блестели с терпеливой мудростью брошенного животного. Я едва не ринулась к нему с возгласом «Как я могла тебя оставить!», но сдержалась и без звука начала вынимать из него булавки. Когда последняя булавка перекочевала из груди скомороха на свободный угол стенда и бедняга оказался у меня в руках, дверь учительского туалета за моей спиной отворилась, и я услышала:
– Ты что это делаешь?!
– Скомороха забираю, – хмуро ответила я, поворачиваясь к завучу лицом. – Здравствуйте.
– Почему это? – поправляя жакет, приблизилась завуч. На мое приветствие она не ответила.
– Потому что это мой скоморох.
– И что?
– Я его сделала.
– Не имеешь права.
Она смотрела на меня, вздернув подбородок и сжав бордовые накрашенные губы.
– Ты его сделала в стенах школы, – уже спокойнее заговорила она, обретая свою обычную уверенность. – Сделала на занятиях, которые тебе оплатила школа. У тебя нет никакого права его забирать, он принадлежит школе.
С каждым новым словом «школа» она все больше выпячивала грудь, словно подчеркивая свою значительность. Похоже, она подражала в этом приеме директору, только он обыкновенно выпячивал пузо.
Я на мгновение задумалась. Нужно было эффективно противостоять этому натиску или бежать со всех ног вместе со скоморохом.
– Статья двести сорок пятая Уголовного кодекса Российской Федерации, – громко и четко проговорила я, глядя завучу прямо в глаза. – Нарушение прав собственности лица в среднем размере карается штрафом в размере пяти месячных зарплат либо общественными работами в течение сорока дней либо лишением свободы до двух лет.
Главное – не делать пауз, чтобы слушатель не успел ничего сообразить. Выпустив в завуча эту пулеметную очередь, я развернулась и быстрым, но уверенным шагом пошла по направлению к холлу.
– По… постой! – донесся до меня растерянный зов завуча.
Не сбавляя хода, я свернула в северное крыло, прошла через холл мимо фотографий, на ходу сдернула свой портрет с гвоздя и нырнула под турникет. С наскока распахнула дверь и вылетела наружу. У меня мелькнула мысль, что, если завуч сейчас бросится за мной и заголосит во все горло «Держи ее!», стоящие на улице Домкрат и охранники запросто меня схватят, но придумывать обходные пути было поздно. К счастью, им оказалось совсем не до того, да и завуч так и не появилась. У входа в школу стояла газель, охранники и водитель выгружали из кузова новенькие стулья, а директор следил и командовал.
– До свидания! – крикнула я им всем, не желая выглядеть безмолвным беглым трусом, и пошла через внутренний двор. Они, по-моему, не ответили и вряд ли даже посмотрели в мою сторону. Я шагала, с гордостью и победой глядя на пустые окна школьных этажей.
На самом деле в статье 245-й Уголовного кодекса говорится о жестоком обращении с животным в целях причинения ему боли и страданий, а равно из хулиганских или корыстных побуждений, повлекшем его гибель или увечье. Я потом дома посмотрела.
В понедельник мне вылили на голову газировку. На перемене я поднималась по лестнице и, когда я оказалась на площадке второго этажа, кто-то с третьего ливанул мне на макушку струю. В первую секунду я подумала, что это моча, и содрогнулась. Задрала голову, чтобы увидеть гада, но там уже никого не было. Кто-то из проходивших мимо заржал, кто-то заговорил и засмеялся. Я провела рукой по мокрым волосам и поднесла ладонь к носу. Нет, это какая-то сладкая дрянь вроде спрайта. Высохнет – волосы слипнутся.
В туалете я, как смогла, отмыла голову под краном. Звонок уже прозвенел, когда я поднялась-таки на третий и вошла в кабинет географии.
– Купалась? – просипела географичка.
Одноклассники захихикали. Денис на второй парте и Лусинэ на пятой уставились на меня во все глаза.
– Нет, – на удивление спокойно ответила я и прошла к доске.
Географичка наблюдала за мной, сдвинув очки на нос.
– Мировое сельское хозяйство: вызовы и инновации? – саркастически осведомилась она, когда я развернулась лицом к классу и обвела сидящих за партами взглядом.
Пропустив остроту мимо ушей, я открыла рот.
– Возможно, вы уже знаете, что какой-то трусливый кретин вылил мне на голову газировку, – громко сказала я, обращаясь к одноклассникам. – После седьмого урока я буду ждать кретина на площадке у школы. Мы выясним наши отношения, как…
Я чуть не сказала «как мужчина с мужчиной», но тут явно требовалось что-то другое.
– …выясним наши отношения в открытую, – нашлась я. – Если только этот кретин не помрет от страха, пряча свою никчемную тушу в тараканьих щелях.
Кто-то крякнул, кто-то хмыкнул. Денис сидел с вытаращенными глазами, Лусинэ привстала на своем стуле и приоткрыла рот.
– Это что, дуэль? – без особенного удивления спросила географичка.
– Дуэль, – согласилась я.
– Йошкин кот, – вполголоса пробурчала географичка. И после секундного размышления спросила: – С чего ты взяла, что он тут?
– Ни с чего, – ответила я и пошла к своей парте.
Пока я шла по проходу, одноклассники делали свое дело – постили только что услышанное. Веня и Даня с бешеной скоростью тюкали пальцами по экранам, Оля на первой парте низко склонилась над планшетом, прикрыв его учебником, Харитонов на последней не догадался выключить звук у своего телефона, и его попытки набрать текст возвещали о себе громким дятловым стуком. Можно было держать пари, что через пять минут о дуэли будет знать вся школа.
К седьмому уроку я обросла толпой зевак, половина из которых считали, что я спятила устраивать дуэль, половина – что я сама облила себя газировкой за-ради хайпа. Но и те, и другие соглашались, что посмотреть будет любопытно. Они таскались за мной по коридорам на переменах и снимали меня, чтобы сразу выложить, а некоторые даже во время уроков лезли к нам в класс, выставив перед собой телефон. Мои одноклассники деликатно снимали меня исподтишка и не рисковали ко мне подходить после того, как в ответ на назойливые вопросы Вени и Дани о способе проведения дуэли я рявкнула: «Зубы повыбиваю, и дело с концом!» В глубине души я склонялась к тому, что зубы могут выбить как раз таки мне. Когда Лусинэ шепотом спросила у меня, будет ли у нас сегодня репетиция или в связи с дуэлью придется перенести, я подумала, что с высокой долей вероятности окажусь сегодня в больнице, так что какая тут, к ежам, репетиция. Вслух я ничего такого не сказала и ответила, что да, придется перенести на завтра. Денис меня избегал, и я в конце концов не выдержала и подошла к нему сама.
– Ну, что скажешь? – спросила я, нервничая.
– Придурочная, – процедил он сквозь зубы и скрылся в туалете.
Никто не пришел. То есть пришли все, но только не тот, кого я вызывала. Я стояла столбом на площадке, вокруг расположились зеваки с телефонами, мои одноклассники и вся начальная школа, включая ту мелкую девочку, которую я вздумала защищать на прошлой неделе. В отдалении поплевывали в снег Рыжий и его шайка, рядом с ними каркали вороньим смехом Маша, Даша и Наташа. За моей спиной маячил голубой пуховик Лусинэ, а за деревьями слонялся Денис и с раздражением поглядывал в мою сторону.
– Давай со мной дуэль! – крикнул какой-то мелкий мальчик, и в толпе засмеялись.
– С тобой я разве что станцую! – крикнула я ему в ответ, и мальчик, переглядываясь с приятелями, захихикал.
– Это что такое?!
Раздвигая толпу, ко мне с крейсерской скоростью двигалась И Дэ. Все разом стихли и отпрянули на безопасное расстояние. Лицо И Дэ дышало гневом, в голосе звучало что-то звериное.
– Ты что устроила, я тебя спрашиваю?!
– Ничего, – ответила я, притворяясь спокойной.
– Ты…! – она резко замолчала и повернулась вокруг своей оси, оглядывая собравшихся. – А вы что? Быстро разошлись! Не на что тут смотреть!
Все
