берут всё по акции. хлеб самый дешёвый берут, чёрствый. ну возьми ты свежий, только испечённый, разница в один евро! в ресторане сидели, так они заказывают самое простое, да? ну это же ресторан, вы зачем сюда пришли? жадные, за копейку удавятся, я тебе грю. а мигранты? вся европа под ними. черножопые, наглые, до всех мадам докапываются, насилуют, где жрут там и срут… обезьяны, потому что, их же…
– …а всё из-за геев! я тебе говорю. они там в своей европе совсем выродились, понимаешь, ну где это – мужик с мужиком, да? нация ослабла, вот её черножопые и захватили. они там не работают, сидят на жопе, всех терроризируют, денег требуют, а те возразить ничего не могут, потому что пидоры. всё из-за пидоров! вот у нас такого никогда не будет, потому что у нас нормальные мужики. это знаешь что? это массонский заговор! протокол мудрецов читал?…
– и главное – обеих Настей зовут. ну жену и ту мадам, понял? не ошибёшься, ха-ха. Настя-Настя подари мне счастье. подарила! и та мне справку, и эта! мол, я не я, жопа не моя. жена говорит, пока не проверишься, я с тобой ни-ни, а я говорю, ишь чего, да? ещё я по врачам не шля…
–…ИЧ там, рак – лучше не знать. в резинке вообще не чувствуешь, да? один раз живём, я как бахался без него, так и буду, а болен-не болен – это всё судьбой предписано, человек полагает, а бог располагает.
– …ИЧа никакого нет, я вот смотрел передачу в интернете, так там подробно всё – как его придумали, как распространяли ложные новости, это заговор фармацевтов, серьёзно, это сколько они денег получают на исследования? там гранты-шманты, это ведь вообще болезнь пидоров и наркоманов, но я ж не пи…
– …канцы никогда не летали! потому что ну ты видел – тень, да? флаг этот трепещет на ветру, ну как он будет на ветру трепетать, там же эта, как это, невесомость, не может он на ветру. это всё надо было, чтобы развалить советский союз, мы в эту гонку втя…
– …такое просто нельзя было сделать в то время! у меня друг на станке работает – там на вазах явно следы этой, фрезировки! и в карьерах древних – следы ковшей и взрывных работ! поэтому никаких прививок и…
–… вот куда он лезет, а? вот ты видел, а? ну по моей полосе ж? да не ссы, маруся, я сам боюся. не пристёгивайся, я его щас аккуратно, тихо ты, блядь, под руку, щас я его, держи, держи…
…гда карусель остановилась, а обочина и дорога перестали меняться местами, Саша выдохнул и первым делом посмотрел на них. Они белели на чёрной пластиковой панели, белели от напряжения, но, боже мой, обе были целыми, Саша не сразу, через силу отпустил панель, перевернул и рассмотрел их. Целые. И левая, и правая. И ноги вроде. А гитара?
– Сука такая, а, гнида, ну ты видел, мы же чуть не убились из-за этого гандона! Я ж его, просто подрезал, так он…
Целая! Гриф целый, голова, деки целые, тесно, неудобно, но наощупь, на первый лихорадочный взгляд всё цело…
– Да что ты в неё вцепился? Скажи спасибо, что сами живы, ты видел, как мимо фуры нас – могло ж вообще на части! ты чего бледный, обосрался да? да не ссы, выжили, ну блядь, он и пидор, кто ж так делает, я ж его легонько подрезал…
То есть, получается, только коленом стукнулся, и то несильно, и слава богу, пристегнуться успел, пока этот мудак решил устроить тут гонки. До концерта у меня ещё несколько часов…
– а ты пристегнулся ещё, ха! Ух, где у меня сигареты тут были. Ты чего молчишь-то? Щас эвакуатор вызывать будем, встряли мы тут часа на три, да? Ну посидим-попиздим, да?
Саша вдохнул. Выдохнул:
– Деньги мне верните.
Маленький и юркий водила с бульдожьей мордой уставился на Сашу. Осклабился:
– Ты чего, братан? У тебя шок што ли ещё. Испугался, малой?
Саша отследил, как воздух входит. И как выходит.
– Деньги мне верните.
Водила выдохнул дым в треснутое лобовое
– Эт с какого хуя, дорогой? Ты за поездку оплатил, обмену и возврату товар не подлежит, ха.
Саша следил как воздух входит в нос. В носу щипало от дыма.
– Вы меня не довезли.
– И что? Форс-мажорные обстоятельства. Мы в аварию попали вообще-то!
Водила распалялся всё больше. Нос щипало.
– Нас блядь, чуть не убило! Какие нахуй деньги? Какие, блядь, деньги, скажи мне, а?
Его лицо покраснело от крика. Водила слышал свой крик и от этого кричал ещё больше. Водила бил дрожащей рукой по панели и подзуживал себя:
– Я его блядь, вёз! Деньги ему! Опоздал, блядь, на десять минут! так ещё деньги?
Водитель верещал как свинья. Это его страх, понял Саша. Страх не перед ним. Это его ужас так выходил. Только любовь, только сострадание, вспомнил Саша слова Учителя в Непале.
– Мы – в аварию! В а-ва-ри-ю!
– По вашей вине. – вдруг гаркнул Саша. Водитель на секунду заткнулся. А Саша закричал снова. Саша выкрикнул – тур, развод, страх, всё:
– Я на концерт опаздываю из-за вас! Верните деньги!
– Ты попутал, малой? – тихо спросил водитель
– Вы меня не довезли, верните половину, значит…
Водила усмехнулся. И заорал громче:
– По моей, блядь?! Да ты мне под руку кричал, ремень свой теребил, это из-за тебя мы чуть не убились! Отвлекал меня! Да ты мне ещё денег отдашь за стекло и эвакуатор, понял?
Водитель на секунду замолк, прикурил вторую, перепутав конец, беспомощно поджигая, фильтр. Саша вдохнул. «Только любовь, только…»
– Ты мне ещё, блядь, заплатишь всё, понял, сука? Гитару свою продашь, понял? Ты ещё мне ноги целовать б…
Саша выдохнул. И вслепую двинул правой, гуд джеб.
У него была мечта просто раствориться в музыке, не быть ничем, кроме как гитарной струной, голосом, нотой, аккордом, строчкой, запёкшимися губами, где губы и связки – максимум телесного, чем он хотел быть. Он не хотел старости, уставшего тела, похмелья, он не хотел даже аплодисментов, он хотел полностью отдаться музыке и быть ей, и только ей, чтобы всё его стало общим, и его «я» – сутулого, неловкого, нелепого, смешного – не было.
Клуб был переполнен, жарок, горяч. У барной клокотало, пело, волной летело в него. Марево. Он хотел их всех заплести. Но они – перед сценой, тесной толпой, до бара, за столиками, чёрной
