не могла сделать она. Анна могла уберечь своих детей от беды. Ей никогда не придется сидеть напротив и видеть, как ее первый ребенок пытается осознать, что со временем у нее разовьется болезнь Альцгеймера. Элис жалела, что ей не были доступны возможности репродуктивной медицины. Но тогда эмбрион, который со временем превратился в Анну, оказался бы в числе забракованных.
По мнению Стефани Аарон, Том был в полном порядке, но он так не выглядел. Бледный и обессиленный, он был просто потрясен. Элис казалось, что отрицательный результат будет облегчением для любого из детей. Но они были семьей, их связывала общая жизнь, ДНК и любовь друг к другу. Анна была старшей сестрой Тома. Она научила его надувать пузыри из жевательной резинки и всегда угощала конфетами на Хэллоуин.
– Кто скажет Лидии? – спросил Том.
– Я скажу, – ответила Анна.
Май 2004 года
После того как ей поставили диагноз, Элис подумывала изучить его как следует, но не стала этим заниматься. Гадание по печенью, гороскопы, карты Таро и прочее были ей неинтересны. Она не торопилась заглядывать в будущее, хотя каждый день приближал ее к нему. В то утро не произошло ничего особенного, что разожгло бы ее любопытство или наделило мужеством, чтобы посетить медицинский центр по уходу и реабилитации в больнице Маунт-Оберн. Но она это сделала.
В холле ее ничто не смутило. Акварель с видом океана на стене, блеклый восточный ковер на полу, а за столом, который стоял под углом к парадной двери, сидела женщина с густо накрашенными ресницами и коротко подстриженными черными волосами. Если бы не слабый запах лекарств, отсутствие багажа, консьержа и движения на вход и выход, можно было подумать, что это холл какой-нибудь гостиницы. Люди, которые здесь жили, были не гостями, а постоянными жильцами.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила женщина.
– Мм, да. Вы здесь ухаживаете за людьми с болезнью Альцгеймера?
– Да, у нас есть отделение, специально предназначенное для пациентов с этой болезнью. Хотите взглянуть?
– Да.
Элис прошла за женщиной к лифтам.
– Подыскиваете место для кого-то из родителей?
– Да, – солгала Элис.
Они ждали. Лифты, как и большинство людей, которых они перевозили, были старые, с замедленной реакцией.
– Чудесное колье, – заметила женщина.
– Спасибо.
Элис потянулась к груди и погладила крылья бабочки с синими камнями на колье в стиле ар-нуво. Колье принадлежало ее матери, которая надевала его только на юбилей или на свадьбу, и Элис тоже приберегала украшение для особых случаев. Но никаких событий на календаре не значилось, а она любила это колье, поэтому как-то раз, в конце прошлого месяца, надела его с джинсами и футболкой. Ансамбль смотрелся великолепно.
К тому же она любила, когда ей что-то напоминало о бабочках. Когда Элис было шесть или семь лет, она узнала, что бабочки живут всего несколько дней. Она сидела во дворе и оплакивала их судьбу. Мама успокаивала Элис, говорила, что не надо жалеть бабочек, потому что короткая жизнь не означает, что они несчастливы. Стоял теплый летний день, они наблюдали за бабочками, порхающими над маргаритками, и мама сказала: «Посмотри, они счастливы».
Элис любила вспоминать этот день.
Они вышли из лифта на третьем этаже, прошли по длинному, устланному ковролином коридору мимо безликих двустворчатых дверей и остановились. Женщина указала на двери, которые автоматически закрылись у них за спиной.
– Специальное отделение по уходу за больными «альцгеймером» у нас закрывается. Если вы не знаете кода, то не сможете сюда пройти.
Элис взглянула на панель с кнопками у двери. Цифры были перевернуты и шли в обратном порядке, справа налево.
– А почему цифры так расположены?
– О, это для того, чтобы пациенты не могли выучить и запомнить код.
Это показалось Элис излишней мерой предосторожности.
Если они могут запомнить код, им нет смысла здесь находиться.
– Не знаю, прошли ли вы через это с вашими родителями, но больные «альцгеймером» часто блуждают по ночам. У нас разрешается гулять по отделению в любое время суток, но так, чтобы это было безопасно и без риска заблудиться. Мы не даем им транквилизаторы и не запираем на ночь в комнатах. Стараемся предоставить как можно больше свободы и независимости. Это, как вам известно, очень важно и для них, и для их родных.
Маленькая седая женщина в домашнем халате в розовый и зеленый цветочек преградила путь Элис.
– Ты не моя дочь.
– Да, простите, не ваша.
– Верни мои деньги!
– Она не брала ваши деньги, Эвелин. Ваши деньги у вас в комнате. Посмотрите в верхнем ящике комода, думаю, вы положили их туда.
Женщина с подозрением и неприязнью разглядывала Элис, но потом все-таки последовала совету и побрела в свою комнату, шаркая грязно-белыми махровыми шлепанцами.
– У нее есть двадцатидолларовая банкнота, она ее постоянно прячет, потому что боится, что кто-нибудь украдет. Потом, конечно, забывает, куда спрятала, и начинает всех обвинять в воровстве. Мы пытались уговорить ее потратить эти деньги или положить в банк, но она не хочет. Когда-нибудь она забудет о своей банкноте, и на этом все кончится.
Освободившись от параноидального преследования Эвелин, они беспрепятственно дошли до комнаты отдыха в конце коридора. Там пожилые люди сидели за ланчем за круглыми столиками. Вглядевшись, Элис поняла, что здесь одни женщины.
– В отделении всего трое мужчин?
– Вообще-то, всего два из тридцати двух пациентов. Гарольд приходит каждый день, чтобы позавтракать или пообедать с женой.
Вероятно, руководствуясь правилами из далекого детства, два старика с болезнью Альцгеймера сидели за отдельным столиком. Пациенты гуляли в проходах. Многие женщины были в креслах-каталках. Почти у всех – жиденькие седые волосы и провалившиеся глаза, увеличенные толстыми линзами очков, и все очень медленно пережевывали пищу. Никаких разговоров. Даже между Гарольдом и его женой. Единственные звуки, кроме тех, что сопровождают поглощение пищи, издавала одна женщина – она пела за едой. Ее будто заело на первой строке песни Бинга Кросби «By the Light of the Silvery Moon». Никто не протестовал и не аплодировал.
By the light of the silvery moon.
– Как вы, должно быть, догадались, это наша столовая и комната для занятий. У пациентов здесь завтрак, ланч и обед в строго определенное время. Очень важно следовать распорядку. Здесь же они занимаются разными делами. Кегли, настольные игры, танцы, музыка, поделки. Сегодня утром они мастерили милые скворечники. У нас есть сотрудники, которые ежедневно читают свежие газеты, чтобы пациенты были в курсе событий.
By the light…
– У них есть масса возможностей поддерживать тело и мозг в деятельном состоянии.
…of the silvery moon.
– А родные и друзья всегда могут прийти к нам и разделить с ними досуг или пообедать.
Кроме Гарольда, по наблюдениям Элис, в комнате больше не было родственников. Ни мужей, ни жен, ни детей, ни внуков, ни друзей.
– Также у нас есть высококвалифицированные сотрудники, которые могут
