почистила корзину, но есть программа, восстанавливающая удалённые файлы. Так что все её фотоснимки снова у меня, только в этот раз я спрятал их гораздо надёжнее.
На это заявление я ничего не смогла ответить. А Михаил продолжил ошеломлять меня.
– Если на то пошло, то с какой стати Лена вообще рылась в моём компьютере? Даже если ей нужен был какой-то конкретный документ, то и работала бы над этим документом, а не лазила бы по всем моим папкам! Я не давал ей разрешения рыться в моих личных документах! Мало ли, что я в них храню! У меня тоже может быть личная информация, которой я ни с кем не хочу делиться!
Да, в этом Миша был прав, потому что я тоже считаю, что необходимо уважать чужие границы. Мне тоже неоднократно приходилось садиться за компьютер Михаила, а также других сотрудников нашего отдела, точно так же, как и им за мой, но у меня и в мыслях не было пользоваться этой возможностью для того чтобы шпионить за своими коллегами, выискивая на них компромат. Хотя, могу сказать с уверенностью, не все отличаются подобной тактичностью, потому что я часто замечала, как в моё отсутствие люди, которым приходилось работать за моим компьютером, открывали не только необходимые им документы, но и шныряли по другим моим папкам, которые уж никак не могли их заинтересовать. Только они не знают, что искать им нечего. На работе я занимаюсь исключительно работой. А если же мне в голову и придёт вдруг какая-нибудь интересная и неожиданная идея, которую следует записать, то я делаю это по старинке, записывая свои мысли в блокнот, а точнее в еженедельник, который никто никогда не проверяет. Рукописные тексты уже давно никого не интересуют, так что я могу без опаски написать хоть целый рассказ в своём еженедельнике, его всё равно никто читать не будет. Так что я предпочитаю прятаться у всех на виду, ни от кого ничего не скрывая, но и не афишируя свои занятия на всех углах, и потому никому не приходит в голову заподозрить меня в чём-то предосудительном.
Но я отвлеклась, забравшись в свои мысли, пока Миша Миронов распинался передо мной на тему важности уважения чужого личного пространства, нарушение которого приводит к вот таким вот скандалам в коллективе.
Убедительно покивав и в сотый раз повторив: «Миша, я полностью с тобой согласна!», мне удалось-таки убедить Миронова в том, что ни я, ни остальные наши сотрудники нисколько не осуждают его, и ему не стоит волноваться на этот счёт, после чего вежливо с ним попрощалась и ушла домой, выбросив из головы сегодняшнюю историю, потому что дома меня ждали гораздо более важные дела и заботы.
Глава 27
о том, как сломанный принтер может окончательно расстроить отношения между коллегами
Я уже упоминала о том, какой «сверхскоростной» компьютер мне достался. Принтер был не лучше, и вот настал день, когда он окончательно сломался. И хотя наша Корпорация вполне могла позволить себе закупить целую партию самых лучших принтеров без малейшего ущерба для своего бюджета, руководитель нашего отдела, по-видимому, считал, что нечего баловать личный состав, предоставляя каждому сотруднику возможность работать на хорошей технике. Поэтому когда мой принтер приказал долго жить, и сотрудники технического отдела подтвердили сей факт, заявив, что принтер не поддаётся починке, Макаров скрипя зубами произнёс:
– У нас же сейчас Веников на больничном, вот и будешь распечатывать документы на его принтере.
– А что я буду делать, когда он выйдет? – задала я новый вопрос начальнику.
– Когда Веников выйдет, тогда и будем решать, что делать с твоим принтером, – заявил он, и мне оставалось только подчиниться.
В принципе, практика пользоваться чужими компьютерами в отсутствие какого-либо сотрудника у нас существовала, именно поэтому пароли на компьютерах были самыми простыми. Или пять пятёрок или «один, два, три, четыре, пять». Шифроваться от своих товарищей смысла не было. Но даже когда я получила добро, а точнее даже не добро, а прямой приказ от своего начальника на право пользования компьютером и принтером Алексея Веникова, я не спешила его выполнять.
Зная характер Алексея, можно было предвидеть его реакцию на то, что кто-то пользуется его рабочим компьютером. Тем более что Алексей сидел в другом кабинете, и я не могла всё время туда метаться за каждой бумажкой, которую необходимо было распечатать. Проще было сразу сесть за компьютер Алексея, но это было ещё хуже, чем просто пользоваться его принтером. Поэтому я старалась минимизировать время пользования принтером Веникова. Весь день я занималась только работой над документами, а распечатывала их уже вечером, под конец рабочего дня. То есть я включала компьютер Алексея и его принтер всего на десять-пятнадцать минут в день. Но и этого оказалось много, потому что однажды вечером нелёгкая принесла Веникова на работу.
Зачем он пришёл, я так и не узнала, но когда он зашёл в кабинет и увидел меня на своём рабочем месте, он не просто переменился в лице, он вскипел.
– Ты что здесь делаешь? – закричал он на меня.
Притихши как мышь, которую застали на мешке с крупой, я начала аккуратно объяснять Алексею проблему со своим принтером и про то, как Макаров велел мне пользоваться его, Алексея, техникой, пока тот на больничном.
– Сама могла бы починить свой принтер! У тебя рук, что ли, нет? – продолжал кричать на меня Веников.
– Руки у меня есть, – как можно более спокойным голосом ответила я Алексею. – Но как ты, надеюсь, успел заметить, я здесь работаю юристом, а не техником-инженером. Чтобы устранять технические поломки, у нас существует целый отдел. Но даже сотрудники этого отдела не смогли починить мой принтер, потому что это невозможно. Он своё уже отжил. Поэтому Макаров разрешил мне пока пользоваться твоим компьютером и принтером. Но если ты боишься того, что в твоё отсутствие я буду лазить по твоим папкам и читать твои личные документы, то напрасно. Я пользуюсь только своей папкой, которая находится на сервере, а в твои документы вообще не захожу. Можешь не сомневаться!
– Это не имеет значения! Ты не должна была пользоваться моим компьютером за моей спиной! – продолжал обвинять меня Алексей, и никакие мои доводы о том, что служебная техника не является нашей личной собственностью, на него не действовали.
И хотя рядом были другие сотрудники нашего отдела, которые видели, как Алексей обращается со мной, никто за меня не заступился. Все молчали, не желая вступать в пререкания, и из-за этого мне было ещё хуже.
Закончив распечатывать документы, я вышла из-за стола Алексея и вернулась в свой кабинет, пообещав себе, что никакая сила в мире
