зубного кабинета. Примерно, в той же стороне, где его офис.
«Надо же! К чему бы это? Но мне-то это не нужно! — машинально подумал Сергей, — ладно, надо собираться на работу». В этот день ближе к вечеру должна была быть презентация. Он для этого случая приоделся: костюм, галстук, парадные туфли. Надо сказать, не привык он к этому прикиду, потому что обычно хватало джинсов и футболки, кроссовок на босу ногу (по моде) и бейсболки. «Чёрт побери, как гусак важный, и морда довольная, чёрти-что, у-уу!», — глядя на себя в зеркало сказал он тогда себе в то утро и приставил два указательных пальца обеих рук к голове, изображая рога. А зря…
Обычно лениво дремавший у себя в уголке пушистый белый кот по кличке Бася вдруг, услышав слова хозяина, сказанные просто так в пространство, выгнул дугой спину и недовольно мяукнул. Сергей решил успокоить любимца, хотел погладить. В ответ кот зло царапнул его когтями по руке, а потом быстро отпрянул, но было понятно, что он готов опять, в случае чего, повторить нападение. «Господи! Бася! Ты чего? Да ладно, ладно, не трону, как сдурел! Может, предупредить хочет о чём-то?», — пронеслось у него в голове.
Сергей оставил в покое животное и отправился на кухню, решив подкрепиться, достал из холодильника сок, с аппетитом откусил бутерброд. И тут резкая боль пронзила челюсть! Она была настолько внезапной, что от неожиданности наш герой громко взвыл. «Вот, блин, как некстати»! — подумал он и, махнув на откусанный бутерброд и нетронутый сок, помчался к машине.
Сергей работал в небольшой компании, куда ежедневно тащился по утренним пробкам. А зуб-то не отпускал! Неожиданно в памяти всплыла реклама про дантиста с его какой-то новой методикой. Абсолютно автоматически сразу прикинул туда дорогу от своего дома, зрительно представив её: светофоры, стрелки на развязках и даже кочки с ухабами, только дантист находился ещё дальше, квартала два по этой же улице.
Знать бы ему, горемыке, что это было только ещё начало его сегодняшних переживаний…
Больной зуб — это, конечно, трагедия и ещё страх перед неизвестностью, когда у человека линейная геометрия окружающего отступает. Образовавшись, зубная боль быстро и очень жестоко обхватывает голову, стремительно вся превращается в телесную, насквозь пронзает плоть, парализует волю, мониторит все движения человека, своего хозяина, отдаваясь жутким эхом при ходьбе, вдохах и выдохах. Она обычно невыносима и монотонна, играет на верхних регистрах терпения, разит наповал, без сдачи в плен, «стреляет», чем придётся: искрами, квадратными лучами и продолговатыми шарами. И всё страшно, беззвучно, вызывая стон. Тогда все ровные дороги оказываются вокруг почему-то в ямах и ухабах!
Сначала боль была терпимой, и наш герой отмахивался от неё, как от назойливой мухи. Затем она стала нарастать, пока полностью не овладела всем телом, перекосила рот хозяину и уже настолько надоела и вымотала, что Сергей решил просто удалить зуб и потом идти на презентацию вполне здоровым. На лечение уже не было никакого времени.
Он почему-то сразу нашёл этот зубной кабинет и направился, весь перекошенный, к заветной цели. Но тут ему дорогу перебежала чёрная кошка.
«Да что же за день-то такой!» — проворчал он и, плюнув три раза мысленно через левое плечо, всё же вошёл в парадное, потому как его боли хватило бы на всех в городе.
Так он пополнил собой кучку таких же горемык, называемых неприятным словом «больной».
«Идите туда, подождите здесь, пройдите в кассу, кто следующий», — слышалось иногда.
Но вот позвали и его. Войдя в кабинет, Сергей окунулся в запахи белых салфеток, каких-то лекарств, перебивающих боль, и ощущения необъяснимого ужаса. Он тяжело уселся в кресло и затих. Вскоре медсестра повязала ему голубоватую манишку и тихо сказала кому-то, что всё готово.
Появился врач, закутанный во всё белое. Он присел рядом с полулежащим Сергеем, будто отгородившись от всего мира своей марлевой маской, а не только от Сергея. Для общения остались только карие выразительные и такие беспощадные глаза. Они как бы говорили о его превосходстве в ближайшем противостоянии врача и больного, которое бывает при самом процессе удаления зуба. Можно было рассматривать сколько угодно эти глаза, но так и не найти в них ничего смягчающего и спасительного.
«Нужно письменное согласие от вас», — тихо и, как показалось Сергею, вкрадчиво произнёс врач.
«Да, от щипцов не убежишь, лишь бы силы хватило у этого врача выдрать зуб, а то всякое бывает», — и Сергей, уже обезумевший от боли, быстро подписал какую-то бумагу.
«Ну, откроем-те ротик!» — радостно сказал дантист и коснулся его зубов своими никелированными инструментами. Ожидание совсем нестерпимой боли заставило Сергея сжаться, съёжиться. Врач превратился для него в чудовище, настоящего дьявола, даже рога чётко виднелись из-под белой шапочки. Потом доктор начал постукивать подряд по всем зубам по очереди, наверно, отсекая здоровые.
Наконец пришла очередь больного зуба. И тут этот чёрт в маске так ударил по нему, что Сергей рванулся, высоко подпрыгнув из кресла, и заорал: «О-о-льно!»
«Ну что же вы, батенька, успокойтесь!» — и тут врач силой усадил Сергея в кресло, заставив открыть перекошенный рот. Потом вдруг сильно саданул чем-то в дупло многострадального зуба и …
Сергея накрыла темнота, оборвав все ниточки, связывавшие его с реальностью. Он улетел, оказавшись вверху над креслом под потолком. Казалось, произошло разделение души с телом. Оттуда было хорошо видно, как демон ковыряется у него во рту.
А Сергей сверху видел себя, чёрта-врача, медсестру, которая глядела на его тело глазами, полными слёз, и даже своего ангела-хранителя!
Дальше этот чёрт достал из стеклянной коробочки щипцы и, ловко орудуя ими, вырвал зуб у сидящего в кресле Сергея, чем очень удивил того хозяина зуба, который ещё парил вверху под потолком. И всё было тихо и спокойно, а, главное, небольно!
Демон поднял зуб над собой, глянул на потолок и пригласил парящего к себе, указывая на безжизненное тело. Он, представьте, наверху видел Сергея!
Ко лбу лежащего без движения больного врач приставил медный стержень.
Оч-ч-ень трудно было Сергею принять приглашение на возврат в тело. И потом при таком раскладе он понял, что его точно нет сейчас среди живых. А это значит, что он просто умер. Он, и вдруг умер! Да так нелепо!
Но нет! Он резко спланировал к стержню и коснулся его своей невесомой рукой! Эффект оказался поразительным: он снова внутри себя самого. Как же трудно было заставить себя сделать это!
От боли не осталось и следа, если не считать мокрого кресла (то ли
