прикрепляли на носах старинных кораблей. Он только хлопал глазами, поражаясь происходящему. Чесалась спина, но он сидел смирно, не смея шевелиться, – ладони Демидина впивались в его темя как огненные пауки.
Константин Сергеевич Демидин торжествовал. Его глаза горели огнём древних завоевателей, а волосы искрились от статического электричества. У его ног ритмично басили дифракторы. Сзади солидно гудели кормовые. Тусклые пятна бесцветного пламени плясали по барельефным ликам Петьки, Леля и Василия.
Изредка дифракторы сбивались с такта, и тогда воздушную лодку встряхивало. Она проползла над скамейкой у подъезда, над тёмным пустым двором, над гаражами и мусорными баками у соседнего дома. От проплывших под ними баков тянуло протухшей капустой.
Через несколько минут Вовка ощутил, что Демидин начал осторожно поворачивать лодку назад. У него заныла шея. Дифракторы подёргивались от перенапряжения, и к их молодецкому гудению начали примешиваться жалобные скрипы. Прошло ещё несколько минут, и лодка почти упёрлась в стену Петькиного дома. Она остановилась и висела, покачиваясь, над знакомым подъездом. «Как алкаш в очереди», – вдруг подумал Вовка и хихикнул. Тут же он получил отрезвляющий подзатыльник от Демидина.
Предстояло ещё преодолеть несколько метров подъёма к Петькиной квартире и расслабляться было нельзя.
Чтобы подняться, Демидину пришлось использовать людей на полную мощность. Он оглянулся и озабоченно осмотрел людей. Петькино маленькое личико сморщилось от усталости. Глаза Леля закатились, его рот раскрылся, и он стал похож на утомлённого сатира. Лоб Василия был покрыт крупным потом, но он выглядел лучше остальных.
Сантиметр за сантиметром лодка карабкалась вверх. Дифракторы почти выдохлись, и, казалось, только стальная воля Демидина, как трос, поднимает всех. Наконец они вползли в распахнутую стену Петькиной квартиры. Демидин выпрыгнул из теряющей очертания лодки и начал похлопывать по щекам Петьку, Леля и Василия, выводя их из транса. Позади них из пустоты медленно восстанавливалась стена.
Вовка поднялся со стула, поражаясь, насколько онемело его тело. Один из дифракторов дёрнул ногой и всхлипнул. Демидин озабоченно постучал по нему носком туфли – так шофёр грузовика проверяет давление в колесе. Он хмыкнул и, похлопав себя по карману, вытащил зажигалку и пачку сигарет. Его руки дрожали. Он выглядел до предела измотанным, но довольным.
На «корме» понемногу приходили в себя. Петька протирал слезящиеся глаза. Василий ошарашенно смотрел в пространство. Его лицо застыло, будто он хотел что-то сказать, но остолбенел, не начав фразы. Лель моргал, кончиками пальцев ощупывая лицо. Его локоны слиплись от пота и выглядели инфантильно, как бараньи кудряшки.
Путешествие окончилось.
– Давайте всё приберём, – сказал Демидин.
Древляне начали расставлять стулья по местам. Демидин наклонился к лежащим на полу дифракторам.
– Повернитесь, – приказал он.
Дифракторы с кряхтением повернулись лицами вверх. Их измученные физиономии выражали желание быть полезными. На щеках отпечатался рисунок ковра.
– Как тебя зовут? – спросил Демидин у правого дифрактора, небритого парня с выпирающим кадыком.
Тот захлопал глазами и с трудом произнёс:
– Костик.
– А тебя? – спросил Демидин левого.
– Санёк, – ответил тот.
– Увлечения у вас есть? – спросил Демидин.
– Ну… – начал было Костик и развёл руками в неопределённом жесте, охватившем потолок Петькиной квартиры и её стены.
– Ясно, – хмыкнул Демидин.
– Футбол, – развил мысль Костика Санёк.
– Футбол – британская игра, – недовольно сказал Демидин. – Любите народные виды спорта. Городки, лапту, кулачный бой. Любите наше государство. Наш народ, его культуру, историю и верования. Русских писателей: Пушкина, например. Вот у тебя, Санёк, имя, как у Пушкина. Знаешь хоть, как Пушкина звали?
– Тоже Санёк?! – поразился Санёк.
– Александр Сергеевич, – сдерживая улыбку, сказал Демидин.
– Пролетарии, – сердито пробормотал Петька.
Санёк недоумённо взглянул на Петьку и сморщился. Он попытался что-то вспомнить, но не смог.
– Они к тебе цеплялись? – спросил Петьку Демидин.
– Они, – подтвердил Петька. – Караулят возле подъезда. Двое на одного…
– Больше не будут, – сказал Демидин.
Он посмотрел на дифракторов.
– Запомните всех, кто сейчас находится в комнате. Будете им подчиняться. Ясно?
Дифракторы закивали головами. Демидин обернулся к Понятых.
– Прикажи им что-нибудь.
Вовка захлопал глазами.
– Ну, не знаю… – замялся он. – Скажите «мяу».
– Мяу, – с рабским усердием повторили дифракторы.
– Детский сад! – усмехнулся Демидин.
Он снова повернулся к дифракторам.
– На счёт три вы идёте во двор, садитесь на скамейку и спите. Утром забудете всё, что здесь произошло. Раз. Два. Три.
Дифракторы побрели к выходу.
– Проводи их, – сказал Демидин Петьке. – Проследи, чтобы не расшиблись на лестнице.
Петька проводил дифракторов до выхода из подъезда. Они уже подходили к двери, когда он вдруг приказал:
– Стоять!
Дифракторы остановились.
– Класс! – восхитился Петька. – На колени!
Дифракторы бухнулись на колени.
Петька подумал, что бы такое им ещё приказать, но ничего не приходило в голову.
– Встать, – сказал он, и тут его осенило. – Будете меня называть «ваше благородие». Ясно?
– Ясно, ваше благородие, – сказали дифракторы.
– Прелестно! – сказал Петька. – Пошли вон.
Вова Понятых встречается с Ирой
Вова Понятых решил не ждать автобуса и отправился к метро пешком. Он был переполнен впечатлениями и не замечал ничего вокруг. Закапал было дождь, но уже через несколько минут ветер разогнал тучи и на небе засверкали звёзды.
Он шёл, думая о Демидине и древлянах. То, что с ним случилось, было слишком огромным и неожиданным. В нём, как и во многих людях, может быть, и во всех, всегда жила смутная вера в чудеса, и вот с ним произошло настоящее чудо.
Он шёл мимо большого гастронома по Новой Запорожской улице. Когда он миновал освещённую стеклянную витрину, позади послышалось чьё-то дыхание. Вовка вздрогнул от неожиданности и обернулся.
Умильно наклоняя голову и неуверенно помахивая хвостом, на него глядел большой лохматый пёс. Его глаза говорили, что, мол, не знаю я, кто ты такой и что здесь делаешь, но неплохо было бы чего-нибудь и пожрать. Вываленный наружу язык подкреплял эту мысль.
Вовка наклонился и вытянул руку. Пёс приблизился и вежливо лизнул его ладонь. К его ошейнику была прикреплена металлическая бляха. В витринном свете просматривались выгравированные паутинкой буквы: «Джек, Новая Запорожская, дом 128, квартира 206». Собака явно потерялась, и Вовка пошёл разыскивать сто двадцать восьмой дом.
Дом он нашёл минут через пять. Дверь в двести шестую квартиру была обита тёмной кожей с кнопочками. Джек замахал хвостом и залаял. Изнутри раздался женский голос.
– Наконец-то! Заходите, открыто.
Вова открыл незапертую дверь и увидел увешанный одеждой коридор. Джек бросился к стоящей на полу миске с водой и принялся шумно лакать.
– Да войди же! – прозвучал тот же голос.
Удивляясь, Вовка прошёл в комнату и обомлел. На диване, покрытом чем-то напоминающим шкуру леопарда, возлежала
