взгляд Милены, она поняла свою оплошность и принялась извиняться: — Миленочка, прости, я настолько искренне отношусь к тебе, потому все без задней мысли и говорю. Меня он обидел, вот я… Да и тебя он обидел! Ведь правда же? — заглянула она ей в лицо. — Бросил, когда тебе только пять лет было.
— Ой, Инга, давай не будем! Бросил он нас с мамой из-за тебя, из-за твоей скоропостижной беременности. Так что все мы тут обиженные. Дело сейчас не в этом. Как ты правильно сказала, между нами, тобой, мной и Олегом, которого я люблю как своего родного брата, сложились близкие, доверительные отношения и нам чужой не нужен. Давай лучше подумаем, нельзя ли как-нибудь помешать намерению отца, но только очень осторожно, чтобы на нас и тень подозрения не упала.
Инга наморщила лоб, поразмышляла и только пожала плечами.
— Ты узнала, кто она? — поставила конкретный вопрос Милена.
— Она?! — приоткрыв рот и тут же прикрыв его ладонью, сдавленно вскричала Инга. — Не знаю!
Милена стукнула в досаде кулаком по столу.
— Да ведь это надо было перво-наперво узнать.
— Да-да! — приложила руку к горящему лбу Инга. — Но как?.. А ты позвони отцу и спроси.
— Ты что, с ума сошла? Надо выяснить окольными путями.
— Верно! Я сейчас Таньке позвоню, ну Таньке, жене Стасова дружка. Эта стерва все знает. Вот же тварь, не предупредила о надвигающемся на меня горе, а затаилась и ждала, как я буду рыбой биться на берегу. Ведь знала! Уверена!
Инга включила громкую связь, чтобы Милена могла слышать разговор, и набрала номер.
— Привет, это я!
— О, привет! — раздался слегка гундосый голосок. — Только о тебе подумала, а тут ты звонишь.
— Догадываюсь, по какому поводу подумала, — с грустной усмешкой подхватила Инга.
— Да… увы!.. Прямо снег на голову в июльский полдень. Я, признаюсь, даже боюсь представить себя на твоем месте. Что же ты будешь делать? Неужели пойдешь работать? Но куда?..
Инга молчала. Что было говорить?
— Скажи, кто она, эта новая мадам Пшеничная? — спросила только.
Последовала пауза, которую заполнил стук сердец Милены и Инги.
— Не знаю, — ответила Татьяна, но в голосе явно слышалась неуверенность, вызванная внутренней борьбой: сказать или не сказать? «А, скажу! Что мне?!» — Ну, я точно не в курсе, но слышала, что какая-то мелкая манекенщица из одного салона, по-моему, «Интальо», что на Новом Арбате. Зовут Лилия. Девятнадцать лет.
— Так я и знала! — в сердцах выпалила Инга. — Вот же подлец! Чтоб он сдох! — Она уже хотела бросить трубку, как услышала дрожащий от любопытства голос собеседницы:
— Ингочка, он что… уже потребовал развод… да?
— Я его уже дала, пусть подавится!
Инга швырнула трубку.
— Манекенщица, Роза-Мимоза!
Милена молчала с остановившимся взглядом.
— Ну, что молчишь?! — слезливо взвизгнула Инга. — Ну узнали, что она Фиалка Арбата, и что дальше?
— Все гораздо хуже. Гораздо… Впрочем, этого следовало ожидать, не для того же он оставляет тебя, чтобы жениться на ровеснице. А эта молодая ему может столько детей нарожать, что наши доли с Олегом станут просто смехотворными, да и вообще, он может нас вычеркнуть. Кто мы? Взрослые люди. Дети по документам. А те маленькие, беззащитные. Да и Мимозу свою он не захочет обидеть.
В прихожей хлопнула дверь.
— Олег пришел, — с ужасом во взгляде прошептала Инга. — Боже мой, какой это будет для него удар.
Милена с сочувствием смотрела на замершую на месте Ингу, постаревшую, испуганную, со сжатыми в замок до побелевших косточек пальцами.
Когда отец впервые пригласил Милену в свой дом, то с явной гордостью познакомил ее с Ингой. В первое мгновение она не понравилась Милене. Волосы цвета черной вишни, острый подбородок, чуть удлиненные глаза, но потом, когда пригляделась, оценила ее своеобразное очарование. В ней было что-то от журнальных моделей, — что-то, что притягивает взгляд.
В гостиную вошел Олег. Острые черты матери не смягчились в нем солидными линиями породы Пшеничных. Худенький, похожий на птичку. Вредную, взбалмошную, избалованную…
— О, привет! — помахал Олег рукой, увидев Милену. — Что это вы такие хмурые? — оглядев мать и сестру, спросил он:
— Понимаешь, Олежек, — довольно решительно приступила Инга, — понимаешь… Дело в том… Ой, Милена, скажи ты…
— Да что случилось?! — уже с испугом смотрел на них Олег.
— Ты не поверишь, но отец разводится с Ингой и женится на другой, — с нервной усмешкой проговорила Милена.
— Что?! — У Олега подогнулись колени, и он смешно присел посреди комнаты. — Вы что, с ума сошли? Я вчера видел отца, и он мне ничего не сказал. Вот же вы!.. — он со злостью сжал кулаки.
— Не злись! — осадила его Милена. Инга же только скорбно моргала глазами. — Это правда. Нашел себе девятнадцатилетнюю манекенщицу.
— Ничего себе! Тридцать пять лет разницы! — присвистнул Олег. — Ну отец дает! И что, он сам сказал тебе, что собирается на ней жениться? — обратился он к матери.
— Сам! Уже и адвоката присылал, я была вынуждена дать согласие на развод.
Олег от ярости повернулся вокруг себя.
— Что ты наделала! Зачем? — набросился он на мать, нервно подергивая шеей и заикаясь от клокочущего гнева.
— А иначе он грозился, и ты знаешь, он свои угрозы всегда выполняет, вычеркнуть тебя из завещания.
— Как это вычеркнуть?! — остолбенел Олег. — Какое он имеет право? Я его сын!
Инга осторожно погладила его по плечу:
— Спорить со Стасом бесполезно.
— А ты, что будет с тобой? Ты же не работаешь. Мы же останемся совсем без денег. Какой позор! Я из сына богатого, известного человека превращусь в черт знает кого!
Олега всего затрясло от этой мысли.
— Не волнуйся, Олежек, — поспешила успокоить его Инга. — Он будет платить алименты, пока ты учишься, и целый год будет выплачивать мне содержание.
— Год? Всего год? А потом?! Мама, ведь это же конец! Ты не сможешь жить так, как привыкла. Мы станем изгоями! Как ты будешь поддерживать отношения со своими приятельницами? Ты уже не сможешь заниматься в фитнес-клубе, не сможешь отдыхать с ними на дорогих курортах, ходить на престижные концерты, одеваться, как того требует мода! Ну и подлец! — перешел он, не переводя дыхания, на личность отца. — В один день все перевернул с ног на голову. Я ему этого никогда не прощу! Не прощу! — изо всех сил принялся колотить кулаком в стену Олег.
Милене с Ингой с трудом удалось его успокоить.
— Ничего! Ничего! — гладила Инга склоненную к ее плечу голову сына. — Все устроится.
— Ну и ладно! Пусть проваливает со своей мелкой шлюшкой! Я его больше на порог не пущу! — не в силах бороться со слезами, прорыдал
