советском Союзе, о беспощадной борьбе Красной Армии и всего советского народа против фашистских захватчиков, о неизбежной гибели оккупантов, что нужно на фактах разоблачать лживую пропаганду, воспитывать в народе ненависть к фашистским захватчикам.
…В моей памяти мелькали картины недавнего прошлого. Минск, встревоженный нападением гитлеровской Германии на нашу землю. Центральный Комитет КП(б)Б, где собрались руководящие партийные и советские работники республики. Потом местечко Березино, где 3 июля 1941 года я услышал:
«Товарищи! Наши силы неисчислимы. Зазнавшийся враг должен будет скоро убедиться в этом… Все силы народа — на разгром врага! Вперед, за нашу победу!»
Через сотни километров, отделявшие нас от линии фронта, донесся к нам набатный призыв нашей партии и правительства подниматься на беспощадную борьбу с гитлеровскими захватчиками.
…Выступаешь на собрании в полусожженной, разграбленной фашистскими оккупантами деревне. В каждом доме свое горе, своя обида и тревога. И у всех одно общее горе, одна общая тревога за судьбу Родины. Рассказываешь о положении на фронтах, об успехах партизанского движения и не овации, не рукоплескания слышишь, а чувствуешь, как учащенно бьются людские сердца. Какой лаской, любовью загораются глаза при словах о нашей партии, какая сила появляется у людей!
Мы несли в народ призывы партии, и они были самым могучим нашим оружием. Мы обращались к народу от имени партии, и в этом был «секрет» наших успехов.
Во время этой знаменательной встречи были сформулированы основные пункты решения об усилении партизанского движения в тылу врага, о превращении его в небывалое по размаху массовое, всенародное движение. В заключение Иосиф Виссарионович попросил передать белорусскому народу привет и благодарность за мужественную борьбу и сказать от имени ЦК ВКП(б) и Советского правительства, что Красная Армия скоро придет в Белоруссию.
Эти уверенные слова были сказаны в самые тяжелые дни войны, когда фашисты бешено рвались к Сталинграду.
После приема я поехал с товарищем Пономаренко в ЦК КП(б)Б. Мы долго сидели там, обдумывали указания Политбюро.
Возвратился я в гостиницу далеко за полночь. Несмотря на поздний час, в комнате было много народу. Партизанские руководители Украинской ССР, Смоленской, Витебской, Могилевской и других областей, находившиеся в то время в Москве, ждали меня. Каждому хотелось услышать о приеме в Кремле.
Я постарался в точности передать то, что говорили члены Политбюро. С исключительным энтузиазмом встретили мои слушатели слова о скором приходе Красной Армии в Белоруссию.
Мы проговорили почти до рассвета, а когда все ушли, я долго не мог уснуть. Первый раз в жизни я был на таком приеме. Мне хотелось сейчас же вылететь к своим друзьям партизанам, рассказать им и трудящимся Белоруссии о встрече, о тех мыслях и пожеланиях, которые были высказаны нам.
Еще как следует не рассвело, когда я начал звонить П. З. Калинину — начальнику Белорусского штаба партизанского движения, чтобы попросить его ускорить мой отъезд.
Но быстро вернуться в Белоруссию мне не пришлось. Нужно было остаться на некоторое время в Москве. По поручению ЦК ВКП(б) я посещал предприятия, учреждения, встречался с рабочими и служащими. Побывал в райкомах, выступал перед партийным активом. Был у зенитчиков, охранявших Москву. Всюду рассказывал о жизни и героической борьбе белорусских партизан.
Так прошло несколько дней. Однажды мне сообщили, что товарищ Андреев просит меня зайти к нему завтра, в два часа дня.
Я приехал в ЦК ВКП(б). Товарищ Андреев высказал мысль о том, что мне полезно было бы поехать на восток страны: в Казань, в Иваново, Ковров — и рассказать рабочим о партизанской борьбе в тылу вражеских армий.
Через день я выехал из Москвы.
Рабочие всюду принимали меня удивительно дружески. Собрания на фабриках и заводах были многолюдными. Слушали со вниманием. Аудитория — глазом не окинуть, а тишина такая, что муха пролетит — услышишь.
Я не делал докладов, не читал лекций, а вел с людьми простую беседу. Рассказывал то, что видел в тылу врага и сам пережил. Немало было случаев, когда рабочие тут же, на собраниях, писали заявления с просьбой направить их в тыл врага. Многие брали на себя обязательства еще лучше работать на Красную Армию до полного разгрома врага. Рабочие одного завода при активном участии Героя Социалистического Труда Дегтярева сделали во внеурочное время автоматы для командиров и комиссаров нашего партизанского соединения.
Среди моих слушателей были не только представители героического русского рабочего класса, но и украинцы, грузины, татары, казахи. Достаточно было видеть лица рабочих, слезы на глазах работниц, когда я рассказывал о фашистских зверствах, чтобы понять живую силу, глубину и величие братской дружбы советских народов. В свою очередь я с большим волнением и радостью узнавал о самоотверженном труде рабочих и служащих в трудных условиях военного времени.
