хочется, а то родители будут волноваться.
И они начали хохотать без умолку.
Им хватило пару минут, чтобы мысленно оказаться вдали от Земли, от её проблем. Они просто представляли себя, гуляющими по Луне, и наслаждались тишиной беззаботности. Ринат и Есения чувствовали друг друга на каком-то нереальном уровне, они могли с лёгкостью молчать, но при этом обмениваться друг с другом какими-то незримыми сигналами. У них действительно искренние чувства, и каждый день они прилагают усилия, чтоб сохранить влечение. Их отношения можно охарактеризовать как стальной трос, ведь сколько его ни тяни, он всё равно останется в той форме, в которой был изначально.
– Вот скажи, – со всем интересом воскликнула Есения. – Зачем мы тут, на Земле, пытаемся выяснить, какая страна лучше или какой народ сильнее? Мы ведь просто можем объединиться воедино и решать те проблемы, которые грозят абсолютно всем, независимо от расы и национальности. Ты только посмотри на это, – произнесла Сеня, указывая пальцем наверх, – мы ведь настолько малы перед Вселенной, мы ведь ничего толком о ней и не знаем. Знаешь, я в последнее время часто смотрю на ночное небо, и мне становится немного грустно, – заметив нахмуренные брови Рината, она продолжила. – Да-да, иногда бывает, когда я чем-то озабочена. Не всё время ж мне ходить с этой дотошной улыбкой.
– Ты чего? Какая ещё дотошная улыбка? У тебя она замечательная, и если ты ещё раз так про неё скажешь, то я обижусь, – торжественно выговорил Ринат.
– Так ты не ответил на мой вопрос, – заметила она с удивлением.
– Ну, а что я должен ответить? Понимаешь, наше человечество устроено так, чтобы злить друг друга, от этого никуда не деться. Сколько ни тверди, что люди – разумные существа и тому подобное, на самом деле в отдельных ситуациях мы особо и не отличаемся от тех же обезьян, а иногда ведём себя и хуже. И да, глядя на всё это, мне тоже становится грустно. Но при этом космос настолько красивый и загадочный, что можно любоваться им целую ночь. Всё то, что не тронуто человеком, будет всегда прекрасным.
– Согласна, – тихо прошептала Есения, положив голову ему на грудь, но через пару секунд резко закричала. – Смотри, смотри, звезда падает. Давай загадывать желание.
– Давай не будем? Будем просто наслаждаться в эти минуты, тем более надежда делает людей слабее.
– Ой, да брось. Хотя бы сейчас отключай свою серьёзность, – прощебетала она, и Ринат сдался её очарованию, улыбнувшись в ответ.
До самого рассвета они так и пролежали, глядя в завораживающие дали неизвестности. Они питались этой красотой и наслаждались ею не меньше, чем друг другом. Ночной воздух дурманил их своей живой прохладой и нежным эфиром. Ринат и Есения словно объединились в одно целое, молча глядя наверх. Их сердца то стучали с неимоверной скоростью, то умиротворённо дышали в унисон. Если вначале они завистливо смотрели на похождения звёздной стаи, то уже под утро они вместе с ней ступали по этому огромному вселенному диску.
Подъехав к дому Сени, Ринат крепко обнял девушку, затем сказал:
– Спокойной ночи!
Есения беспечно засмеялась и со всей нежностью ответила, приложив руку к его подбородку:
– Дурачок ты, но я тебя люблю, – произнесла Сеня и вышла из машины, на прощание помахав рукой.
В доме царила предутренняя тишина, и Есения со всей осторожностью зашла внутрь. Но прямо на пороге её встретил папа.
– Ну и где ты была? – будто бы устав от её капризов, спокойно поинтересовался он.
– Я… Я гуляла где-то между Марсом и Сатурном и любовалась всеми прелестями космического пространства, – уверенно объявила Есения и потом добавила. – И да, со мной был Ринат, так что можешь не переживать.
Не дождавшись ответной реакции, Сеня поднялась наверх и уснула на целое утро.
Солнечный свет с трудом заполнял палату сквозь полупрозрачные жалюзи. Старик беспечно лежал на койке, поглядывая то в окно, то в невысокий серый потолок. У него уже второй инсульт за последний год, но ни дети, ни внуки не знают об этом, так как они живут в трёх тысячах километрах от его города. Он всегда переживал из-за того, что обременяет своих родных, а старик не хотел, чтобы его дети бессмысленно тратили на него время.
Многие пожилые люди ждут, когда наступит их время покинуть этот мир, но не Георгий Шалвович. Абсолютно каждый день он вспоминает все свои пройденные преграды, счастливые моменты с близкими, но ему почему-то кажется, что он прожил не свою жизнь. Старик постоянно заботился о своей семье, о своих друзьях (которых уже не осталось в живых), отдавая им всю энергию и все силы. Возможно, он слишком много переживал за их благополучие, забывая о собственном времени.
Но, тем не менее, несмотря на этот предсмертный кризис, он вовсе не боится смерти. Старик верит, что там, на небесах, он наконец встретится с теми, кого он уже потерял, а таких немало. Что же он чувствует, когда теряет близкого человека? Уже ничего, кроме как вспоминает те или иные моменты. Это стало сплошной рутиной, которая воспринимается и как нормальный жизненный процесс. Возможно, многим людям покажется это неким равнодушным и хладнокровным проявлением.
Пару дней назад из его палаты выписался такой же пенсионер, который прошёл всю реабилитацию. Георгий Шалвович не смог с ним найти общий язык за эти две недели, хотя тот пенсионер и пытался как-то заговорить с ним, но всё было напрасно. Все близкие люди подмечали в нём этот сакральный характер. Старик никогда не делился своими секретами. Даже когда внуки просят его вспомнить какой-нибудь интересный случай из жизни, то он сразу переводит тему в совершенно другое русло. Он считает, что его история должна уйти вместе с ним, не важно, увлекательная она или нет.
И вот спустя два дня к нему неожиданно заходит главврач.
– Здравствуйте, Георгий Шалвович. Вы уже идёте на поправку, я смотрю, – произнёс мужчина с той ласковой интонацией, свойственной врачам.
– Да, мне уже намного лучше, спасибо, – сыро бросил старик.
– Слушайте, у нас тут небольшая проблема. К сожалению, у нас все палаты заняты, и во всей больнице есть только одна свободная койка, и она только у вас. Вы не против, если к вам подселится молодой человек со сломанной ногой?
– Конечно, да, – произнёс старик, хотя в его голове проскользнул совершенно другой ответ.
– Отлично! Тогда в течение этого дня его переведут сюда, – сказал врач и мгновенно вышел из палаты.
Того пациента привезли только вечером, а до
