ризы, меняя их восемь раз.
После заутрени, тут же началась обедня. Пасхальное евангелие, как правило, читается попеременно и с перерывами: то поп, то дьякон, и каждый раз в кратковременный перерыв, Василий Ефимович Савельев, примостившись на окне левого клироса, просунув руку наружу, колокольчиком подаёт сигнал на колокольню. А там Иван Трынков, заслышав сигнал, коротко и музыкально трезвонит во все колокола, извещая этим, тем, кто не присутствует у обедни, что в церкви идет чтение пасхального евангелия. Чтение Евангелия заканчивает дьякон Константин Порфирович Скородумов, старательно и громогласно произносит последние слова Евангелия: «Иисус Христос бысть!», так напряжённо и громко, что от сотрясения воздуха гаснут приближенные к нему свечи. Лицо его при этом краснее подобно сваренному раку.
Перед концом обедни правый хор запел причастный стих: «Днесь, всякая тварь веселится и радуется!», и действительно, в этот наречённый и святой день вся живая природа веселится и радуется! А в особенности, высшее создание божьей природы, человек: радостно, разумом ликует, веселится душой, а сердце его торжественно трепещет! Потому, что наступил праздников праздник и торжество из всех торжеств «Воскресе Христос и с ним воскресла вся живая природа для вечной жизни».
Обедня окончена, люди подходя к Кресту на приветственный возглас священника «Христос воскрес!» дружно и торжественно отвечают «Воистину воскрес!». С особым благоговением и степенством, люди, не торопясь, но шумно стали выходить из Храма. На улице только что рассветало, но солнце еще не взошло. Под ликующий колокольный трезвон, народ расходится по улицам, каждый направляясь в свой дом, где за столом, в кругу своей семьи, насладиться пасхальной пищей, приняв, в первую очередь, крашеное яйцо. После обеда по улицам начинают сновать взад-перед дети, они с особенным ликованием и трепетом обходят своих родственников и произнося «Христос Воскрес!» и получив символическое крашеное яйцо торопливо спешат в другой дом. Взрослые насладившись прилёгши в постель – отдыхают.
Посредине села, стоит, высится величественная громадина, украшая все село, белокаменная церковь. Своей величественной красотой, она привлекает и манит к себе каждого здравомыслящего человека, а в Пасху она привлекает к себе еще торжественным колокольным звоном. Недаром славится Русь Святая колоколами и благолепным колокольным, ликующим трезвоном. После обеда, налюбовавшись трепетно играющим пасхальным восходом солнца, Санька и Ванька Савельевы, решили пойти к церкви, залезть на колокольню, чтоб потрезвонить. Торжественный, пасхальный, дневной трезвон начать решил сам Иван Трынков. В сопровождении его Санька с Ванькой и полезли на колокольню. Залезть на столь высокую колокольню не так-то легко, надо при усилии преодолеть восемь лестниц. Последний марш особенно труден: ноги в коленках заломит, в икрах защемит от усталости, внутри заноет. Наконец-то все трое вступили на пол колокольной площадки, сделав облегченный вздох. Пока Трынков подготавливался к трезвону, а Санька, раскачивая язык большого колокола тоже готовился к звону, Ванька успел осмотреть все колокола. Посреди колокольни висит махина великана-колокола в виде гигантской воронки, перевернутой вниз раструбом, он величавым хозяином висит на перекладах. Посредине его висит массивный стальной язык с привязанной к нему веревкой для раскачивания и произведения ударов по краям. Ванька обошёл кругом колокола, прочитал надпись на нем: «Сей колокол, весом 288 пудов 2 фунта отлит в городе Арзамасе, на литейном заводе Чибышева». А немного повыше на колоколе начертано: «Благовествуй земли радость велию, хвалите небеса божию Славу!». Меж тем, Трынков, заняв свое надлежащее место, забрав в руки веревочки языков маленьких четырех колоколов, просунув левую руку в веревочную петлю подлокотного колокола и наступив ногой на цепь языка набатного колокола, оборотив лицо к Саньке, инструктивно сказал:
– Ну, голова, начнём! Сначала будешь ударять только в один край, а потом, когда я подам тебе сигнал маленьким колоколом – дуй в оба края.
Санька подчиненно качнул головой, и началось! Спервоначалу, перебористо и резвисто зазвенели четыре маленьких колокола, затем к ним присоединился подлокотный, а потом голосисто включился в общую симфонию набатный, и как бы завершающее слово, по-хозяйски сказал, вступивший в общий хор голосов, самый большой, седьмой по счету, воевода колокольни, большой, как бы, завершая и объединяя воедино всю гамму мелодичных звуков, этой композиционно настроенной симфонии, в такт остальным, пушечным выстрелом требовательно и басовито грянул большой. Его звук молниеносным током пронизал все Ванькино тело от головы до самых пят, на короткое время оглушив его, и заглушив разные звуки маленьких колоколов, но они тут же, выкарабкавшись из общего гула, снова стали слышны, голосисто пронизывая общий гул. А большой продолжал властно греметь и гудеть своим медно-серебряным басом. От общего гуда, на время заложило уши, голова налилась какой-то бурлящей тяжестью. Во время говорного гуда большого колокола разговаривать между собой людям бесполезно, все равно ничего не поймешь – слов не слышно, а только видны беззвучно мямлящие губами рты, подобно рыбе, вытащенной из воды. Между тем, Трынков, маленьким колоколом, подал сигнал Саньке, по-особенному раскорячившись, для устойчивости на ногах, начал ударять в оба края колокола. И пошла потеха! Еще резвее, веселее и пронзительнее залепетали малые, им вторил локтевой, подбадривающее заговорил набатный и властей загремел большой. Во все концы воздушного пространства лился этот мелодичный многоголосый перезвон. Это не просто звон вразнобой, а это полная симфония, композиционно построенных, приятных для слуха, мелодичных звуков, гамма последовательно-ритмичного сочетания благозвучий, связанное в одно целое симфоническое произведение.
Любуясь и наслаждаясь этими, милыми для сердца, звуками, невольно размышляешь – вон тот набатный колокол, способен не только пугать и будоражить народ, извещая о пожаре, или ином каком-то бедствии, он и умеет участвовать в общем хоре мелодичной симфонии. А этот большой, не только может, как благовест, своим голосистым басом, призывать людей на богомолье и не только сопровождать, своим унылым голосом, человека в последний путь, но он способен играть руководящую роль в торжественном трезвоне. От этой приятной симфонии звуков, торжественно ликует душа, благодатно блаженствуя трепещет сердце от полноты нахлынувших чувств и навеянной нежной истомы во всем теле. Так и хочется провозгласить: «Боже мой! До чего все хорошо и прекрасно благоустроено!» При этой мысли, Ванька подходит к восточному широченному окну колокольни и начинает визуально обозревать все кругом, с этой необычной высоты. В самой близи, прямо перед глазами Ваньки, виден широченный, увенчанный крестом, купол летней части храма (по мотовиловски почему-то называемой «настоящей»). Чуть левее от нее, внизу, как на ладошке, с маленьким тростниковым островком посредине и кругом обставленное амбарами расположено озеро. Еще левее, видна часть Главной улицы, среди крон деревьев, уже покрытых живительной зеленью, Ванька взором отыскал свой родной знаменитый, двухэтажный дом, на лице у него невольно вспыхнула самодовольная улыбка. Дальше видна улица Кужадониха
