Вдвоем им было намного интересней.
В эти дни Лиля несколько отдалилась от Киры. Сделала она не столько умышленно, сколько инстинктивно. Она боялась ее резких суждений и насмешек. Не было в классе и, пожалуй, в школе большей язвы. Кира не щадила никого, а когда на нее обижались, говорила:
– А ты отвечай! Защищайся, нападай. Не можешь? Сам виноват.
Даже мальчишки, которые в возрасте лет одиннадцати-двенадцати могут жалить, как те пчелы, и те ее побаивались. Не раз кто-нибудь из таких бойких отводил глаза, старался не связываться с Кирой. Знали, что острое словцо будет пущено незамедлительно. Когда все стали постарше, Кира перестала цепляться к одноклассникам, но не смягчилась. Ее характер проявлялся теперь в пренебрежительном отношении к любому проявлению симпатий. Если кто-то говорил, например: «У тебя хорошая стрижка!» Она отвечала: «Я не ты, я за волосами слежу!» Понятное дело, очень скоро желающих приятно поговорить с Заболоцкой не стало.
– Зачем ты так? – спросила ее Лиля.
– А что, разве это не так? – пожала плечами Кира.
– Так, только тебя никто об этом не спрашивает, – отвечала Лиля.
Мельникова со временем научилась не реагировать на выходки подруги, а если не было реакции, не было и желания язвить. Поэтому дружба девочек крепла, и к десятому классу они были закадычными подругами. Дружбе способствовало и то, что обе были интересными, впрочем, каждая на свой лад. Но знакомство с Перовым, влюбленность в него заставили Лилю оберегать эти отношения, а поскольку Заболоцкая имела на нее влияние, Мельникова несколько отстранилась.
Отношения с людьми у Киры всегда были очень сложными. Родители к проявлениям характера дочери относились почти равнодушно – все было некогда. Мать с отцом работали, ухаживали за старыми родителями, которые жили в подмосковной деревне. Когда бабушка осталась одна и совсем разболелась, ее забрали в Москву. Теперь они жили все вместе. Родители следили, чтобы у Киры было все, что есть у одноклассников, а еще они требовали, чтоб она занималась дополнительно. Плавание, спортивные секции, театральный кружок в районном Доме культуре – это все было обязательным для Заболоцкой. Справлялась с домашними заботами Кира запросто. В семь лет на ее шею повесили ключ от дома и сказали:
– После уроков придешь, разогреешь обед, пообедаешь и садись за уроки.
С этого самого времени Кира знала, что все ее время в ее руках. Она попробовала не послушаться родителей, вышло не очень хорошо – отец чуть ремнем не ударил. С этого момента Кира убедила себя, что режим дня, установленный родителями, самый удобный. Кира стала отличницей. К десятому классу у нее не было даже четверок.
– Здорово! Ты на медаль идешь! Единственная из класса! – сказала ей Лиля.
– А толку в этой медали?! Зачем она нужна? В институт я и так поступлю. В любой почти. Знаний хватает. А потом что с ней делать?
Лиля в замешательстве замолчала. В ее представлении золотая медаль была вершиной этой части жизни. Ей казалось, что только две вещи важны сейчас – это успех в учебе и любовь. Если в учебе она отставала, то в любви явно преуспела. Чем прогневала подругу.
Спустя некоторое время Кира позвонила Лиле.
– Ну как? – спросила она насмешливо.
– Нормально, – лаконично ответила Лиля.
– Будь бдительна. Мужчины обманывают обычно. Они женщинами пользуются. И останешься ты у разбитого корыта.
Лиля пропустила мимо ушей пассаж про разбитое корыто, но обратила внимание на слово «воспользуется». Этот момент ее волновал давно, когда думала про отношения с мальчиками.
– Ты считаешь, что женщине ЭТИ отношения не нужны? Что только мужчина заинтересован в близости, – Лиля употребила более грубое слово, – ты считаешь, что женщине ЭТО не надо?
Кира хмыкнула:
– Я считаю, что женщина должна быть осторожной. На ней клеймо.
– Что? – удивилась Лиля. – Какое странное выражение. Вообще, ты отказываешь женщине в праве на чувства.
– Ты начиталась глупых модных статей про секс. А я придерживаюсь традиционных взглядов, – сказала Кира.
– Женщина должна выходить замуж девственницей?
– Да, именно.
– А я считаю, должно быть так, как сложится. Нельзя здесь регулировать жестко. И кстати, давно уже не регулируется. Поскольку у нас государство светское и поведение определяется светскими законами, – усмехнулась Лиля.
– Ты забыла про мораль. Такая штука, знаешь ли, есть.
– Мораль? – Лиля задумалась. – Мораль тоже надо обсудить. Где начинается мораль, а где диктат косности и нетерпимости.
– Понятно, – рассмеялась Кира, – ясно, тебе это надо и ты готова это оправдать.
– А что ты смеешься? – сказала Лиля примирительно. – Мне это надо. И я об этом думаю. Где здесь что-то неприличное? Я не виновата, что тебе об ЭТОМ даже противно подумать. Впрочем, я, в отличие от тебя, понимаю, что люди бывают разными.
Лиля попыталась быть дипломатом. Она дорожила подругой. А Стаса она любила. Поэтому лавировала между ними. В этом проявилась ее мудрость, совершенно несвойственная этому возрасту.
Тамара Леонидовна все заметила и как-то сказала:
– Ты – молодец, если ты проявишь такие качества и в семейной жизни, семья будет счастливой.
– Ты про Киру? – Лиля улыбнулась. – Да, с ней сложно! Очень вещи обидные стала говорить. Но я‐то знаю, что она хорошая.
– Да, она – хорошая. И дружба у вас крепкая. Сохраните ее.
Лиля кивнула, а про себя подумала, что это очень сложно – не поссориться с Кирой Заболоцкой.
Тот самый пятачок, которого не хватило на проезд Лиле, оказался поистине золотым. Знакомство Лили и Стаса превратилось в светлый и очень трогательный роман, который, в свою очередь, перерос в любовь и привел к тому, что однажды во время их очередной прогулки по Бульварному кольцу Стас Перов произнес:
– А давай поженимся? Давай?
Не дожидаясь ответа Лили, он воскликнул:
– Ну почему нет! Почему?!
Лиля остановилась и, улыбаясь, посмотрела на Перова:
– Я разве сказала «нет»? Ты что возмущаешься на весь бульвар?! На нас оглядываются.
– Извини, – Стас обнял ее, – я думал, что ты будешь против. Не так много времени мы знакомы…
Лиля Мельникова засмеялась.
– Почему я буду против? Я тоже хочу замуж за тебя. И чтобы все было нормально, а… не… не тайком.
– Да, да…
– Это не значит, что мы женимся из-за секса? Мы женимся, чтобы быть вместе. – Стас стал серьезным.
– Да, у нас будет семья, дети и все, что положено…
– Ну, там ссоры, нехватка денег, сбежавшее молоко и прочие прелести.
– Совершенно верно.
Какое-то время они шли молча. Каждый пытался осознать, что же сейчас произошло. А еще Лиля боялась, что Стас испугается и превратит все в шутку, а Стас опасался, что Лиля, подумав, все же скажет «нет». Прошло какое-то время, никто
