выглядела такой жизнерадостной. Никогда бы не догадался, что она умирает. Даже в последние минуты своей жизни она улыбалась.
Ким сжал губы. Было больно слышать, как рушится жизнь людей. Руперт продолжал.
–После ее смерти… – он посмотрел в безоблачное ночное небо. – Карен тоже все помнит, хоть и ничего не говорит. Ей было всего четыре с половиной года, когда это произошло. Поразительно, да? – он грустно хмыкнул. – Никогда не забуду эти маленькие ручки, которые схватили меня за плечи и направили мои полупьяные после бессонных суток, полных крепкого алкоголя, красные глаза в абсолютно серьезные глазки маленького ребенка, – слеза прокатилась по щеке отца. – Знаешь, тогда мне было стыдно.
В следующий момент Руперт презрительно хмыкнул, взял сигару изо рта Кима и жадно затянулся. Боль прожгла горло и легкие, но Руперт не закашлялся. Ким лишь смотрел на всю это картину.
–Тогда мне было действительно стыдно! – почти закричал Стоун, выкашливая остатки дыма. – Пьяный отец, у которого дочь психически взрослее его! Поразительно… – он вскочил с кресла и взглянул в глаза Киму, – Знаешь, что она сказала после?! – в порыве лютой ярости и ненависти к себе он кричал Киму в лицо. Тот сидел с испугом в глазах. – Она сказала, что мы должны жить за Салли, за маму! Ведь она так сказала, когда говорила дочери последние слова, – уже шепотом добавил он.
Руперт обессиленно плюхнулся в кресло.
Ким безмолвно сидел с возвращенной сигарой и потихоньку затягивался. Как же безумно трудно быть отцом, думал он.
Глава 4
-Отцом быть тяжело, – тихо прошептал Ким.
–Что ты сказал? – спросил Руперт, уже более-менее пришедший в себя.
–Да, так, – неуверенно ответил Ким. Раз настало время историй… – Хочешь, я расскажу все-таки как попал в больницу?
Руперт с прищуром посмотрел на него.
–Только не надо меня жалеть. Это еще больше меня выводит из себя, – ответил раздражительно отец семейства.
–Ладно, ладно, – тут же успокоил его Ким. – Не хочешь – не буду.
–Нет уж! – возразил Стоун. – Рассказывай. Все-таки я поделился с тобой своими личными воспоминаниями, так что теперь твоя очередь.
***
Мне было двадцать пять лет. Я только окончил университет и был свободен. Я мог идти хоть на все четыре стороны. Родителей к тому времени уже не было (проклятая автокатастрофа), поэтому из родных у меня не было никого. Кроме одного человека.
Его звали Артур Вальтер. Отличный, я тебе скажу, человек. Мы знакомы были с ним с детства, и он был мне как родня. Когда мои родители скончались, его приютили меня под своей крышей до тех пор, пока я сам не съехал, за что я им очень благодарен. Как и благодарен за такого прекрасного человека, как Артур. В этом вот городе я провел всю свою жизнь, не поверишь. Никогда не переезжал, никогда не выезжал за границу! Но я отошел от темы.
Артур – человек просто потрясающий: светлые глаза, как и взгляд на мир, трудоголик, есть чувство юмора, отличная память и добрая душа. Мы с ним поступили в один и тот же институт, когда выпустились из одной школы, где проучились вместе с первого класса. Мне было приятно и спокойно оттого, что есть человек, на которого я смогу положиться в любое время, как на брата.
Поступили мы на журналистский факультет. Оба просто безумно мечтали стать журналистами, потому что тогда можно было бы ездить по миру и рассказывать остальным о новостях по всей планете. Было в этой цели что-то романтичное и сказочное.
Когда мне стукнуло двадцать пять лет, мы с Артуром поссорились. Причем поссорились из-за какой-то чепухи: вроде он ревновал свою девушку ко мне. Богом клянусь, между той особой и мной не было абсолютно ничего.
На собственный день рождения я никого не пригласил, не стал устраивать каких-либо сборов, потому что друзей у меня не было, кроме Артура. В этот раз мне было просто тошно от того, что он считает меня предателем.
Я сел за руль своего автомобиля и поехал в бар. А как же еще справить день рождения одинокому человеку? Напиться!
Как сейчас помню то заведение… Ирландский паб. Зеленые стены, гладкая барная стойка, сделанная из дерева черного оттенка, бутылки самого различного алкоголя и пара-тройка людей, смотрящих матч по телевизору. Я присел на стул.
–Чего налить? – спросил тут же подбежавший бармен. Он был молод, лет двадцать, не больше. Острые скулы придавали парню хоть какое-то ощущение совершеннолетнего возраста.
–Что посоветуешь? – спросил неопытный я. Тем более было интересно мнение профессионала, потому что сам я в такие заведения заходил не часто.
–Могу посоветовать отличное пиво! Только завезли из Чехии, – ответил он с широкой улыбкой.
–Не, спасибо, – махнул рукой я. – Покрепче что-нибудь найдется?
–А то! – снова улыбнувшись, сказал он. – Виски?
–А вот это совсем другое дело, – согласился я. – Самого дорогого плесни-ка, – я решил немного растранжириться в тот вечер. Как-никак, мой день Рождения.
Бармен обрадовался, ощутив высокую оплату, и пошел за бутылкой. На широком экране кто-то кому-то забил гол. Собравшаяся кучка фанатов хором застонала. Видимо, не их сегодня день. Бармен вернулся через минуту, держа в руках старинную закрытую бутылку шотландского виски.
–Заведение ирландское, а виски шотландское? – с усмешкой задал я вопрос скорее себя, чем бармену. – Ну, что ж, давай.
Налив на треть стакана, юноша кинул внутрь пару кубиков льда и протянул мне.
Честно говоря, я в жизни до этого не пробовал виски. Я был непьющим, хоть и уже давно перевалил за совершеннолетний возраст. Не понимал, чего хорошего в алкоголе, ведь от него только печень сажается, и на утро голова раскалывается.
Но это виски заставило меня переосмыслить мое отношение к алкогольным напиткам.
С первым глотком меня сразу переполнили миллионы ощущений: приятное жжение на языке, терпкий вкус, тепло, распространяющееся по всему телу до кончиков пальцев и т.д. Но это не главное.
Этот глоток заставил меня почувствовать то, что я никогда не чувствовал – облегчение. И это было прекрасно. Умиротворение наполняло меня снова и снова, будто волнами накатывало на берег моего сознания. Я понял, наконец, что мне нужно от жизни! Не поверишь, но именно этот глоток сделал так, что я переосмыслил все, что я сделаю в будущем! Мне показалось, что на меня снизошло озарение с небес!
Каждый момент своей жизни я хотел прожить по-другому. Ведь не бывает одних и тех же моментов. Всегда, с каждой секундой следующая меняется, и мир вокруг тоже становится другим. Я решил максимально менять эти
