нет, обезболивающего нет, – пожаловался Васька.
– Клешня-то как? Болит? – сочувственно спросил Сергей, кивнув на руку.
–Болит, зараза. Распухла вроде, – старшина, морщась, стащил куртку,– а эта сволочь, еще и
вино утащила.
– Санек, иди, глянь, – увидел Сергей, распухшее плечо.
– Я вам, что доктор?– отозвался тот.
– У тебя же жена в больнице работает.
– В столовой при больнице. Повар она, и чего? Я здесь, при каких делах? – удивился Сашка.
– Так при больнице же? А ты ей муж, или так? Мимо проходил?
– Конечно, муж, – поняв, что спорить бесполезно, стал натягивать сапоги Сашка,– ты тоже не подарок, прилипнешь, как банный лист.
– На ремень надо подвязать, ему полегче, будет. На вывих похоже,– вынес он заключение, после осмотра.
– А я что говорю? Не зря тебя жена, больничными продуктами подкармливает. А если бы ты сам, в больницу есть ходил? Разговоры бы послушал, знаний нахватался. Глядишь, до медбрата бы дошел. Ходил бы сейчас, как Васька, с большой «соплей», охранял бы канистру со спиртом. Сыт, пьян и нос в табаке,– подтвердил свою правоту Сергей.
– Больно, не могу. Обезболивающее надо, – застонал «калека».
От бравого облика старшины, в Ваське, не осталось почти ничего. С подвязанной на ремне рукой, с пятнами мазута на форме, грязными потеками на лице – он напоминал танкиста, выбирающегося месяцами из окружения, по лесам и болотам.
– Проснулись, дезертиры, – раздался сзади них, веселый Витькин голос.
– А сам-то кто? – обрадовался его появлению «раненый».
По Витькиным, сияющим глазам. По «свежему» дыханию. Чувствовалось, что он уже «удовлетворил», муки утреннего похмелья.
– Опохмелились уже? Подвинься, – присел он рядом с Васькой.
– Еще и язык поворачивается, – недовольно зашипел тот, – выжрал все в одну харю, – пользуясь правом «увечного» старшина решил высказать все, что с утра накопилось в нем, – Смылся, а еще выделывается.
– Скажи спасибо, что инвалидом успел стать, а то бы я сейчас сам, тебя им сделал. Кто это выжрал?
Не, спорю, бутылку на разведку взял. А какая разведка без бутылки, языку, как рот развязать?
Витька, спустился под откос, и вернулся с двумя бутылками вина.
– Благодетель ты наш, – восхитился старшина, – все, что я сейчас говорил, это не о тебе.
–А то. Я даже стакан вам страждущим принес, – добавил «благодетель» себе заслуг, доставая из кармана стакан. Он зубами выдернул пробку, налил до краев стакан, и протянул старшине,
– Первый, как положено увечному, согласно льготам.
– Вот человек, позавидуешь, – мелькнула у Сереги мысль, слушая Витьку, – все до фени.– А я к будке сбегал, – стал докладывать результаты «рейда» Витька, – там уже бабка «вохра» сидит, она все знает.
46
Не то, что, наши ночные «стрелки». Вино выжрали, а толку ноль, одни понты. Секретчики, хреновы. Эшелон наш в два часа ночи, отсюда тю-тю.
– Это пока мы в будке железнодорожников «кололи» – прикинул Сашка.
– Кто кого «колол» еще вопрос, – не согласился Сергей.
– Бабка все рассказала, ее даже «колоть» не надо. Километрах в двух отсюда станция, там он и стоит. Мы вчера чуть-чуть не дошли.
– Ага, на карачках, да с инвалидом, – засомневался Сашка.
– Ничего страшного, сегодня на месте будем, – обнадежил их Витька, – если конечно сразу пойдем.
– Пошли быстрей, чего расселись? – вскочил старшина, уже принявший «обезболивающего»
– Штаны не порви, скорый какой? Сам врезал, а нам не надо? Сначала надо все добить, – кивнул Сашка на бутылки, – лишний груз нам ни к чему.
– Это да, – согласился «раненый», снова приседая.
– Похоже, и сегодня, никого не догоним, – снова посетила Сергея мысль, – когда он принял в руку, двухсотграммовый стакан с вином.
Эшелон, стоял в тупике, ожидая темноты, а вместе с ее приходом и команды на движение, чтобы проскочить город. В штабном вагоне, был собран весь комсостав. На повестке стоял один вопрос: докладывать или нет, вышестоящему командованию о пропавших бойцах. Все молча ждали, решения ротного с замполитом. Они, сидя друг против друга, сверлили каждый другого взглядом. Подполковник, в выжидание смотрел на замполита, пытаясь понять, стукнет ли он наверх, о «ЧП» в роте или нет. Молчание затягивалось, наконец, замполит выдавил из себя,
– Я думаю, пока не будем докладывать в батальон. Еще сутки подождем. Если уж завтра не объявятся, тогда никуда не соскочишь.
– Значит, так и решили, – радостно хлопнул ротный по своим коленям, вставая с полки.
– Вы! – окинул он грозным взглядом взводных, – мне об этих беглецах все. Родился, крестился, каким военкоматом призван. Ссыться по ночам или нет, жена, братья, сестры, все, все. Ясно?
– Они с одного военкомата, товарищ подполковник, – доложил взводный третьего взвода, – Я, думаю, друг друга не один год знают.
– Это худо, договориться могут, – покачал головой замполит, – домой бы не рванули.
– Ну, лицо-то, сделайте, поумней. Вы хоть и дезертиры, и заочно приговорены к расстрелу, но пока – то еще живые и в форме солдат, великой и непобедимой. Потерпевшего вперед, – выстраивал Витька, перед входом в вокзал свою команду.
– Фельдмаршал, рожу сделай грустней и кислей. У тебя чего? Жар начался? Морда вся, как из печки вынули.
– На свою посмотри, у тебя что бледная, после «фугаса» – огрызнулся тот.
– Вот давай не будем считать. Радуйся тогда, еще помучаешься, – согласился Витька, – ждите меня здесь, я к начальнику вокзала.
– Пошли, курнем, – предложил Сергей, проследив как Витька, вошел в здание, – Найдет, если надо.
Они не успели выкурить по сигарете, как к ним подбежал Витька, с гневным выражением лица,
– Я вам, где велел ждать, – прорезался у него командирский голос.
– А ты чего раскомандовался? – Сашке не понравился его тон, – тут и постарше тебя званием есть, и не в единственном числе. Серега, вон, тоже старший сержант.
– Не когда тут считать, кто старше, кто младше. Поезд скоро, – поторопил их Витька.
47
Пожрать бы не мешало. А то хмель выходит, башка, трещать начинает. А рука болит, спасу нет, – для достоверности Василий покачал руку на ремне, – а раз взялся обеспечивать, так давай, обеспечивай.
– Все-таки, лучше бы ты головой, врезался, там хоть у тебя болеть нечему,– посетовал Сашка.
На перроне, кроме двух бабок с корзинами, никого не было.
– Чем они интересно торгуют? – сам себя спросил Витька, посмотрев при этом на старшину, – Тебе бы еще шарабан, замотать не мешало.
– Это зачем? – спросил тот.
– Стал бы на «Щорса» похож, помнишь – голова завязана, кровь на рукаве.… Это про него. А я думаю, они его и живого помнят. Все бы пожалостней было, – пояснил Витька.
– Не, я на голову не согласный, – отказался старшина, – как есть, пусть так и будет.
– Вот это правильно, у тебя погоны есть, на кой тебе голова, – прикололся Сашка.
– Ты вместо
