Нам говорят, что воды нет, что только вчера стали завозить газеты, что от этих газет местный народ горько смеется. В отличие от прессы, здесь нет героики, нет снабжения. Есть беспорядок.
В нашем жилище сохранился электрический свет. Побродив по заваленным обломками мебели и другим хламом комнатам, решаем расположиться на ночлег в обширном фойе с мраморными полами. Стены толстые - построены еще до войны. Это здание в Центре Ленинакана - единственное такой старой постройки. В нем размещалось управление. Оно единственное и устояло из всей фабрики. Опасливо поглядывая на потолки и трещины в стенах, располагаемся на полу, расстилаем спальные мешки.
Двое парней из ранее прибывших берутся показать нам места обитания. Отводят нас с Сергеем Шалыгой в помещение столовой. Раскиданные столы, оставленные на них тарелки с недоеденной едой - видно, как спасались бегством застигнутые здесь люди. Зрелище из "Сталкера" Тарковского. В одном из углов подсобки нам показывают кастрюли с водой - водопровод не работает, воды мало. В другом - на полу россыпи макарон, вывалившихся из раздавленных ящиков. "Запасайтесь, - советуют старожилы. - Берите все, что можно съесть. Пока еще осталось. Подвоза продовольствия нет, скоро будете лапу сосать"
Но мы еще не оголодали. С собой запас продуктов на две недели. Так что заливаем котелки водой, оставляя макароны на будущее.
Во дворе фабрики натыкаемся на первых мертвецов. Прямо на асфальте стоят гробы. Это те, что откопала ночная смена.
В свете прожекторов работает кран и несколько рабочих из ночной смены спасателей. Чуть в стороне на куче развалин одинокая фигура с ломиком - там были его родственники.
Потрясенные, возвращаемся в фойе.
Все, что увидели и услышали за этот день не вяжется с сообщениями по радио и телевидению, виденными нами до отлета. Хаос и беспорядок в аэропорту, по дороге, в городе. Мы еще не знаем его истинных масштабов.
Ужинаем сухим пайком. Ложимся спать, не снимая касок.
ЛЕНИНАКАН - БУДНИ
17 декабря.
----------
Есть такие вещи, которые надо делать регулярно, через нехочу. Например, писать дневник.
Сегодня снова работали на улице Ширакаци. Из-под развалин одного из наших домов достали живую женщину. Благо, рядом были чехи с их пневмоподушками, поднимающими плиты до 30 тонн, и домкратами.
Что может быть страшнее смерти? Наверно, вот это - пролежать 9 суток под трупами своих родных...
Сколько достали мертвых - сбился со счета.
Надоели армяне - у всех железные двери и деньги под матрацами.
Нас осаждают корреспонденты, и советские, и зарубежные. Французы рядом с нашей палаткой раскинули станцию прямой телетрансляции. Все в ярких фирменных комбинезонах. Очень контрастно на фоне нашей разномастной толпы. Яркая форма спасателей - не роскошь, а целесообразность.
- Эй! Эй! - кричат французы, отгоняя любопытных из-под прицела антенны. И недвусмысленно показывают пальцем, согнутым вниз: не ходи, мол, а то "стоять" не будет! Смеются и лопочут по-своему.
Сегодня ходили под завалы - кранами приоткрыли щели в нижние этажи, провалившиеся в подвалы. Юра Бессергенев прошел в помещение магазина, я страховал наверху. Только мертвые. Стараемся не дышать носом - запах разложения, кажется, въелся в кожу.
Юра рассказал о пакетах с товаром, заваленных в магазине. Все это, скорее всего, растащут. И сейчас многие ходят в американских дубленках из гуманитарной помощи, берут только импорт, остальную гуманитарную помощь попросту топчут в грязи - об этом говорят в комсомольском штабе. Говорят также, что поднялся спрос на альпинистов - местные покупают их на съем вещей с устоявших зданий. Интересно, кто берет при этом деньги? Наши не должны. Значит, в штабах.
Вечером по ТВ передали, что задержан 41 мародер. Ребята-ленинградцы рассказали, как француз тяпнул лопатой по голове гада, снимавшего золото с трупа женщины. Интересно, а если бы мы сделали это?
Папа угостил водкой. "Главбух" Шалыга сбился в подсчетах. Хватает и жратвы, и антисептиков. Умываемся и обтираемся канадскими лекарствами. Папа здесь наместник Бога на земле.
Один псих-одиночка с Украины пытался пристроиться в нашу компанию. Все аномальные явления, события притягивают множество людей с покореженной психикой. Есть и такие, как этот шизо-спасатель. К счастью, мы его быстро распознали и отправили подальше. А то ведь и в горах есть люди, паразитирующие на наших законах походного братства и гостеприимства. Тем более, есть они здесь - в мешанине беспорядка и человеческого горя.
Над городом летают вертолеты.
Шалыга через комсомольский штаб заказал обратные билеты на 24 декабря. Пора позаботиться о путях эвакуации.
Обед кончился.
Похолодало. Утром были заморозки. Это хорошо, может быть не будет эпидемии. Все-таки уже девять дней.
Все эти дни на нашем развале работал один сухонький немногословный дедок в рабочей униформе - телогрейка, ботинки, рукавицы. Очень толково руководил своим участком работ. Потом дошел до своей квартиры, и сегодня его нет. Потом Папа сказал, что это директор ленинаканского холодильника.
Откуда они берутся, эти местные, когда дело доходит до финала? Стоит вскрыть очередную квартиру, откуда-то, как вороны с окружающих деревьев, слетаются родственники. И так же бесследно исчезают, как только все мало-мальски ценное вытащено. Вот бы так же работали все время - вдвое быстрее шли бы раскопки!
И снова корреспондент:
- ChSSR?
- No, USSR.
- Ну, блин. А я думал - вы чехи!
Ошибся из-за наших цветастых гидрозащитных спелеокомбинезонов.
Мистическая картина - двое мужиков погрузили в короб крана гроб, залезли сами, и теперь эта композиция плывет в белесом небе над развалом. Значит, нашли еще кого-то.
Какие-то два туркмена из Ашхабада пустили среди нас слух про новые толчки. Слух ли? Страшно.
Но официальных сведений и прогнозов нет.
Среди спасателей дым и мат. Глушим себя куревом и похабщиной. Благо, не водкой. На работе у нас сухой закон. Позволяем себе только вечерами.
На фабрике - преследует запах: устойчиво навевает не то камфарой, не то тухлятиной. Сегодня Киселев не пришел. После ужина собрались у наших соседей смотреть телефизор. Несколько раз до этого мы смотрели "Новости", слушали, как Рыжков и прочие негодяи из правительства лгали в глаза целой стране о положении дел в Армении.
Сегодня мы смотрим фильм "Плюмбум". Сильный фильм, такой же черный, как окружающее.
А сам я уже не могу фотографировать. Устал от всего.
18 декабря.
----------
Сегодня мы вскрыли, наконец, потолок папиной квартиры. Сразу видно, что он директор книготорга - книги вязанками. На 15 тысяч, как доверительно сообщил Папа.
Сегодня докопались до квартир 3-го этажа. Дом представляет собой страшную мешанину. При толчке верхние три этажа слетели и, падая, перевернулись, так что 9-тый оказался под 8-мым, тот - под 7-мым, 6-й, 5-й и 4-й сложились по спирали в плотную стопку искрошенных панелей, нижние этажи переломились поперек и провалились в помещения магазина и подвал. Дочку директора книготорга, который привел нас в эти дома, так пока и не нашли. Душу резанула тетрадочка первоклассника: фото девочки, фото первой учительницы и стихи, выведенные детским почерком:
"И от школьного порога
В жизнь откроется дорога... 1984 г."
Ну, давай за гробом, дело кончено.
Все готово? Ну, что ж, понесли.
Слишком долго летели мы, хлопчики.
Видно, ждали нас... Не дождались.
И за все проволочки безбожные
Мы несем на себе этот гроб.
Что ж вы, сволочи! Как же вы можете?
Мы спросили б, коль знали, с кого.
Этот стон обезумевшей матери
На душе, как запекшийся шрам:
- Что ж так поздно, сыночки-спасатели?!
Они ж были живые вчера...
Хоть кричи, объяснить не получится,
Что три дня ждали мы самолет.
И отводим глаза мы. Ох, лучше бы
Лег на нас тот бетонный пролет.
Ну, какие с нас нынче спасатели?
Мы в бетонный вгрызаемся ад.
И чернеют кресты наши красные,
Как кресты похоронных команд.
декабрь 1988 года, Армения, Ленинакан.
С каждым днем время летит все быстрее. И результаты сходят на нет. Сегодня откопали только одного погибшего.
Приходил парень из краснодарской контрольно-спасательной службы с серым в пятнах догом. Дог тщательно обнюхал развалины. И собак, и нас часто сбивают расплющенные холодильники, из которых несет тухлым мясом. Поиск в хаосе завала чаще всего ведем теперь именно по запаху.
Постоянно хочу спать. Не сказать, чтобы устал, но засыпаю.
Много курим.
Идет снег.
Что будет завтра?
Шалыга ходил в штаб,: вернулся с какими-то парнями в пуховках альпинисты, что ли?
...Мы уже потеряли надежду применить нашу спецподготовку. Выбор прост: либо искать, либо работать.
Через пару дней уезжает Володя Киселев - мудр, как всегда. Спелеологам здесь уже делать практически нечего.
