Я поняла, что мне надо подождать.
Снаружи стали раздаваться крики.
– Леха, дай носки! – требовательно. Я покраснела. Бедный этот Леха. Без разрешения зашли в квартиру и хозяйничаем тут. Еще и носки потребовали. Полный беспредел.
– Зачем тебе? – ошеломленно.
– Надо!
Пауза секунд в пять.
– Там возьми, – как-то отстраненно и приглушенно, будто обиженно.
– Тьфу ты, ну и вонь! А чистые-то где?
– Не знаю. Может, и найдешь. Но вряд ли.
Меня от смеха уже распирало, и я решила пойти к ним. Сразу как-то стало легче, напряжение сошло на нет.
Я осторожно и почти неслышно шла на звук – братья вяло переругивались, как и подобает братьям всех возрастов. Когда я возникла в проходе, никто из них меня не заметил. Сергей копался в нижнем ящике шкафа, вполоборота ко мне, но был слишком увлечен своим делом, вышвыривая вещи на пол и бубня что-то себе под нос. Второй, которого звали, как я поняла, Алексей, вообще сидел ко мне спиной. Он, кажется, не отвлекался от происходящего на экране, пальцы его левой руки плотно лежали на клавиатуре в районе «WASD», а правая рука водила навороченную беспроводную мышь. Я присмотрелась – шутер, который он проходил, я, естественно, знала. Но об этом следует рассказать отдельно. Из-под матового пластика наушников во все стороны торчали неопрятные отросшие темно-русые волосы. Голова, кстати, показалась мне непропорционально большой. Хотя и сам Алексей был довольно крупной детиной. По крайней мере, в плечах, остальное скрывала спинка вращающегося кресла.
– Ты когда вообще стирался последний раз? – проворчал Сергей, обнюхивая очередной носок. Ему не ответили. Я вообще сомневалась в том, что Алексей его слышит, судя по тому, что происходило на экране. – Этот вроде нормальный. Осталось найти пару.
– Это самое сложное, – философски отозвался Алексей. Голос его мне понравился. Приятный голос, такой только у дикторов бывает. И у талантливых певцов.
Оказалось, одна сторона наушника у него была сдвинута в сторону, и покрасневшее ухо смешно оттопырилось. Очень мило. Я собиралась кашлянуть, чтобы меня заметили, но Сергей сделал это и без меня.
– Вера, вы уже здесь? Я почти закончил, сейчас!
Алексей даже не обернулся. Происходящее на экране казалось ему гораздо интереснее того, что происходило прямо за спиной. Меня это немного разозлило. В конце концов, это неуважительно. Но Сергея это не беспокоило. Что же между ними за отношения?
Нащупав второй носок, Сергей вывел меня за руку и закрыл дверь в комнату брата.
– Геймер, – констатировала я. – Зависимый.
– Даже хуже, – кивнул Сергей с печалью на лице и безнадежностью в голосе, затем указал мне взглядом на диван, и пока я переодевала носки, вещал: – Значит, так. Свои мокрые вещи оставите здесь, да-да, не глядите так на меня, иначе вы опоздаете на экзамен, а я теперь обязан доставить вас туда вовремя! Возьмете мой номер телефона, как все кончится, позвоните, я вас заберу. Заедем сюда, давайте я вам помогу, – он отобрал у меня манто и галантно помог мне в него облачиться, а пока я застегивала крупные пуговицы, выполненные, кажется, из какого-то камня, говорил дальше. – Так вот, заедем сюда, все заберем, я отвезу вас домой, вы отдадите мне Юлины вещи, да и, собственно, дело с концом! Ну вас как, устраивает такой расклад?
Я исподлобья глянула на него, но спросила, имеется ли в этой квартире зеркало во весь рост. Он ответил, что да, имеется, и отвел меня к нему. Если честно, я себя не узнала. Высокая девушка статной осанки, в меховом манто, с длинными вьющимися локонами и на удивление стройными ногами. Каблуки творят чудеса! Нет, правда. И рост, и манера держаться, и визуально схуднувшие ноги – все их заслуга.
– По-моему, все чудно, – резюмировал Сергей, осматривая меня.
– В институте не узнают, – криво ухмыльнулась я.
– Слава богу, вы улыбнулись. Ну надо же. Такой грустной девушки я еще не встречал. Ваши вещи я повесил на батарею. Пока вас не будет, они хотя бы подсохнут. А теперь – по коням, остается пятнадцать минут! – азартно воскликнул Сергей и направился в прихожую.
Я зацокала за ним, обеспокоенно коснулась его за руку.
– Сергей, скажите, а это ничего, ну, что мы вот так: ворвались к парню, ничего не объяснили, еще и вещи мои оставим тут…
– Вы зря беспокоитесь, – хохотнул инженер-шумахер, обуваясь. – Ему все равно на то, что происходит вне экрана компьютера. Хоть за окном начнется атомная война или второе пришествие Христа. Ему неинтересно, зачем я пришел, кто со мной, что мы тут делали. Он даже ваши вещи не заметит, потому что навряд ли за все это время покинет пределы комнаты.
– Хм-м.
У меня возникла туча новых вопросов относительно Алексея, но я решила придержать их при себе. Все-таки, какое я имею право лезть в их жизнь и все разнюхивать? Если Сергей захочет, сам все расскажет. А я буду держать язык за зубами, а нос – на безопасных территориях, где его мне не оторвут. Однако, когда мы сели в машину и поехали, то очень оживленно разговорились.
Сергей еще пару раз попросил у меня прощения за произошедшее, уверил, что все будет в порядке, вкратце рассказал о себе и о своей невесте, о сложной работе инженера и о совещании, где он должен был отчитываться сам и отчитывать кого-то пониже. Меня немного мучила совесть за то, что ему пришлось отменить это совещание, но Сергей заверил, что несколько часов «эти обалдуи» могут и потерпеть. Потом я записала его номер и увидела здание института. У входной двери стоял Комов и курил, глядя на наручные часы.
– Препод, – сказала я леденящим тоном, когда «Хонда» притормозила поодаль.
– Н-да? – Сергей наклонился и прищурился, разглядывая рослого мужчину неприятной наружности. – Ну, удачи, Вера! Жду вашего звонка.
– Спасибо огромное, что бы я без вас…
– Так сложились звезды. Идите. Ни пуха!
– К черту, – сказала я и вылезла из машины.
Сергей стал разворачиваться. Я с непривычной грациозностью, навязанной каблуками, зашагала к крылечку, беспокойно прижимая к себе сумочку. Я всегда очень боялась и недолюбливала Комова. Этот человек не упустит случая, чтобы унизить человека, бросить ему что-то обидное и колкое, но, по его мнению, остроумное, в общем, любит попортить студентам кровь и нервы. Мне всегда казалось, что для характеристики этого человека хватает одной его фамилии, настолько она угрожающе и резко звучит, что лишь услышав ее, можно понять о Комове все, даже не видя его ни разу. Поэтому, приближаясь к крыльцу, я сильно волновалась. Если сейчас он что-то вякнет в мою сторону, даже не прилагая особых усилий, чтобы обидеть, я завалю экзамен. Это даже гадать не надо. Мне и без того было боязно.
Комов отправил окурок в свободный полет, выдохнул клуб дыма вперемежку с паром, поежился, затем глянул,
