за ней, знаете ли, как ястреб, слежу. С кем попало не отпускаю. Она ведь очень трудолюбивая, хоть так и не скажешь по ней, по худышке моей. Ну, я рада, что вы повеселитесь чуток.
Тереса прошла к двери и отпрянула, пропуская Альберто первым. Моросить прекратило, но воздух пах влажностью, и вся улица отливала скользким блеском. Альберто уступил Тересе внутреннюю сторону тротуара. Вытащил сигареты, закурил. Искоса глянул: она двигалась коротенькими шажками и смущенно смотрела перед собой. До угла дошли в молчании. Там она остановилась.
– Я досюда. У меня подруга живет на соседней улице. Спасибо за все.
– Да ну что ты, – сказал Альберто. – Почему?
– Вы уж не сердитесь на тетю, – сказала Тереса. Теперь она смотрела ему в глаза и вроде бы немного успокоилась. – Она очень хорошая и так старается, чтобы я не сидела дома.
– Да, – согласился Альберто, – она очень милая и любезная.
– Только говорит много, – сказала Тереса и расхохоталась.
«Она страшненькая, но у нее красивые зубы, – подумал Альберто. – Вот бы послушать, как Раб объяснялся ей в любви».
– Арана рассердится, если мы с тобой куда-нибудь сходим?
– Я с ним почти не знакома. Он в первый раз меня пригласил. Он вам не рассказывал?
– Может, перейдем на ты? – предложил Альберто.
Они стояли на углу. Поблизости никого не было, только в конце улиц виднелись прохожие. Снова начало накрапывать. Спускался легчайший туман.
– Ладно, – сказала Тереса, – давай на ты.
– Да, давай. А то на вы странно, как будто старички разговаривают.
Они помолчали. Альберто уронил окурок, затушил ногой.
– Ну, ладно, – сказала Тереса и протянула руку, – пока.
– Нет, – сказал Альберто. – Подруга может подождать. Пойдем в кино.
Тереса нахмурилась.
– Ты совсем не обязан. Правда. Тебе что, заняться больше нечем?
– Да даже если бы было чем. Но правда – нечем, честное слово.
– Ну, хорошо, – сказала она, выставила руку ладонью кверху и устремила взгляд в небо. Альберто подметил, какие лучистые у нее глаза.
– Дождь идет.
– Это разве дождь.
– Давай на экспрессе.
Они направились к проспекту Арекипа. Альберто снова закурил.
– Ты же только что затушил одну, – заметила Тереса. – Много куришь?
– Нет, только в увольнении.
– В училище вам не позволяют курить?
– Запрещено. Но тайком мы все равно курим.
Чем ближе оказывался проспект, тем выше становились дома, шире – улицы. Попадались группки прохожих. Какие-то парни без пиджаков что-то прокричали Тересе. Альберто сделал движение им навстречу, но Тереса ухватила его за рукав.
– Брось, – сказала она, – они вечно несут всякие глупости.
– Нельзя беспокоить девушку, если она идет с молодым человеком, – возразил Альберто. – Это верх наглости.
– Вы, из Леонсио Прадо, такие вспыльчивые.
Альберто вспыхнул от удовольствия. А Вальяно-то не дурак: кадеты и вправду производят на девушек впечатление – пусть не в Мирафлоресе, зато в Линсе. И он пустился рассказывать про училище, про соперничество между курсами, про полевые занятия, про викунью и про собаку Недокормленную. Тереса слушала внимательно и смеялась его историям. Сказала, что работает в одной конторе в центре, а раньше изучала стенографию и машинопись на курсах. Они сели в экспресс на остановке у школы Раймонди и вышли на площади Сан-Мартин. Под сводами галереи околачивались Плуто и Тико. Они смерили парочку взглядами. Тико улыбнулся Альберто и подмигнул.
– Вы разве не в кино собирались?
– Нас продинамили, – сказал Плуто.
Попрощались. Альберто услышал, как они шушукаются у него за спиной. И ему показалось, что косые взгляды всего квартала впиваются в него, словно колющий дождь.
– Какой фильм хочешь посмотреть?
– Не знаю. Любой.
Альберто купил газету и клоунским голосом зачитал киноанонсы. Тереса смеялась, и прохожие в галерее оборачивались на них. Выбрали кинотеатр «Метро». Альберто взял два билета в партер. «Знал бы Арана, на что он мне деньги одолжил, – думал он, – к Златоножке пойти уже не получится». Улыбнулся Тересе, она улыбнулась в ответ. Было совсем рано, и кинотеатр стоял почти пустой. Альберто блистал остроумием – оттачивал на немного пугавшей его девушке находчивые фразочки, подколы и шутки, которые столько раз слышал у себя в квартале.
– Красивый кинотеатр, – сказала Тереса, – очень элегантный.
– Ты тут ни разу не была?
– Нет, я вообще редко бываю в кино в центре. Поздно заканчиваю работать, в половине седьмого.
– Не любишь кино?
– Очень люблю. Хожу каждое воскресенье. Но рядом с домом.
Фильм оказался цветной, с танцевальными номерами. Главный герой совмещал амплуа танцора и комика – путал имена, спотыкался, корчил гримасы, косил глазами. «За километр видно – пидор», – думал Альберто и поглядывал на Тересу: та была поглощена происходившим на экране: приоткрытый рот, горящие глаза. Когда они вышли из зала, она заговорила о фильме так, будто Альберто его не видел. Красочно описывала костюмы и украшения персонажей, а вспоминая забавные эпизоды, заливалась чистым смехом.
– У тебя хорошая память, – сказал Альберто. – Как ты все это запомнила?
– Очень люблю кино – я же говорила. Когда смотрю картину, обо всем забываю, как будто переношусь в другой мир.
– Да, – подтвердил Альберто, – ты была прямо как загипнотизированная.
В экспрессе они сели рядышком. На площади Сан-Мартин прогуливались под фонарями люди, недавно вышедшие с премьер в ближайших кинотеатрах. Все пространство по краям центрального прямоугольника площади было запружено автомобилями. Перед школой Раймонди Альберто позвонил в автобусный звонок, давая водителю понять, что они выходят.
– Можешь меня не провожать, – сказала Тереса, – я и одна дойду. И так уже отняла у тебя много времени.
Альберто не согласился. Улица, ведущая в сердце района Линсе, утопала во мраке. Одни парочки проходили мимо, другие, застывшие в темных уголках, переставали при виде их шушукаться или целоваться.
– У тебя правда не было никаких планов? – спросила Тереса.
– Никаких, честное слово.
– Не верю.
– Почему? Я правду говорю.
Она поколебалась, потом все-таки отважилась:
– У тебя разве нет девушки?
– Нет. Нету.
– Врешь ведь. Ну, по крайней мере, у тебя их было много.
– Не много. Так, парочка. А у тебя было много поклонников?
– У меня? Ни одного.
«А что, если прямо сейчас предложить ей встречаться?» – подумал Альберто.
– Что-то не верится. Наверное, куча целая была.
– Не верится? Если хочешь знать, меня первый раз в жизни в кино позвали.
Проспект Арекипа с нескончаемой двойной вереницей машин остался далеко позади; улица становилась все уже, мрак сгущался. С деревьев катились на тротуар невесомые капельки, осевшие на листьях и ветках еще днем, когда моросило.
– Так ты сама, наверное, не хотела.
– Чего не хотела?
– Заводить поклонников, – он секунду помедлил и добавил: – У всех красивых девушек от поклонников отбою нет.
– О, – сказала Тереса, – так то
