Хайдар читал, стояла, прислонившись к стене. Теперь потихоньку, боясь скрипнуть половицей, подошла к дивану:
— Дедушка! Мы еще побудем…
— Нет-нет, уже стемнело, идите, доченька, идите… Латофат вышла первая. Хайдар на минуту задержался, потушил свет, поправил простыню на диване, посмотрел еще раз на деда и тоже вышел.
Кишлак погрузился в сон. Прямо над головой, в провале темного густозвездного неба, блестел отточенный серп трехдневной луны.
Тихая ночь. Голубоватый туманный свет звезд и луны. Тонкая фигура девушки у ворот. Латофат показалась Хайдару одинокой, печальной. Теплая, незнакомая нежность перехватила дыхание.
— Латиф!..
Латофат взглянула на Хайдара — в глазах были слезы — и уткнулась лицом в его грудь…
— Латиф! Что с тобой, Латиф? — Хайдар задыхался от нахлынувшей нежности, привлек девушку к себе и стал целовать в соленые щеки и губы, в глаза. Латофат что-то говорила, очень тихо, неразборчиво, казалось, просила о чем-то.
И как эта девушка была непохожа на ту Латофат, что в последнее время обдавала холодом. Вернулась прежняя Латофат — открытая, любящая, какой была она в раннюю пору их дружбы. Та же нежность, те же щемящие душу глаза, та же доверчивая ласка!
Странная вещь жизнь! Почему Хайдар только сейчас разгадал, что нужно и ей и ему для их любви? Не дорожил доверием и сам не доверял ей. Зачем, поддавшись чувству странной какой-то гордости, мучил и ее и себя? Оказывается, достаточно одного ласкового слова, простого искреннего слова — и холод пропал.
Хайдар осторожно прижал девушку к себе. Так, обнявшись, медленно пошли вниз. Латофат шла притихшая, успокоенная.
Они подходили к дому Хайдара. Полутемную улицу вдруг рассек свет фар. К воротам подлетела и со скрипом затормозила «Волга».
— Отец ваш! — Латофат испуганно отпрянула.
— Это ты, Хайдар? Пойдем! Разговор есть…
— Хорошо, ата, я сейчас…
Хайдар довел Латофат до калитки. На улице, перед домом Фазилат, стоял «газик». Латофат шепнула: «Кажется, и брат здесь», торопливо подставила губы, скользнула во двор. Хайдар повернул обратно. Темный «газик» вдруг взвыл и стремительно, с грохотом пролетел мимо. Хайдар уже подходил к дому. Его догнали легкие, быстрые шаги.
— Братик!
— Тахира?
Сестра беззвучно прильнула к нему.
— Я рада, братик. Рада за вас! Так рада!.. — Она дрожала, плакала.
— Что с тобой, Тахира?
— Ничего… Я рада за вас, за Латофат!..
— Да что с тобой? В машине был Кадырджан?
— Да, он поехал в горы. — Тахира всхлипнула. — О, братик, он не любит меня! Не любит! — Маленькая фигурка в темном платьице прильнула к нему.
Сердце недобро екнуло. Хайдар обнял дрожащие плечи сестры, пригладил растрепанные волосы:
— Не волнуйся, все обойдется, сестричка…
— Нет, нет, он не любит, я знаю, братик, знаю!
— Ну и черт с ним, если не любит! — рассердился Хайдар. А Тахира уже не всхлипывала — она громко и горько рыдала.
— Вы не знаете, братик!.. Если б вы знали!..
Хайдар до боли сжал зубы. Он догадывался… Но что мог он сказать этому хрупкому, любимому с детства существу?
За дувалом послышался глухой кашель.
— Отец ждет. Не плачь, Тахира, все обойдется, мы еще поговорим..
Атакузы нервно прохаживался у колодца. Сосредоточенный, мрачный, с крепко сжатыми губами. Увидел; сын и дочь идут вместе, молча прошел в дом. Направился прямо к холодильнику, достал бутылку минеральной воды, ударом о край стола открыл, пил прямо из горлышка большими глотками.
— Еду в обком… — сказал, как только Хайдар подошел.
— Что-нибудь случилось, отец?
— Этот подонок! — Атакузы сердито швырнул в темный проем окна пустую бутылку. — Этот любитель легкой жизни! Я. говорю про Бурибаева. Не зря, оказывается, прикатил. Весной выделил нам тонн триста удобрений и запчасти, не так уж и много. А теперь приехал обрадовать: какой-то там шум поднялся.
По спине Хайдара будто холодный уж прополз.
— И серьезно все это?
— Не знаю. Думаю, голову не снимут. Не на свой же огород я сыпал те удобрения! Но, видно, что-то случилось, раз этот тип не смог сам уладить, ко мне прилетел. На всякий случай хочу поставить в известность Халмурадова. Не забудь, разговор этот — не для чужих ушей.
— А может, не стоит ехать, отец? — сказал Хайдар. — Он ведь отпускал, пусть сам и отвечает. И вообще — напрасно вы…
— Напрасно или нет — об этом не время! А ехать надо. Другого выхода нет, придется улаживать самому. Словом — еду. Гостей не привози. Пусть до моего приезда побудут там.
3
Фазилат вышла за ворота — проводить соседок. Они. теперь каждый день приходят помогать ей. И надо же так получиться, в это самое время, как нарочно, у во-рот остановился знакомый «Москвич». Из машины выпрыгнула Латофат и сразу смутилась, увидев соседку — она была в белом свадебном платье. И Хайдар — он сидел за рулем — поспешил поддать газу, стремительно тронулся с места. Латофат пробежала в калитку, женщины задумчиво Смотрели ей вслед, Должно быть вспоминали молодость.
— Дай бог им счастья!
— Очень подходят друг другу!
— Да вознаградит их счастьем аллах!
Сладко маТерй слышать Такие слова, хорошо, что люди увидели дочь вместе 0 будущим зятем, в его машине. Так получилось хорошо! Теперь соседки закроют рот сплетницам, а такие есть, завидуют счастью дочери.
Вот уже неделя прошла в свадебных хлопотах. И как дружны стали между собой дочь й Хайдар, словно подменил их кто. Фазилат не знает, что случилось, в чем: причина такой перемены. Да и зачем ей знать? Смотрит на жениха и невесту и не может нарадоваться. Три последних дня Латофат с Хайдаром каждый день ездят в районный центр. Там, говорят, открывается лаборатория. Хайдар отвозит Латофат и сам же привозит обратно. Удивительно, даже к доценту Абидову переменился. Нередко и Абидов приезжает с ними на машине. Бывает, втроем засиживаются допоздна за беседой. А Фазилат… У нее голова кружится от нежданного счастья. Ей приходилось бывать на тоях, на празднествах у соседей, но сама ни разу не созывала гостей. Своей судьбы стыдилась. И как же радуется теперь — наконец настал день и она может отплатить людям за радушие. Атакузы по непонятной ей причине отказался от прежних планов, не хочет пышной свадьбы. Однако на расходы не поскупился. И на одежду, и на еду — на все дал. Фрукты, мясо, вино, рис — все, что нужно, для свадьбы есть. И теперь на дворе у Фазилат с утра до вечера люди: соседки стегают одеяла для приданого, джигиты в саду готовят дрова, ладят тандыры — много ведь придется напечь лепешек. А вечерами собираются подруги дочкины — шьют платья, веселятся, танцуют, песни
