топорщились, словно тянущиеся к солнцу ветки.
– Привет. – Я окинул взглядом магазин. – С чем помочь?
– Ты нужен в кладовке, но это подождет. – Она кивнула в сторону дегустационного зала. – Мистер Эдвардс ждет тебя на дегустацию.
– Отлично.
Я до сих пор переживал из-за того, что пропустил последнюю дегустацию, поэтому почувствовал облегчение, когда постучался и мистер Эдвардс махнул мне, чтобы я заходил.
– Тебе сегодня повезло – мы только что получили свежую партию Вуйи.
Скалистый чай Вуйи – это улун, который выращивают в горах Вуйи в Китае. Он известен насыщенным землистым, дымным вкусом и нотами косточковых фруктов. Еще горы Вуйи считаются родиной чайных кустов, из листьев которых изготавливают чай Да Хун Пао – или «Большая красная мантия».
Всего одна унция лучших листьев этого сорта стоит около тридцати тысяч долларов.
Мистеру Эдвардсу лишь раз довелось попробовать этот дорогущий чай – как он говорит, просто повезло, когда он несколько лет назад летал в Китай.
По его словам, такой вкус не забывается.
– Передашь мне парочку гайваней?
– Конечно.
Я снял гайвани с верхней полки буфета.
– Хорошо, что у нас наконец работает высокий парень. Хоть не нужно везде таскать стремянку.
Я сполоснул каждый гайвань теплой водой, затем со всей осторожностью вытер мягким полотенцем. Пока я накрывал на стол, в зал заглянул Лэндон.
– Привет, пап, – сказал он. – Что будем пить?
– Да Хун Пао. Присоединяйся.
Лэндон кивнул мне и занял место за длинным столом. Я расставил чашки для дегустации и разложил фарфоровые ложки. Когда я закончил, мистер Эдвардс начал разливать чай, а я достал блокнот и сел рядом с Лэндоном.
– Привет, – сказал я.
– Привет.
По моей коже пробежал электрический ток.
Я не понимал, сохранилась между нами неловкость после вчерашнего или нет.
Но потом Лэндон накрыл мою руку своей. А я погладил его мизинец большим пальцем.
Перед тем как разлить первую заварку, мистер Эдвардс раздал нам по чашке с листьями, чтобы мы оценили запах. Потом мы пробовали чай, делали заметки, а мистер Эдвардс разливал вторую заварку.
– Довольно застенчивый вкус, – сказал Лэндон. Его отец отхлебнул из ложки и кивнул. Я тоже попробовал.
Даже не догадывался, что вкус может быть застенчивым.
– Хм. Дымный?
– Верно, ведь это обжаренный улун, но что еще?
– Эм…
Я сглотнул и бросил взгляд на свои записи.
Я словно очутился на уроке продвинутой алгебры и пытался вычислить уравнение параболы.
– Приятное вкусовое впечатление [10]?
Мистер Эдвардс кивнул, но я видел, как его плечи опустились под грузом разочарования. Мы перешли ко второй заварке и попробовали в общей сложности еще три – каждая следующая дольше предыдущей. Листья разворачивались в своем зеленом великолепии, до тех пор пока в чашках почти не осталось места для воды.
Когда мы попробовали последнюю заварку, мистер Эдвардс отложил ложку.
– Итак. Какую бы вы купили?
– Мне больше всего понравился номер четыре, – сказал я.
– Лэндон?
Он быстро просмотрел свои заметки.
– Номер два.
– Почему?
– Это выгоднее.
– Правильно. У второй партии объем больше, цена лучше, а еще они вкладываются в новое оборудование.
Я покосился на беспорядочные записи в своем блокноте.
Интересно, я когда-нибудь научусь в этом разбираться?
И какой смысл любить чай, если нельзя предложить людям лучший вкус?
Чай – он же про любовь, а не про деньги.
Я заморгал, сдерживая разочарование, чтобы не допустить утечку слез в дегустационном зале.
– Вы оба молодцы. – Мистер Эдвардс встал и отодвинул стул. – Могу я попросить вас все тут убрать, а потом заняться кладовкой?
– Конечно, – ответил Лэндон.
Мистер Эдвардс потрепал его по плечу, а потом вышел в торговый зал.
Я начал ставить гайвани в посудомоечную машину.
– Эй. – Лэндон принес ложки. – Прости за вчерашнее.
– Я сделал что-то не так?
– Нет. Просто я чувствовал себя лишним, а потом этот парень помешал нам и повел себя как придурок.
– Трент?
– Да. Мне не понравилось, как он с тобой обращался.
– Я привык.
Лэндон подошел ближе, так что наши бедра соприкоснулись. Он положил руки мне на пояс.
– Он не должен так себя вести.
– Спасибо.
– Но я все равно хорошо провел время.
– Я тоже.
– Да я понял.
Мои уши загорелись, а у Лэндона покраснели щеки. Он прикусил губу.
– Я бы хотел остаться с тобой наедине.
У меня возникло знакомое щекочущее чувство.
Как будто я и сам этого хотел.
Но я не был до конца уверен.
Я не знал, как объяснить Лэндону, что не готов к следующему шагу.
Я не знал, как объяснить это самому себе.
Лэндон слегка сжал мою задницу.
– Может, в следующий раз…
В дегустационный зал заглянула Кэрри, и Лэндон убрал руки.
– Дарий, у нас там аншлаг в дегустационном баре, – сказала она. – Поможешь?
– Конечно. – Я поцеловал Лэндона. – Прости.
Лэндон поцеловал меня в ответ.
– Но давай все-таки поговорим об этом. Например, сегодня вечером.
Я сглотнул.
– Да. Конечно. Сегодня.
После смены Лэндон поехал ко мне домой с полной сумкой продуктов, чтобы приготовить свой любимый Завтрак на Ужин. Дома было тихо: Лале с бабушками занимались своими делами, а я не мог избавиться от ощущения, будто над нашей семьей сгустились тучи.
Но потом Лэндон начал готовить: яичницу-болтунью и картофельные оладьи, бекон, брюссельскую капусту и французские тосты из бриоши.
Даже Лале в конце концов спустилась вниз, не иначе как привлеченная запахом бекона.
– Помощь нужна? – спросила она.
Лэндон улыбнулся.
– Конечно.
Он поручил ей обмакивать бриоши в яичную смесь, посыпать специями картофельные оладьи и даже дегустировать брюссельскую капусту.
Лале обожала готовить с Лэндоном.
Не помню, когда я в последний раз видел ее такой счастливой.
Даже мама улыбнулась, вернувшись домой и увидев, как Лале с Лэндоном готовят.
Да что там говорить: стол, уставленный тарелками с беконом, яичницей и французскими тостами, сокрушил даже привычную невозмутимость моих бабушек.
Лэндон Эдвардс был настоящим волшебником.
После ужина мама вызвалась сама помыть посуду.
– Вы с Лэндоном сегодня достаточно поработали. Отдохните.
– Уверена?
– Да. Он настоящее сокровище, правда?
У меня потеплели уши.
– Спасибо.
Я увел Лэндона из гостиной, где он увлеченно рассказывал бабуле о чае Вуйи, который мы дегустировали (бабуля была большой поклонницей улунов), и мы поднялись в мою комнату.
– Ты чего? – спросил Лэндон, когда я закрыл дверь и повернулся к нему.
– Спасибо тебе.
– Не за что.
Обняв Лэндона, я уткнулся подбородком ему в макушку.
– Это было очень мило.
– Да?
– Да. Разве ты не видел, как все обрадовались?
В глазах Лэндона засияли искорки.
– Мне нравится радовать твою семью.
– Спасибо, – снова сказал я и поцеловал его.
На губах Лэндона еще остался вкус бекона, но мне даже нравилось.
Затем мы устроились у меня на кровати – Лэндон прижался к моей
