Я не знаю, как тебя благодарить, правда. У меня такое ощущение, что я где-то в другой реальности. У меня никогда не было друзей, не было настоящих родных, а сейчас я смотрел на тебя, на твою маму и увидел в вас то, что не мог увидеть в других – заботу. Спасибо тебе, – сказал Марк, покачивая голову, не веря всему, что происходит.
– Теперь это всё в прошлом, – отметил Лука, и оба направились к своим кроватям.
Лука сразу же уснул, но у Марка настолько много появилось энергии и счастья, что он не ложился практически до самого утра. Всю ночь он смотрел на звёздное небо, пытаясь уложить всё в голове. Окно было открыто, и Марк заметил, что городская ночная тишина отличается от деревенской. В городе тишина будто бы кажется неестественной, она словно давит на тебя завтрашними проблемами, а ночь за чертой города действительно помогает обрести себя и найти ключ к душевному спокойствию. Скрип сверчков, стрекот кузнечиков, ветреный шёпот травы отрывают от реальности, от дневного хаоса, от всех новых трудностей.
В итоге Марк заснул при пробудившемся солнце с облаками, окрашенными его лучами, а проснулся уже при ярко полыхающем свете в лазурном небе. Не отойдя после сонного опьянения, Марк решает спуститься вниз, чтобы познакомиться с папой Луки. Слегка приоткрыв дверь комнаты, он тут же услышал обострённый разговор.
– Нам срочно нужно позвонить его родителям и сообщить о том, что он находится у нас.
– Да, я согласна с твоим отцом. Я даже не представляю, как им больно и грустно.
– Да им не больно, – выкрикнул Лука так, что по стенам пробежала молниеносная вибрация. – Им плевать! Даже если сейчас они волнуются, то, когда он вернётся обратно, всё станет как прежде. Его не будут слушать, его не будут понимать, его не будут…
– Нет, сынок. Завтра мы позвоним в полицию и всё расскажем. Нельзя просто так принимать чьего-то ребёнка в дом.
– Вы ничего не понимаете, – и Лука пошёл наверх.
Марк быстро подбежал к кровати и сделал вид, что до сих пор спит. Войдя в комнату, Лука со всей силой и гневом от несправедливости хлопнул дверью и упал к себе на постель. Минут сорок он пролежал, уткнувшись лицом в подушку, не проронив ни слова.
– Доброе утро! – произнёс Марк, как ни в чём не бывало.
– Доброе. Ты чего так долго спал?
– Не мог уснуть ночью.
– А-а, ясно. Ты хочешь кушать?
– Ну-у-у, не отказался бы, – улыбнулся Марк.
– Тогда помчали!
На кухне никого не было. Марк не хотел как-то попасться на том, что он слышал утреннюю ссору, поэтому старался не убирать свою натянутую и надутую улыбку с лица.
Лука положил гречневую кашу своему другу и сел напротив него.
– Слушай, – начал он. – А ты собираешься возвращаться к своей семье?
Марк скорчился, сделав недовольную мину.
– Нет, конечно.
– Ты не думаешь, что они соскучились?
– Нет, не думаю, и точка. Ты же сам всё прекрасно знаешь, зачем спрашиваешь?
– Да, извини. Приятного аппетита.
Спустя несколько минут на кухню зашёл отец и тепло и добродушно обратился к Марку:
– Здравствуй, дорогой! Рад тебя видеть! Извини, что вчера не смог дождаться твоего приезда, просто был тяжёлый рабочий день и нужно было поспать.
– Ничего-ничего, Виталий Николаевич, – ответил Марк. – Я сам виноват, что так поздно выехал.
– Только у меня есть единственное правило для тебя – чувствуй себя как дома. Если тебе что-то понадобится, сразу обращайся ко мне или моей жене. Договорились? – спросил отец Луки и протянул морщинистую и крепкую руку.
– Хорошо, – произнёс Марк, натянув на себя улыбку как ни в чём не бывало.
Виталий Николаевич ушёл на работу, а в то время, пока они общались, Марк заметил недовольное и кислое лицо Луки, который прозорливо уткнулся в одну точку стола, нервно сжимая и разгибая пальцы в кулак.
Марк столкнулся с той болью, которую он никогда не ощущал. Ему соврали. Его прежняя семья хоть и холодно обращалась к нему, но никогда не лгала. Да, они порой говорили ему ужасные вещи, не интересовались им, но говорили всё всегда в лоб. И не было таких случаев, когда мама с папой осуждали своего сына за спиной. Наверное, это самые неприятные и пронзительные ощущения, и Марк их испытал прямо сейчас.
– Что такое? – осторожно поинтересовался Лука, заметив перемену его настроения.
– Всё в порядке, – ответил Марк, но уже не пытался изменить свои эмоции и чувства. По его огорчённым бровям и тоскливому взгляду Луке стало всё понятно. – Я пойду посплю немного, – и не дождавшись ответной реакции, Марк направился в комнату.
Он просто лёг на кровать и начал смотреть на потолок. Кажется, к нему вернулось чувство одиночества, но оно было растворено с пустотой, которая подавляла все эмоции и мысли. Марк видел перед своими глазами чёрный фон, просто чёрный фон без каких-либо цветов и ощущений.
Так он пролежал целый день, не замечая, как заходил и выходил Лука. Марк просто ждал позднего часа, когда все заснут. Да, он снова сбегает, но в отличие от прошлого раза, Марк не планировал свой уход. Он просто почувствовал себя лишним, опять.
Далеко за полночь Марк оказался на улице. В его лицо ударил свежий ночной воздух, который был насквозь пропитан свободой. Он шёл в полной темноте, не зная направления. Лишь звёздное конфетти освещало ему тропинку под ногами. Марк решил просто уйти. И чем дальше он уходил, тем быстрее в нём убивалась подавленность.
Четверть часа. На дворе стоит непроглядная темнота, и Ринат пытается докинуть плюшевого мишку до окна на втором этаже, чтобы разбудить Есению. Через шесть попаданий Есения наконец проснулась и подошла к окну. Вся сонная, с полуоткрытыми глазами она увидела своего возлюбленного. Сперва она просто стояла и глядела на него, не понимая, что происходит, но через пару секунд Есения открывает окно и начинает улыбаться. Ринат жестом показывает на телефон и отправляет ей сообщение: «У меня есть для тебя сюрприз. Спускайся!»
Быстро надев жёлтое платье и белые туфли, Есения начинает тихо-тихо спускаться по лестнице, чтобы не проснулись родители. Папа у неё строгий и с трудом отпускает гулять свою дочку до одиннадцати вечера, а тут уже на часах половина первого ночи, и она, сама не зная, что её ждёт, спускается во двор.
Ринат стоял посредине двора, не скрывая улыбки и счастья, с этим белым и пушистым медведем. Встретившись друг с другом, они молча и на цыпочках
