Пусть обрубком, калекой, пускай инвалидом, просто частью ствола.
Перепилен. Бывают такие обиды, что там мотопила.
Я ещё не доплыл, я ещё не доехал до летейских мостков.
Но все ближе и громче давнишнее эхо.
И я к встрече готов.
1.08.98
МИТТЕЛЬШПИЛЬ
П.А.Николаеву
Играя в шахматы с профессором, а уж тем паче с академиком, считайте лучше ваши акции, а то бишь шансы на успех; обзаведитесь-ка процессором, а может даже личным медиком, чтобы потом в иной редакции вас не послали б, как на грех.
Итак, мой друг, играя в шахматы с научным вдумчивым работником, с литературоведом, в частности, держите ушки поострей; он так разделает, что ахнете, что вдруг упретесь в подлокотники, поняв, что избежать опасности не выйдет, этот тип умней.
Сильней, хитрей, пообразованней, выносливей - такие качества, такое превосходство явное, как ты, дружочек, ни крути; уж в голове дыра озонная, уже душонка в пятки прячется, кровь стынет в жилах; ну, а главное - назад не отыскать пути.
А академик хмыкнет радостно, стишок прочтет - опять по случаю, оглянется на женщин с гордостью и вмиг фигуру заберет; а у тебя на сердце гадостно а ты себя одернешь, мучая, и славно, если все же с твердостью подвинешь пешечку вперед.
И эта слабая пешулечка, такая крохотная пешечка, совсем фигурка никудышная, возьмет и вырвется в ферзи; и вот уже мечты граммулечка, надежды слабенькая свечечка, молитва никому не слышная, помогут...Миленький, дерзи!
Дерзай, замурзанный, запуганный, дебютов не учивший в юности, играть всерьез не собиравшийся, но не чуравшийся проказ, привыкший к проигрышу, к ругани, но вынырнувший из угрюмости, и все-таки вконец не сдавшийся и выигравший в первый раз.
Дрожите, бедные профессоры; и трепещите, академики!
У вас соперник есть нешуточный и первооткрыватель дат; он смотрит в будущее весело, туда поедет он на велике, стихописуя круглосуточно, достоинств тайных кандидат.
5.08.98
ВЕРЛИБР
Боксер любил боксировать со своей тенью.
Однажды, особенно удачно ударив, он послал её в нокдаун.
Тень отлежалась.
С трудом поднялась.
Обиделась и ушла.
Навсегда.
2.11.98
Треть жизни провожу во сне, а две - в пустых мечтах.
Ах, до чего вольготно мне!
Живу во весь размах.
Забыв про долларовый курс, падение рубля,
Всегда смеюсь, войдя во вкус...
А плакать что ли, бля?
Когда навеки я усну, последняя мечта: чтоб все же встретили весну осенние уста.
Чтоб улыбнувшись, мол, удал, и спину не согнув, я как живой в гробу лежал, к о с т л я в о й подмигнув.
1.12.98
1999 год
СЛОН И СЛИЗНЯК
"Мимо меня проползают слизни с глазами статуй в саду..."
Борис Пастернак
Со слизняком затеяв разговор, слон поражен его был самомненьем:
"Да я...да мне...да с некоторых пор ко мне киты относятся с почтеньем.
Когда б я плавал, был бы тоже кит, но не хочу, привык к земле по жизни.
Горжусь, что я вульгарный паразит, как все мои предшественники слизни.
Зато Камю и Сартра я читал, мне Хайдеггер мировоззреньем близок; я обожаю человечий кал и пью мочу, поверьте, без капризов.
Вы в самолетах жрете аэрон, вгрызаетесь в творенья Массолита, а я залез в свой костяной гондон, он - лучшая моя самозащита.
Мне Пушкин - бог, я тоже накропал две-три строки о сексе понаслышке; пусть кто-то скажет, что талантец мал, но кайф и драйв зато всегда в излишке.
Да, я - слизняк, я не такой, как вы, зато король среди окрестных слизней, и мне плевать на жителей Москвы, погрязших в рыночной дороговизне.
Зато я без работы проживу и накропаю, может быть, романчик, где выведу на славу всю Москву, загнав героев голых на диванчик.
Поверьте, мне и премию вручат, я сразу стану членом Слизне-клуба; а то, что нет ни деток, ни внучат, мне наплевать, зато целее зубы.
Вы думали, у слизней нет зубов?
Есть и ещё какие! Мысле-зубы.
Мы ими объедаем дураков, вздымая для завесы грязи клубы.
Такой я слизень. Просто красавец.
Завидуйте же слизневому счастью.
Жаль, что на этом сказочке конец.
Я о конце лихом мечтаю часто..."
Слон не дослушал слизневый разнос.
Считайте, что из зависти, из мести над ним слоновью ноженьку занес и без раздумий раздавил на месте.
15.02.99
Выдернули, как овощ с грядки. В другую грядку пересадили. В помощь
Бог тебе! По порядку надо бы рассчитаться: номер какой ты? Первый или уже четвертый?
Нервы заныли, нервы...
Впрочем, какого черта дерзнули, святотатцы?
Не вычисляй, где лучше.
Ты же, брат, лежебока.
Глубже заройся, глубже и не кусай свой локоть.
Ишь ты, какая цаца, коли назвался груздем, лезь в кузовок без вздоха.
Не поминай о грусти, лупит под дых эпоха.
В тон ей ламбаду сбацай.
27.06.99
Какие ветреные дни - сквозят навылет.
А по ночам огни, огни...
Слова ковыльны.
Седины Вечного огня.
Любви седины.
Ты стала ветром для меня,
Осколком льдины.
Я плыл и плыл, пока опять не затерялся.
Хотел обнять, хотел назвать...
Немым остался.
18.08.99
Мой друг, ты что-то говорил о подчиненности судьбе, а как же быть с размахом крыл и звездным знаком на губе?
Как быть? Совсем не просто "Быть или не быть?" - вот в чем вопрос.
Иначе следует убить в самом себе зачаток гроз.
Зачаток звезд. Убить звезду, источник света и любви?
Навеки утопить в пруду надежды зыбкие свои?
Привесить к ним смертельный груз.
Ату, на дно их! Способ прост.
Зачем тебе подарок муз, мерцание данайских гроз?!
Грохочет бочка Данаид.
Хрустит прокрустова кровать.
Но снова, жалкий индивид, пишу в заветную тетрадь.
А как же быть с размахом крыл и подчиненностью судьбе?
Мне кажется, что я открыл мечты росток в самом себе.
5.08.99
Я открываю себе новую в жизни страницу.
Сколько я их открывал, чтобы тотчас же забыть.
Но почему-то опять возникало внутри вдохновенье.
Я начинал вновь и вновь... Вновь говорить о себе.
31.10.99
Опять русальничал. Охальничал.
По-комсомольски. По-начальничьи.
Жена вкатилась как ОМОН.
Я беспартийно вышел вон.
31.10.99
СТИХИ 1968 ГОДА
(Нашел обрывок записи)
Кому-то, братцы, Лорелея и бурный Рейн, а мне на выбор: лотерея или портвейн.
Ночные мысли каменисты.
Часы - века.
А мне на выбор: в коммунисты или в з/к.
20.11.99
2000 год
Млечный путь... Как дорога легка!
Пробеги, начинающий бог, не теряя пакет молока,
Ариадны бесценный клубок.
Но вмешался безжалостный быт, не сдержала поклажи рука.
Развалилась страна, и забыт треугольный пакет молока.
22.03.00
ЖРЕБИЙ
"Блаженный жребий. Как мне дорога унылая улыбочка врага!
Люблю я неудачника тревожить,
Сны обо мне мучительные множить
И теневой рассматривать скелет
Завистника, прозрачного на свет".
Владимир Набоков "Безумец"
1
Биармия, куда я вброшен был по прихоти безжалостного рока, не признавала жалкого оброка случайными нарезками судьбы.
Ей нужен был весь полностью пирог, она ждала туземную покорность, а я не мог ответить на огромность её в ночи затерянных дорог.
Сквозь смрад и дождь на торжище пустом, обманутый внезапным совпаденьем, сов. баловень, сов. трутень во владенье не мог принять я свой наследный дом.
Где доживает мать свои лета, где крошки прежних замыслов столь жалки...
Нет, лучше мыкать горе в коммуналке, чем рифмовать опять "мечта тщета".
Биармия, твой данник вновь в бега настроился, он отгрызает ногу, в капкан защелкнутую, рвется он к итогу: то ль свечка Богу, черту ль кочерга...
2
Мой Рим, мой Кремль, мой северный венец спешат с ухмылкой варвары примерить; а я наивно продолжаю верить в слепое притяжение сердец.
Рога трубят, скорей вгрызайся в плоть, ценой потери выиграй сраженье, а если неизбежно пораженье, смирись - такое повелел Господь.
Язычество задвинуто в леса и накрепко вмуровано в овраги, и если ты воспомнишь об отваге,
Эдип, твой жребий - выколоть глаза.
Не стоит лицезрения разор и варварская радостная рожа...
Что ж, шествуй слепо, все, что будет позже, не сузит твой духовный кругозор.
Биармия, ты будешь мне родней на расстоянье; жест прими прощальный.
Еще не раз я вздрогну болью давней, уколотый хвоинкою твоей.
14.04.00
СОНЕТ ЭТОЙ КНИГЕ
Я с запозданьем книжечку прочел:
"Сто поэтесс серебряного века".
Но оказался сборничек - калека, творений не зажегся ореол.
Издательский понятен произвол: открылась женской лжи и страсти Мекка, для страждущих больница и аптека, да трех мужчин средь авторов нашел.
Никулин, Брюсов и Багрицкий то ж вошли на равных в женскую сюиту; что ж, трансвеститства манит колея.
И составители всадили нож в свою идею ясно и открыто.
Подумай, друг, где масочка твоя?
2.07.00
Увы, ты с каждым днем брюзглей и старше, на импортных взопрев окорочках; приветливые бедра секретарши напрасно отражаются в очках.
