быстрым взглядом от Марьи к Ивану.
– Ха, ну признайся, сдаешься?! – Иван приподнялся на руках и с нескрываемой радостью и самодовольством смотрел на Марью. Та в свою очередь деланно закатывала глаза и фыркала.
– Ну, еще чего, проиграть тебе? Мечтай! Сейчас я подумаю… м-м-м, – личико ее премило сморщилось, выказывая смущение и напряженную работу мысли.
– Архангельск?! – выпалила вдруг она.
– Было. И Алушта тоже, кстати, – улыбка на лице парня только ширилась, и, казалось, лицо его должно было вот-вот лопнуть, если он не побережется.
– М-м-м-м… сейчас, сейчас…– вдруг лицо ее просветлело, глаза округлились и радостно заблестели зелеными огоньками.
–Армавир! Точно! Мы туда отдыхать ездили с родителями. И не вздумай сказать, что уже был, – закричала Марья, едва не срываясь на визг. Иван лишь пожал плечами.
– Ладно, тогда Ростов.
– Было, было уже! Неа, неееет уж.... – и Марья стала двигать из стороны в сторону указательным пальцем в знаке отрицания, словно строгая учительница перед нерадивым учеником.
– Был Ростов-на-Дону. А это совсем другой город.
– Ну конечно, сочиняй… ага, за дурочку меня держишь?
–Да правда это, отвечаю на пацана.
–Пфф, перед хоккеистами своими хорохорься. А я не верю.
Иван подскочил на ноги и стал бессвязно, но горячо доказывать свою правоту, но видя, что Марья в ответ только снисходительно улыбается, махнул рукой.
– Да ну тебя, вот так с тобой и играй, проиграла, а признаваться не хочет… – и он снова плюхнулся на сено, только в этот раз, отвернувшись от девочки.
Они с минуту посидели в тишине, и видно было, что Иван уступать не собирается. Тогда Марья сделала первый шаг. Она подошла к нему, села за его спиной и несильно толкнула его в плечо:
– Ну и чего ты? Обиделся? Я же пошутила, знаю я про Ростов, че ты думаешь? – добродушно сказала Марья, но Андрейка, видевший ее лицо, сразу понял, что она лукавит. – И вообще, я не сдаюсь никогда, просто надоело. Я тебя раскатаю вообще в любую игру, если хочешь знать.
– Да? и даже в хоккей? – не поворачиваясь, спросил Иван.
Марья снова толкнула его в плечо, на этот раз сильно.
– Ау-у-у, за что? – воскликнул Иван, наигранно корча гримасу боли.
– За то, что ты дурачок, – отрезала Марья, встала и демонстративно ушла в противоположный угол. Теперь уже ее очередь была повернуться спиной.
Иван почесал голову, видимо, прикидывая, как так получилось, что ударили его, и он же теперь оказался виноватым, а она жертвой, хоть секунду назад все было ровно наоборот. Андрейка, оценивающий происходящее со стороны, подумал о том, что пытаться переиграть девушку в поведенческих играх, в особенности такую, как Марья, заведомо проигрышная идея. А самая разумная стратегия при таком раскладе – тактическая капитуляция, нарочное поражение, которое позволит тебе не усугубить патовую ситуацию до критической, а также даст время и поле для нового маневра, который позволит отыграться в будущем. Иногда проиграть бой – самое мудрое, что можно сделать. Но хорошо видится ситуация только со стороны, а когда ты непосредственно ее участник, находишься в самой ее гуще, чаще всего невероятно сложно адекватно оценить сложившееся положение. В особенности, когда ты подросток, привыкший решать любые вопросы силой, а не умом.
По смятению на лице Ивана читалось, что интуитивно он понимает, что где-то его обманули, объегорили, но вот, как это доказать, он не знал. Еще с полминуты помучившись, он сдался. И сделал то, что в таком случае делают все мужчины на свете. Он извинился.
– Э-э-э, ну ты чего? Ладно тебе, – он подошел к ней вплотную, но дотронуться не решился. – Извини, не хотел тебя обидеть.
– Обидел? Много чести. Я на дураков не обижаюсь.
Иван нахмурился и, казалось, не на шутку рассердился.
– Ну, хватит уже! Я извинился, а ты все равно обзываешься, чего тебе надо вообще?
Марья резко развернулась к нему лицом и грозно посмотрела на него. Андрейка залюбовался ей – сдвинутые к переносице брови, полные огня большие глаза и сжатые губки, делали ее чрезвычайно хорошенькой, настолько, что невозможно было устоять. По всей видимости, Иван испытал то же самое. Он сразу размяк всем телом, как будто даже стал меньше ростом.
– Чего хватит? Это ты привел меня сюда и для чего? Чтобы обижать? Что это вообще за место, чей это сарай? Нас накажут, если найдут здесь.
Андрейка не видел лицо парня, но по его сбивчивому голосу и раскрасневшейся шее понял, что тот вконец проигрался.
– Да не узнает никто, мы недавно с пацанами отломали сзади доску и теперь вот… место укромное… здесь хорошо ведь, не?
Лицо Марьи вспыхнуло яростью. Андрейка не без удовольствия подумал, что сейчас-то Ивану достанется не на шутку.
– Укромное место!? Это типа, чтобы девчонок сюда водить? И много ты сюда уже приводил? Я которая по счету?
– Первая… – Иван, взявший курс на собственное потопление, неуклонно его придерживался.
Марья гневно буравила взглядом долгую секунду бедного парня, затем подняла руки, словно сдаваясь.
– Все, я пошла отсюда, – и она уже развернулась в сторону выхода, но Иван схватил ее не по возрасту могучими руками и сильно, но аккуратно прижал к стенке.
– Да блин! Ты первая, потому что мне не нравится никто больше! Ты самая лучшая, другие и рядом не стояли. Потому и позвал, думал пообщаемся, поиграем, туда-сюда…
– Пусти!
– Не пущу! Нравишься!
– Пусти, а то закричу!
Тогда Иван вдруг прильнул к ней всем телом и жарко, но коротко поцеловал Марью. У Андрейки от этого зрелища сжалось все внутри, и только ожидание скорого неотвратимого отмщения для нахала удерживало его рассудок на месте. Сейчас, сейчас получит пощечину, а то и чего похуже думалось ему. Но Марья, на удивление не стала кричать и драться, и даже не оттолкнула Ивана прочь. Она опустила глаза, и алый румянец покрыл ее щеки.
– А действительно, что Ростов и Ростов-на-Дону это разные города? Это правда?
– Клянусь, что не вру.
– Хорошо. Ты победил. Я пойду домой, меня бабушка уже, наверное, ищет.
– Ладно… – Иван опустил руки и отступил на пол шага назад.
Марья сделала шаг в сторону, но затем развернулась и сказала.
– Ты мне тоже нравишься, давай завтра встретимся, погуляем? Вдвоем.
Фигура Ивана ожила, опущенные плечи снова расправились, а голос стал бодрым и сильным как обычно.
–Да, давай, конечно! Только завтра обещают днем сильный дождь – давай здесь же, в полдень! Мне с утра нужно с Жекой-очкариком кое-куда сходить, но я успею вернуться к двенадцати. Обещаю.
Марья ничего не ответила, лишь улыбнулась, сделала шаг к Ивану и нежно поцеловала его в щеку.
Мир перед Андрейкой замер, словно кто-то нажал стоп кадр. Кто-то очень злой, и сделал он это нарочно, чтобы поиздеваться над бедным парнем. Теперь перед его глазами навсегда останется этот кадр, как Марья целует другого. Они стоят друг против друга в уютном полумраке амбара, и нет в их облике никакого изъяна. Они чисты, молоды, и жизнь не успела наставить на них шрамов, которые изменили бы их, как тех людей, на которых он успел сегодня насмотреться. Они красивы, словно ангелы, и как бы это не хотелось признавать, очень хорошо сочетаются и выделяются среди этого цирка уродцев вокруг. Как будто только так и должно быть. Даже странно представить, что зачем-то и по какой-то причине они не должны быть вместе.
Смотря на застывшие фигуры ребят, Андрейка даже в воображении не мог подставить себя на место Ивана, так нелепо и неестественно ему это казалось. Зато гадко подсматривать чужие секреты, как он делал это прямо сейчас – было под стать его внутренней оценке. Только это ему и оставалось – завистливо и бесстыдно подсматривать в замочную скважину за чужой реальной жизнью, которой сам он не имел.
Но как, как же он? Неужели те часы в том же самом амбаре, которые они провели вместе
с Марьей сбылись лишь по чистой случайности? И на самом деле, она ждала другого… а он не пришел, потому что на его руках умирал друг? Андрейка уже столько успел себе навоображать, придумать и спланировать, а вот как на самом деле обстояли дела. Но почему не он? Почему всегда кто-то другой!?
Андрейка отпрянул от щели, в которую подсматривал за ребятами, и побежал прочь. Он бежал домой, в свою комнату, хотелось лишь спрятаться под тяжелым одеялом, чтобы никогда больше не покидать его сумрачных пределов. Занятый мрачными мыслями, он на автопилоте домчался до дома и, ворвавшись внутрь, стал звать бабушку. Очень хотелось, чтобы она была дома. Она не отзывалась.
