Сосед любовно разглядывал фотографию.
- А я уж испугался, что тебя украли... Это единственное, что у меня осталось. Без нее я просто с ума сойду... Хотите посмотреть?
- Вы же показывали. - Никакого желания любоваться фотографией пожилой женщины у Мухтара не было.
- Ничего, я разрешаю, - успокоил его сосед. - Это за то, что я плохо о Вас подумал. - Он приблизился к нарам Мухтара, сел рядом. - Вот, пожалуйста, можете смотреть сколько хотите. Вам я верю... Правда, красивая?
Он ждал ответа с такой настороженностью, что Мухтар, сделав усилие, сказал:
-Да...
- Это еще карточка не очень хорошая. В жизни она намного привлекательней... Губы, посмотрите, какие!..
- Сколько ей лет? - спросил Мухтар.
- Пятьдесят шесть... Но вы не думайте, - заволновался старик,- это карточка такая, в жизни она намного лучше. Когда покрасится и оденется больше тридцати не дашь... Ну, тридцать пять от силы... Когда она с дочкой выходит, все думают, что подруги!..
- А сколько лет дочери? - поинтересовался Мухтар.
- Двадцать восемь.
- Внуки есть?
- Есть. Мальчик, но я не видел... Летом родился, когда меня уже взяли... Ну, посмотрели?
- Да.
- Спрячу подальше. - Он встал и направился в свой угол.
- А что это у вас? - остановил его Мухтар.
- Где? - Старик инстинктивно отодвинул подальше за спину крепко сжатый кулак единственной руки.
- В кулаке.
Поколебавшись мгновение, старик разжал кулак, на подрагивающей от волнения ладони лежал небольшой моток гибкой нитки.
- Это леска... капроновая... Я всегда ношу на всякий случай,- пояснил он, уловив во взгляде Мухтара вопрос. - Из-за нее, - он посмотрел на фотографию жены.
- Зачем?
- Если бы вы знали, сколько страданий она мне причинила... Она же на киностудии работает.
- Ну и что?
- Специально пошла... Там молодежь, актеры, в экспедиции ездят. Понимаете? Они же там вместе живут в гостиницах, на одном этаже.
- Ну и что?
Сосед перешел на шепот:
- Меня могли отпустить на поруки... Она пришла к следователю с паспортом, чтобы забрать меня домой, уже была договоренность... И вдруг он передумал. Она ему понравилась - другой причины нет. И меня оставили в тюрьме. Я мог получить условно, как мой "подельник", но ей это не нужно. Погулять хочется. Поэтому она на киностудию пошла... Раньше мы вместе работали. Она тоже бухгалтер. А теперь разъезжает по экспедициям... Как вы думаете, у нее есть кто-нибудь? Он приблизил свое болезненно возбужденное лицо.
- Не говорите глупостей, - как можно мягче сказал Мухтар.- Она же пожилая женщина, как у вас язык поворачивается?
- Вы не знаете женщин! - воскликнул старик. - Что для них возраст?! Их ничто не остановит, если приспичит! Я такого насмотрелся за свою жизнь... А как вы считаете?
- Я считаю, что вам надо немного помолчать, - сказал Мухтар.
- Извините... Понимаю, - с готовностью согласился старик и пошел к своей тумбочке. - Ничего не могу с собой поделать... Все время об этом думаю... Конечно, фактов у меня нет, может, и не так. Но если подтвердится, я жить не буду. - Он нагнулся к тумбочке, чтобы скрыть слезы, спрятал леску и фотографию.
Откинулась заслонка глазка, кто-то заглянул в камеру. Потом послышались звуки отпираемых засовов.
- Абиев, на допрос, - объявил надзиратель с порога.
Сейфи заканчивал печатать на машинке, когда привели Мухтара Абиева.
- Садитесь, - отстучав последнюю фразу, сказал Сейфи.- Ну что, скоро расстаемся?
- Вам лучше знать.
- Ознакомитесь с материалами следствия? - спросил Сейфи, вытаскивая из машинки последний лист.
- Я уже читал...
- На этот раз все отпечатано на машинке... Согласны с предъявляемыми обвинениями?
- А какое это имеет значение?
- Огромное.
- Если я скажу: не согласен, что от этого изменится? - усмехнулся Мухтар.
- Многое. Только надо будет объяснять, почему именно вы возражаете.
- В таком случае, я не возражаю. - Тон у Мухтара был по-прежнему безразличным.
- Вы, надеюсь, понимаете, что это, может быть, последняя наша встреча, после которой дело пойдет в суд?
- Да, понимаю.
- Если оно пойдет в суд в таком виде, вам грозит, по меньшей мере, пятнадцать лет тюремного заключения. Это вы тоже понимаете?
- Понимаю.
- И что у вас сейчас последняя возможность что-то добавить к показаниям или изменить их - это вы тоже понимаете?
- Понимаю,
- И у вас нет желания это сделать?
- Мне нечего добавить к тому, что я уже рассказал.
- Ну ладно, нечего так нечего... - Сейфи встал, прошелся по кабинету. Честно говоря, я надеялся, что хотя бы сегодня, в последний день следствия, у вас все же возникнет желание признаться в том, что вы так упорно утаивали на протяжении всего расследования.
- Я ничего не утаил.
- Нет, кое-что вы скрыли. Скрыли факты, очень важные с точки зрения восстановления истины. Я не говорил об этом раньше, потому что они требовали дополнительной проверки. - Сейфи подошел к Мухтару, они встретились взглядами. - Ну что, начнем?
- Как хотите... - Мухтар пожал плечами. Сейфи вернулся к своему месту за столом и включил магнитофон.
- Итак, вы, судя по материалам следствия, - миллионер. Где же вы храните деньги?
- Я их потратил.
Сейфи вытащил из ящика стола лист бумаги с арифметическими расчетами.
- Все в один голос, и в том числе ваша жена, утверждают, что вы вели достаточно скромный образ жизни. Но даже если бы вы швыряли деньги направо и налево и расходовали в месяц, ну, скажем... пять тысяч рублей, все равно за четыре года и пять
месяцев это составило бы лишь тысяч двести пятьдесят. Значит, что-то около миллиона должно остаться. А раз так, то вы где-то прячете этот миллион? .
-У меня нет денег, - упорно сказал Мухтар. - Все, что у меня было, я потратил.
- Вы покупали дачи, квартиры?
- Нет.
- Драгоценности? Золото?
- Нет.
Сейфи опять взглянул на лист с расчетами.
- За четыре года вы приобрели польскую стенку за тысячу восемьсот рублей, спальный гарнитур за тысячу, автомобиль "Жигули", сделали ремонт в квартире, купили японский стереофонический комбайн и два ковра. В общей сложности это составляет что-то около одиннадцати тысяч. Одиннадцать тысяч за четыре годи. Куда же вы дели остальные деньги? Подарили кому-нибудь? Вы можете назвать хоть одного человека, которому отдали безвозмездно какую-нибудь значительную сумму или сделал ценный подарок?
- Нет.
- У вас были внебрачные связи?
- Какое это имеет отношение к делу?
- Ну, если я спрашиваю, видимо, имеет.
- У каждого нормального мужчины это бывает.
- Вы тратили на женщин много денег?
- Да какие деньги? - усмехнулся Мухтар. - Случайно, один раз это было, и тут же разошлись...
- Вот вы в своих показаниях писали, что летом шестьдесят девятого года встречались в Риге в гостинице "Рига" с неким Олегом Лебединским.
- Но он ведь не женщина.
- Да, - согласился Сейфи, - но Лебединский в своих показаниях, подтверждаемых вами, признал, что, когда вы пришли к нему примерно в девять часов вечера шестнадцатого июля шестьдесят девятого года - в номер "люкс", там у него сидели две девушки. Правильно? Потом вы прошли с ним в соседнюю комнату и передали ему сорок тысяч рублей за разного рода услуги. В частности, за то, что три импортные установки по выпуску синтетического волокна были отправлены в Баку, в адрес вашего министерства, и попали в Забратский цех. Вы и сейчас подтверждаете, что все было именно так?
- Да, мы прошли с ним в другую комнату, я отдал ему деньги и ушел.
- Именно это написано в ваших показаниях. Но, как выяснилось, дело было несколько иначе.
Зазвонил телефон. Сейфи снял трубку. Это была Гюля.
- Я освобожусь раньше... Может, встретимся в пять? Сейфи машинально посмотрел на часы - было пятнадцать минут одиннадцатого.
- Нет, я не успею, - сказал он в трубку.
- А что у тебя?
- Все то же...
- Боже, неужели один раз нельзя уйти с работы на час раньше?
- Не получится.
- Ну ладно, значит, в шесть?
- Да,
- Пока!
Они поднимались этаж за этажом - впереди Гюля, за ней девочки, замыкали шествие Сейфи с малышом. Двери повсюду были заперты.
- Может, в соседнем блохе открыты? - переводя дыхание, предположила Гюля, когда они добрались до последнего, шестого этажа.
- Не думаю. - Сейфи отряхнул брюки малыша, испачканные известкой.
- Надо посмотреть. Не может быть, чтобы все были заперты.- Гюля толкнула дверь соседней квартиры, но и она не поддалась. - А что там, выше?
- Крыша...
Гюля поднялась па один пролет.
- Идите сюда, здесь люк,
Сейфи повел детей наверх...
Одновременно с ними на крыше показался человек в темно-коричневом костюме, многолетняя пыль въелась в ткань на плечах и спине. Видимо, это был прораб.
- Что здесь творится? - спросил он, удивленно рассматривая Сейфи и его семейство. - Что вы тут делаете?
