ребром ладони рубанул воздух. Непрошеной гостьей вернулась ноющая головная боль. Кайрат потёр виски. Он постарался переключить думы на другие, более приятные воспоминания. И отчего-то тотчас вспомнил Лилю. Он улыбнулся её образу и провёл ладонью по воображаемому привлекательному лицу.
– Интересно, как она проводит воскресный день? Уж, точно лучше, чем я!
В прихожей вставили ключ в замок. Парень услышал, как мама поставила сумку на пол. Через мгновение она зашла в спальню.
– Сынок, я пришла! Накупила вкусняшек, – мама пощупала лоб. – Голова болит?
– Немножко.
– Приготовлю обед и позову, – она склонилась над ним и поцеловала в висок. – Куда принести? Сюда? Или до кухни дойдёшь?
– До кухни доковыляю, мам!
– Я скоро.
– Откуда такое изобилие? – Кайрат удивлённо смотрел на гору продуктов, выгруженной мамой на стол. – Как ты дотащила сумку?
– Кое – как, – призналась она с виноватой улыбкой. – Зато я купила, и ромовую бабу, и молоко, и лекарство. И немного фруктов и овощей. Витамины тебе не помешают.
Она вымыла огурцы с помидорами под струёй воды и стала нарезать для салата. Потом добавила репчатый лук, предварительно сняв шелуху. Женщина категорично махнула рукой, когда заметила, что сын пытается встать, чтобы помочь ей.
– Сиди. Сама сделаю! – она приблизила румяный батон к лицу сына. – Мягкую булку купила. Аж, дышит!
Кайрату ударил в нос ароматный запах хлеба. Отрезав мягкую горбушку, мама протянула сыну. Он откусил аппетитную корочку.
– Вкуснотища!
– Суп поешь! – перед Кайратом возникла тарелка. – Позже картошку пожарю, как ты любишь! На сковородке, с маслом и укропом.
– Мама, я тебя подвёл! Все планы разрушились, – он подул на горячий суп.
Она помешала салат ложкой. В её глазах просквозило непонимание, в чём сын себя обвиняет.
– Ну, как же?! – поморщился Кайрат. – Картошку до Ковшовых не довёз. Что делать?
– Не в последний раз! В следующий раз отвезём.
– А, как же деньги? У нас копилка опустела. Как проживём?
– Немного осталось. Постараемся, растянуть. Тем более недельки через две зарплату выдадут. Ничего…, выплывем.
Когда Кайрат доел суп, мама в мгновение ока наполнила тарелку салатом.
– Салат – лёгкая пища! Лезет и на сытый желудок.
Кайрат макнул оставшимся кусочком батона по дну тарелки.
– Уф! Объелся. Катайте меня. Даже вспотел, – он провёл рукой по испарине.
– Вот, молодец! – похвалила мама, убирая опустевшую тарелку. – Теперь я довольна! Съешь ромовую бабу и прими лекарство.
– Мама, лекарство выпью, а остальное съем позже. Честно! Я насытился.
– Ладно! Ладно, – смилостивилась женщина, – ты неплохо пообедал.
Кайрат послушно проглотил таблетку от кашля и принял парацетамол.
– Я неплохо пообедал, а тебе не дал поесть, – сказал он, видя, как она только сейчас уселась за стол. – Хлопочешь. Не даю тебе ни секунды покоя!
– Я очень хочу, чтобы ты поскорее выздоровел, – произнесла она с нежностью. – Если не я, то кто будет хлопотать?
– Спасибо, мамочка!
Парень сделал мусульманский жест ладонями, похожей на омовение лица, обозначающий «Хвала, Всевышнему, за посланную еду!».
Он накрылся одеялом и погрузился в дрёму. Немного болела голова, но озноба он не чувствовал. Была слабость в ногах, однако постель сглаживала, сопутствующие болезни, симптомы. Кайрат проспал полтора часа. Когда он проснулся, в квартире царила невероятная тишина. Словно он находился в безвоздушном пространстве и ни один звук не мог преодолеть космическую преграду.
Парень подумал, что мама, вероятнее всего, прилегла. Ночь для неё выдалась бессонной, и она нуждалась в отдыхе. Ему захотелось, попить воды, и парнишка осторожно выбрался из постели. Проходя мимо зала, Кайрат заметил, прикорнувшую на диване маму. Внимательный сын понимающе улыбнулся и, стараясь не шуметь, проскользнул на кухню. Сделав пару глотков тёплой воды из остывшего чайника, вышел в зал. Кайрат бережно накрыл кофтой плечи матери, а покрывалом прикрыл щиколотки, чтобы она не мёрзла во сне. Однако добрый жест не прошёл незамеченным. Чуткий сон нарушился, и мама открыла глаза.
– Спи, – произнес парень. – Отдохни!
Она спросонья поморгала и чуть слышно пробормотала:
– Ещё пять минуточек полежу! Скоро поднимусь!
Кайрат ласково провёл ладонью по спутавшимся волосам. Он поцеловал её в щёку.
К вечеру, как по расписанию заново поднялась температура, взметнув ртутную шкалу на цифру тридцать девять. Появилась тошнота и Кайрат кое-как успел добежать до туалета, где его вырвало. Жутко раскалывалась голова, и его трясло в мучительном ознобе. Мама фактически не отходила от постели сына. Она не опускала руки и терпеливо подавала лекарство каждый раз, по известному только ей, распланированному графику. Кайрат смиренно выполнял указания и наставления, в сердцах ругая «проклятый и подлый вирус, получивший прописку в теле». Мама категорично заявила, что завтра утром, в понедельник вызовет врача из районной поликлиники. Кайрат выразил согласие. Спорить с ней было бесполезно. Ночью он ворочался в постели, мимолётно выскакивая из тревожных снов, из которых его выдёргивала мама, чтобы сменить майку или предложить очередную порцию лекарств и воды. Он был рад таким спасительным перерывам. Кошмары преследовали, едва он закрывал глаза и погружался в сон. Лишь под утро хворающий парнишка затих, перестав, дрыгать ногами, чтобы убежать от неизвестного, но очень уродливого зверя.
Утро понедельника оказалось хмурым и облачным. За окном, пеленой, шёл мокрый снег, который в конце зимы уже не радовал, а лишь угнетал. Матери в квартире не оказалось. Она, как многочисленные честные и добросовестные труженики, ушла на работу. Кайрат обнаружил рядом собой записку. Он читал быстрые строчки и будто над ухом слышал голос матери. Строчки гласили:
«Сынок! На столе, в термосе чай. Как проснёшься, обязательно прими лекарство. Врача я вызову с рабочего телефона. Постарайся не пропустить приход нашего педиатра (лучше переляг на диван в зале). Так станет удобнее. На обед заскочу домой. Мама».
Кайрат поднял глаза и посмотрел на письменный стол. Рядом с небольшим термосом он разглядел бутерброд с маслом и ромовую бабу, которую не смог съесть накануне. Он улыбнулся маминой заботе. Она предлагала ему перелечь в зал, на её диван, зная, что ему станет легче доковылять до входной двери, чтобы впустить, пришедшего по вызову, доктора. Мама беспокоилась, чтобы сын не пропустил приход терапевта. Кайрат поменял дислокацию. Подхватив под мышку подушку и своё одеяло, перелёг в зале, на диван. Позже, он жадно выпил чай, думая о матери. Кайрат считал её святой женщиной и жалел, что застигнутая простуда вычеркнула у неё полноценный и единственный день отдыха. Кайрат редко видел маму отдыхающей и беспечно лежащей на диване, или, допустим смотревшей телевизор. Она была в вечном движении. Крутилась, подобно флюгеру в ветреную погоду. Да, что там день! Последними ночами он не позволил ей поспать. Он знал, что родная мамочка находилась возле постели, молясь за него. Прислушиваясь к его дыханию и несвязному бреду. Вновь и вновь мамины тёплые губы шептали строчки молитвы.
Врачиха пришла неожиданно рано. Она равнодушно послушала лёгкие с помощью фонендоскопа. Безучастно глянула на красные гланды, поворчала, что слишком много
