я решил, что от скуки с ума сойду, но, как оказалось, мне не так уж и плохо. Последнее время я всё больше думаю. Я уже полностью осознал, а где-то, может, и пожалел, что сделал с собой такое. После похорон появился этот – мамин ухажёр, тот, что шлёпнулся рядом с мамой при виде меня. Отчего-то я решил, что у них больше не будет никаких отношений. Я ошибся. Я не знаю, в деньгах ли причина, он зарабатывал довольно неплохие деньги, либо в другом чём, но они всё же стали продолжать встречаться на маминой территории. Мне так хотелось насолить им обоим: ему, понятное дело, особенно, это он забрал у меня маму; ей – потому, что, по всей видимости, она особо и не жалеет о моей потере, после похорон ещё дня два она ходила сама не своя, и всё, дальше её жизнь начинает приобретать другой, непонятный мне смысл. Мою комнату она закрыла на замок, который врезал в дверь этот, очевидно их эта комната смущала. Больше обо мне мама и не вспоминала, я видел, что она сожалела, но как бы это и всё. И временами меня брала такая ярость, что становилось слышно в квартире, как я топаю. Мама старалась на это внимания не обращать, а этот, сильно бледный, сразу же уходил. Когда он ещё врезал замок в дверь моей комнаты, я, правда, не знаю, как у меня это вышло, но мне удалось включить магнитофон. Он тут же шлёпнулся без сознания, и ещё несколько дней здесь не появлялся.
Так, как-то однообразно и проходили мои последние деньки. Говорят, перед смертью не надышишься, перед которой из них? Если разобраться, то, то, что мне предстоит испытать, будет, пожалуй, посерьёзней смерти моего физического тела, здесь речь идёт уже о бессмертной, а она действительно бессмертная, душе. Я не то, чтобы боюсь, но думаю, всё же в раю мне было бы немного комфортнее, нежели находиться в аду. Вообще-то я знал, на что шёл. Теперь отступать поздно, да и некуда.
Сороковой день наступил. Мама суетится на кухне, потихоньку подтягиваются родственники. Они, как и на похоронах, всё больше шушукаются про мамину нынешнюю жизнь. Где-то ближе к полдню, как и обещали, появляются те двое мужчин в белом. Похоже пора. Пора покидать этот уютный дом и сменить его на нечто более неприхотливое. Но их решение было для меня полной неожиданностью. Они рассказали, что ежегодно совершается очень большое количество детоубийств, и это не по неосторожности родителей, а именно с умыслом родителей. Даже есть такие матери, которые продают своих детей, но всё больше спившихся родителей, которым был бы стакан налит, а родные чада, что очень часто случается, должны ещё и денег принести, чтобы этот стакан наполнить. И все эти взрослые люди практически не несут никакой ответственности за свои деяния, большая их часть преспокойно доживает до глубокой старости, а есть такие, что и повторно совершают аналогичные преступления по отношению к детям. Мне же они предложили стать в своём роде правозащитником детской невиновности, наказывать провинившихся родителей в зависимости от их преступления, это, так сказать, суд от бога и дьявола, ибо это право дают они вместе.
3.
Тут в голове у меня зашумело и что-то щёлкнуло, словно оборвалась какая-то ниточка, до сих пор связывающая меня с миром живых. И вот тут я вспомнил ВСЁ! Конечно, мне не четырнадцать лет, и даже не одна тысяча, а много и много больше. Я вспомнил все свои прежние жизни, вспомнил, для чего я их проживал, какие уроки при этом мне приходилось извлекать, и как впервые я познал любовь, и как чуть не стал приверженцем Люцифера. Всё это было, но и теперь всё это также актуально и чётко всплывает в моём сознании. Теперь я свободен от своих земных привязанностей. Я везде и нигде одновременно. Я могу делать всё, что мне угодно, могу принимать любой облик, даже могу выдать себя за живого человека. Могу прийти во сне и забрать с собой навсегда, могу только наказать, а могу и довести человека до самоубийства. Я вижу и слышу тысячи людей, я чувствую их отношения между собой, и в некоторых случаях способен предотвратить смерть невинного ребёнка (не для того душа проходила столь тяжёлый и опасный путь, чтобы в первых годах лишиться жизни, жизнь Бог дал, он и заберёт). Власть мне дана очень большая, но пользоваться ей нужно осторожно и умело, иначе она может привести к печальным последствиям.
Моя мать, пусть и не прямо, пусть косвенно, но виновата в моей смерти. Я просто обязан что-то предпринять. Не хочу причинять ей зла. В душе я простил её. Что делать не знаю, но для начала думаю показать маме всю оборотную сторону её бой-френда. Я стал приходить к нему во сне, и говорить, чтобы он отказался от задуманного. Его сломить не так просто оказалось. Ссылаясь на то, что ему негде жить, он стал уговаривать мать прописать его в этой квартире. За её спиной он уже подыскивал покупателя на квартиру. Однажды, когда мама дома делала уборку, я уронил папку, спрятанную за задней панелью плательного шкафа. Она это услышала, подняла её, расстегнула, так и замерла, увидев её содержимое. В ней находились документы на квартиру, в том комплекте, который нужен для продажи. Она не могла поверить своим глазам. Вечером пришёл этот. Он увидел мать, сидевшую на кухне, перед ней лежали те самые документы. Поняв всё без слов, он начал орать, что да, он хочет продать эту квартиру, и она нужна была ему только для этого, и что у него есть настоящая любовь, молодая, не то, что она, да ещё с выблядком. Теперь, когда меня не стало, он приступил к действиям, и если бы она не нашла документы, то уже через неделю всё было бы закончено. Мама схватилась руками за сердце, упала на пол без сознания. Он вызвал «скорую». У мамы оказался обширный инфаркт. Пробыв три дня в коме, не приходя в сознание, она умерла. Я просто не мог поверить.
Где верх, где предел человеческой подлости? Почему люди порядочные умирают так рано, а подлецы, вроде ЭТОГО, будут жить долго. Его совесть не мучает. Ему просто очень и очень жаль, что сорвалась такая махинация с квартирой. Он будет искать новую жертву. И, скорее всего, он её найдёт, и тогда всё у него получится, а что будет с
