нему со страхом и трепетом.
Он важен, важен, очень важен!
Усы в три дюйма, и седа
Его в два локтя борода,
Янтарь в аршин, чубук в пять сажен;
Он важен, важен, очень важен!
CLXVII
Оставляя вас, спутники и спутницы мои, наслаждаться всеми прелестями букарестской жизни, я извиняюсь перед вами и отправляюсь наблюдать движение войск наших.
Что может быть интереснее первой стычки с неприятелем!.. Человек добр от природы и никакого не имеет расположения, особенно в минуты рассудка, обращать довременно других и себя в землю и лишать скромную душу ее покрова; но должно видеть, как скоро наполняется он ожесточением против врага, с каким удовольствием истребляет в нем способность жить! Я не говорю уже о варварских военных обычаях и наслаждениях: о печенеге, который предпочитает драгоценной чаше череп неприятельский [286], о янычаре, который прорезывает на теле боковые карманы и вкладывает в них руки мертвеца-врага.
CLXVIII
27 числа апреля авангард 7 корпуса достиг до деревни Болдагенешти, в 8 верстах от крепости Браилова. Здесь была первая встреча с неприятелем. Партия Атаманского его императорского величества наследника полка под командою храброго Катасонова настигла отряд турок, выехавший из крепости на фуражировку... 30 турок убиты, 18 взяты в плен.
1-го мая 7-й корпус обложил крепость. 7-го мая принял командование над осадным корпусом его императорское высочество великий князь Михаил Павлович.
В следующий день на стенах браиловских отсветилось присутствие самого государя императора Николая [287].
CLXIX
Первый блистательный подвиг Турецкой кампании принадлежит Дунайской флотилии под командою капитана 1-го ранга Завадовского.
О, помню я, как он нарушил спокойствие ночи на 28-е майя и сладкий сон мой в Хаджи-Капитане!.. Как туча, пронесся отчаянный Завадовский мимо крепости и разразился громами посреди флотилии турецкой... Дело сделано!.. Неприятельский адмиральский бот и 11 судов с артиллериею взяты в плен, 8 сожжены, разбиты, посажены на мель.
Лучшая награда, по-моему, есть успех в предприятии.
CLXX
Друзья мои! потомство, будущие герои!.. когда-нибудь и вы насмотритесь на храбрость, на мужество, на великие дела и на слабость человеческую!.. и вы с почтением взглянете на пятипудовую мортиру, которая, как старая барыня, сидит важно в широких креслах, кашляет и на всех плюет... и вы увидите, как носится под небом бомба, днем, как черный ворон, ночью, как метеор.
Она упала в город, пробила насквозь крышу; она внутри дома; но там ей душно... вот вырвалась она на чистый воздух... и — весь дом на воздухе... Но вот летит другая вслед за ней... и т. д.
CLXXI
Что может быть неприятнее дорожных остановок! Выбьются из сил лошади, сломается колесо, переломится ось, трудный переезд, чертов мост, гора, переправа и все, что называется в дороге несносным, досадным, скучным, нестерпимым!
Точно такие же чувства убивают меня, когда остановится мое воображение. Бич и понукание не помогут... Вызывая ад на земле, я иду пешком по чистому полю до следующей главы и тщетно ищу места, где бы поместить всю пустоту, которая наводняет иногда мысли.
В эти глупейшие минуты жизни кажется, что все уже выдумано, все сказано, все написано.
Долго, долго иногда ждешь того времени, в которое душа повторит снова, громче прежнего: мало, мало еще выдумано, мало сказано, мало написано!.. В эти минуты так легко писать.
Итак, я беру перо и, исполняя обещание XLV главы, пишу:
Гармония, которую издают уста прелестной женщины, есть звуки согласия, подобного течению Вселенной...
Но прежде, чем стану продолжать, взгляните на эту милую, ангел-читательницу! Если б Прометей жил в наше время, — не с неба похитил бы он чудный огонь, но из глаз ее... Смотрите, она покраснела! так, при создании мира, расцвела в одно мгновение роза!.. Грудь ее вздымается... не волны ли это, одетые пеной?
Вот сравнивать пришла охота!
Скажите просто: в вас не то,
Что мило, как не знаю что,
Но в вас божественное что-то!
Итак, самые лучшие звуки есть те, которые слышатся в минуту превращения земли в небо, когда одно мгновение вечного блаженства растворяется, по Ганнемановой системе [288], в беспредельном Океане времени, ни одна капля сего духовного бальзама изливается в душу человека.
Но взгляните же опять на нее!
Какая живость, стан, румянец,
Какие очи и уста!
Душа, как пламень, в ней чиста!
А муж ее... авелианец! [289]
Злодей! ты отнял жизнь у тех,
Которые бы верно жили!
Младые юноши твой грех
Своей бы кровью искупили;
Но...
Она добродетельный, непорочный ангел!..
CLXXII
Здесь должен я сказать и о гармонии гениев.
Их голос и слава их песен сладки;
В пример для вас запел бы я;
Но я боюсь, что нервные припадки
Во всех произведет гармония моя.
А вследствие сего, по данному мне праву,
Которое признать обязаны и вы,
Читатели, я поднял уж заставу
Для выезда из скучной сей главы.
CLXXIII
В один из прекрасных утренников мая месяца 1828 года, согласно диспозиции движения Главной квартиры 2-й армии, встал я ранее солнца; ... казак подвел моего коня, я сел, опоясал его нагайкой и пустился по дороге в Галац.
Прощай, скромная хижина Хаджи-Капитана, в которой я вкушал первые сладкие сны под грохот осадных орудий!.. Прощай, Браилов! я описал бы, как стены и мечети твои пали от грома русского, я описал бы осаду твою по всем правилам, изложенным в Вобане, С. Поле, Фоларде, Белидоре, Кегорне, Кормонтане [290]... но обязанность и воображение влекут меня за Дунай.
CLXXIV
Ура, высокие восторги,
Соблазны юношеских лет!
Кого не утешал Георгий [291]
И пара толстых эполет!
Пой песню: Едет казак за Дунай... [292] и т. д., т. е. за Балканы, но до которых пор он едет, про то высшее начальство знает.
Однако ж, какая грустная дорога казаку! Во-первых, потому, что он сказал девице прощай, а во-вторых... но все прочие причины в сравнении с первою — ничто!
За 10 дней до того времени, как русский часовой на бастионе браиловском закричал в первый раз: кто идет! 3 корпус, одушевляемый присутствием мужественного и великодушного русского царя, строил плотину в
