думал! — торжествующе воскликнул Ёптафер. — Это нелегальные высокие технологии. И в этой области мы, русские хакеры, впереди планеты всей. Среди впечатлительных европейских домохозяек ходят страшные слухи о «русских сим-картах», при помощи которых можно подставлять любой номер и искажать голос, чтобы выдать себя за другого.
— Ааа… ну да. Слышала я про этих пранкеров, которые звонят в Белый дом через какие-то загадочные симки. Просто не знала, что они называются русскими.
— А зря. Нужно гордиться тем, что вся Европа описалась от страха перед нами, — хохотнул Ёптафер.
— Да у них там вообще как крутая анонимная прога на телефоне, так сразу русская, — улыбнулся Сергей.
— Пусть боятся! — Ёптафер прижал огромные лапы к груди. — На самом деле никаких особенных сим-карт нет, поскольку симка — это всего лишь кусок пластика с микросхемой, предназначенный для идентификации абонента в сотовой сети. "Внутрь" сим-карты технически невозможно заложить функцию подмены или искажения голоса. Просто кто-то из зашуганной молодежи случайно открыл для себя существование GSM-шлюзов, которые у таких старпёров, как я, в ходу вот уж как два десятка лет. По сути это — «виртуальная АТС», прокладка между реальным номером и абонентом, с которым требуется соединиться. Звонок поступает сначала на шлюз, где происходит подстановка нужного номера или искажение голоса, после чего происходит соединение с вызываемым абонентом. Мошенники и пранкеры со всего мира пользуются шлюзами. Например, чтобы подставить номера банков вместо настоящего. Внутрироссийское использование шлюзов для подмены номеров и других искажений звонка запрещено, что не мешает всем желающим пользоваться услугами многочисленных сервисов, расположенных в других странах.
— Колл-центр из тюрьмы в Лефортово — надежнее не бывает, — мрачно изрёк Кит.
Мы все рассмеялись.
— Так что «русская сим-карта» — всего лишь грамотно упакованный комплект: физическая симка с уже прописанными на ней настройками GSM-шлюза и аккаунтом на нем. Никакой магии! — Ёптафер любовно погладил телефон, который я держала в руках. — Просто в даркнете — пиратском подпольном интернете — именно русские продавцы первыми смогли грамотно продать продукт и создали легенду. Так что хвала русскому маркетингу — пугающему до икоты и абсолютно беспощадному.
— Сергей, ты мои вещи привез? — обратился Кит к помощнику.
— Да, Никита, — Сергей вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с элегантным черным чемоданом на длинной ручке.
Через его локоть было перекинуто роскошное кашемировое светлое пальто. На плече Сергея была аккуратно разложена белая рубашка со скромным вензелем "Бриони" на остром уголке воротничка.
Кит скинул "косуху", а вслед за ней футболку. Ничуть не смущаясь, он стоял посреди комнаты с голым торсом, терпеливо ожидая, пока Сергей расстегнет пуговички рубашки.
Я не могла отвести от Кита взгляд. Кажется, он, действительно, стальной. Потому что мяса на его торсе не было вообще. Под кожей на широкой спине перекатывались мышцы, мощные жилы перетягивали руки и плечи. А под лопатками было три круглых шрама. Неужели это пулевые ранения? Мое сердце сжалось. Но щеки при этом залились краской. Я вообще-то мало видела мужских тел. Ну разве что в кино или в спортзале. Но такого красивого мужчины не видела никогда. Он был словно вылеплен или нарисован. Жар с моего лица переместился куда-то вниз, в область живота. Мне ужасно захотелось поцеловать эти шрамы, провести по ним ладонью. Прижаться к нему, ощутить этот мужской запах и силу.
— Хьюстон, у нас проблемы со связью! — донеслось откуда-то издалека.
Откуда-то из другого измерения, где в комнате были еще двое мужчин. А мы со Стальным сейчас находились в другом мире. И там он шагнул ко мне, и я прижалась лицом к его широкой накачанной груди. А он поцеловал меня в макушку, обнял, его руки скользнули к моей груди и…
— Я говорю: посадку давай! — заорал над моим ухом густой бас.
Я вздрогнула и пришла в себя. Кит смотрел на меня очень внимательно, без улыбки и медленно застёгивал манжеты рубашки. Он повернулся ко мне лицом. Из-под распахнутой рубашки показались кубики пресса.
Сергей помогал ему одеваться, пряча улыбку и украдкой бросая на меня насмешливый взгляд. Ёптафер открыто прикалывался.
— Эй, там, на барже, лом не проплывал? — он рубанул ладонью воздух перед моим носом.
— Проплывал в сторону люлей, — огрызнулась я.
Потому что мне было стыдно и обидно, что я вот так расслабилась перед двумя незнакомыми мужчинами. А еще меня разозлил Кит, так как ничего из моих фантазий не случилось. И он смотрел на меня долгим взглядом, как будто изучал. И еще я готова была поклясться, что он специально разделся передо мной, чтобы посмотреть на мою реакцию.
— Опа! — хором воскликнули Кит и Сергей и рассмеялись.
— Пулеметчица, ты знаешь такие слова? — насмешливо протянул Кит. — А я и не предполагал. Пусть тебе будет стыдно! Бабушка бы не одобрила.
— Я ещё не то знаю, — пригрозила я ему. — Так что лучше меня не доводить до такого состояния, когда я буду готова выложить весь словарный запас.
Стальной
Мелкая чебурашка пытается кусаться. Изображает взрослую и циничную тетю. А все потому, что женским чутьём поняла, что он ее спровоцировал. Только не догадалась: зачем? А Стальной просто хотел знать: созрела ли в ней женская природа или еще спит? Охи-вздохи-лырыческие стихи? Возможно ли, что ее влюблённость лишь платоническая, и он, взрослый мужик, для нее что-то вроде этого ее рюкзака-чебурашки, которого она к сердцу прижимает? Судя по ее взгляду, она созрела. Да еще как! Колосится спелая пшеница. Бровь девственная да неощипанная прилипла к нему взглядом. И ничего платонического в нем не было.
Так, ну отомри уже, Штирлиц недоделанный. Родина-мать зовет!
— Сергей, машину мою пригнал?
— Обижаете, Никита! — Сергей вытащил из кармана ключи и отдал Стальному.
— Отлично, тогда я поехал. Увидимся.
— Удачи! — Аня подняла сжатый кулак.
— Да ё-маё! — хором отозвались Ёптафер, Стальной и Сергей.
— Что? — испуганно пискнула она.
— Нельзя желать удачи, — с серьезным лицом объяснил Сергей. — Понимаешь? Вообще прощаться нельзя.
— Это где так принято? — не сдавалась Аня.
— Это не напрашивайся на рифму к слову "где", мелкая блонда, — огрызнулся Ёптафер.
— Язык свой придержи! — прикрикнул на него Стальной.
— Молчу-молчу, всё! — Ёптафер провел рукой по рту, застегивая невидимую молнию.
— Это у нас, страшной мафии, — округлил глаза Стальной. — Ты была права. Я — крестный отец. А Ёптафер…
— Крестная мать, — хохотнул бородач.
— А скажи мне, мать, ты Лермонтова читала? — Стальной поправил запонку на манжете.
— И? — прогудел Ёптафер.
— И вырвал грешный мой язык! Так написано у классика, — Стальной пошел к двери. — Вот я тебе тоже его в следующий раз вырву.
На пороге он обернулся. Аня смотрела на него без
