миссис Бэк, в суматохе проскользнувшую мимо. Марго решила последовать за ней на переполненную парковку с односторонним движением, откуда осторожно выезжали машины.
Миссис Бэк уже подошла к своей машине и открыла дверцу, когда Марго ее догнала:
– Миссис Бэк!
Та подпрыгнула от испуга и резко обернулась, между красными губами сверкнули зубы, похожие на оскал, в кулаке зажат ключ. Вздрогнув, Марго выставила перед собой руки, словно защищаясь. Почему миссис Бэк так испугалась?
– О боже, – выдохнула та с облегчением. – Ты меня напугала.
– Простите, я так обрадовалась, увидев вас. Я никого здесь не знаю. Вы ходите в эту церковь?
– Только начала, – ответила миссис Бэк, пригладив пучок на макушке и ослабив хватку на ключах. – Я никогда не ходила в церковь, а на прошлой неделе решила начать.
– Понятно, – кивнула Марго, задаваясь вопросом, что могло послужить причиной такого решения.
– Ты ходила в церковь с мамой?
– В детстве, потом перестала.
Миссис Бэк кивнула:
– Собираешься организовать прощальную службу?
– Возможно, я все еще не решила, что делать. Ее прах сейчас в морге. Вряд ли удастся организовать службу, пока не продам лавку и машину. Может, только к концу этого месяца или в начале следующего.
Миссис Бэк уставилась на асфальт в трещинах и сказала:
– Она ведь ничего тебе не говорила и ни о чем не просила, верно? У нее не было никаких просьб?
– Нет, не припоминаю ничего такого.
– Она бы не хотела, чтобы ты слишком тратилась. – Миссис Бэк сжала руку Марго. – Ты теперь осталась одна и должна позаботиться о себе, хорошо?
Кивнув, Марго задрала голову, чтобы сморгнуть внезапные слезы, и заметила белый след в небе, похожий на шрам. Затем вновь посмотрела на миссис Бэк, чьи глаза смягчились, превратившись в темно-карие озера, мерцающие в утреннем свете. Вопреки отвлекающим алым губам ее лицо казалось одухотворенным, как у человека, глубоко чувствительного. Именно такой женщиной Марго хотела бы когда-нибудь стать – стильной, искренней, сдержанной и уверенной в себе.
– Можно почтить память мамы в узком кругу, тебе не кажется? Думаю, это самый оптимальный вариант. Если организуешь службу, то, скорее всего, придем только мы с Альмой. Может, еще кто-то из церкви. – Миссис Бэк улыбнулась. – Твоя мама не хотела бы, чтобы ты сильно тратилась.
Марго вдруг вспомнила слова Мигеля о миссис Ким после поездки в Калабасас: что, если бы она поссорилась с мамой Марго, то скорее из-за денег, поскольку вряд ли стала бы его ревновать, раз у нее самой уже был любовник. Однако деньги тут могли играть какую-то роль только в том случае, если мистер Ким был отцом Марго, разве нет? Может, мама искала поддержки? Могла ли миссис Бэк знать об этом?
Марго собралась было ее спросить, но та вновь отвернулась к машине и, открыв дверцу, сказала:
– Я скучаю по твоей маме. – Ее голос дрожал, глаза были опущены. – Может быть… может, именно поэтому я сюда и приехала, понимаешь? Меня сюда словно что-то тянуло. – Она бросила на Марго короткий взгляд, прежде чем вытереть со щек слезы. – Может, отчасти я надеялась увидеть твою маму? Глупости, знаю. Просто она всегда приходила сюда по воскресеньям.
Марго засомневалась – пожалуй, сейчас не самое подходящее время для расспросов.
Захлопнув дверцу, миссис Бэк завела мотор и сдала назад. Марго смотрела ей вслед, в ветровом стекле отражалось одинокое пушистое облачко, скрывающее лицо миссис Бэк. Ее тонкие, длинные пальцы уверенно сжали руль. Взвизгнули тормоза. Разлетелись птицы, взмахивая коричневыми крыльями, однако вскоре вернулись и принялись клевать асфальт в поисках чего-нибудь съедобного.
Ближе к вечеру следующего дня Марго вернулась на рынок, чтобы поспрашивать у Альмы и других продавцов на рынке насчет покупки маминой лавки. Еще утром она сходила в банк со свидетельством о смерти и закрыла счет, сняв с него все деньги – пятьсот шестьдесят долларов. Однако этой суммы было недостаточно, чтобы оплатить кремацию и погасить неоплаченные счета. Марго хватало собственных сбережений для оплаты аренды в Сиэтле, но не на жизнь в Лос-Анджелесе после праздников.
На стоянке рынка из огромных динамиков, вибрирующих и подпрыгивающих, раздавалась музыка в стиле банда. Мужчина в ковбойской шляпе жарил цыпленка в облаке ароматного дыма. Внутри крытой конструкции проходы были забиты товаром, люди неспешно прогуливались, выбирая товары.
Лавка матери была цела и невредима, по-прежнему заперта на висячий замок. Марго выдохнула с облегчением – она волновалась, что, зная о смерти мамы, в лавку могли вломиться и все вынести.
Сколько теперь стоила лавка мамы после ее смерти? Какова цена всей этой одежды, вешалок, витрин и полок, которые мама с таким трудом собирала более двадцати лет?
Когда Марго отперла ворота, из лавки напротив, набитой рождественскими украшениями – мигающими разными цветами гирляндами и серебристой мишурой – в весело сдвинутой набок шапке Санта-Клауса вышла Альма и, обняв Марго, поцеловала в щеку, словно благословляя. Затем по-испански позвала ее к себе, где угостила кружкой чампуррадо. Знакомый аромат напитка, вкус горячего шоколада, корицы и кукурузы успокоил Марго.
Усевшись рядом с ней, Альма махнула на лавку матери и сказала по-испански:
– Моя сестра хочет купить ее.
– Ваша сестра? – неуверенно уточнила Марго.
– Да. Как насчет шести тысяч?
Марго понятия не имела, сколько на самом деле стоит лавка, но что поделать? Сколько у нее осталось времени и сил? Шести тысяч будет достаточно, чтобы покрыть кремацию и возместить расходы Марго, которой пришлось взять неоплачиваемый отпуск. К тому же Альма не чужой человек, они с сестрой наверняка хорошо позаботятся о лавке и покупателях.
– На следующей неделе? – спросила Альма по-английски и добавила по-испански: – Деньги?
– Хорошо. Si. Я вам позвоню? – Марго допила чампуррадо и жестом попросила Альму добавить свой номер ей в телефон. – Я вернусь на следующей неделе, хорошо?
Марго захлестнула волна печали. Неужели на этом все? Конец лавке матери, которой та отдала столько времени и сил, защищая и развивая собственный бизнес. Годами она кричала Amiga! Amiga! вслед уходящим женщинам, подметала полы и расхваливала незнакомок, примеряющих ее одежду: «Bonita. Такая молодая. Joven». Годами все эти женщины с разных сторон рассматривали свое отражение в зеркале импровизированной примерочной, оценивая себя и свой внешний вид.
Альма обняла Марго и погладила по спине. Несомненно, мама была бы довольна таким концом.
Собрав вещи мамы – тетради, квитанции и керамическую статуэтку Девы Марии – в самую большую картонную коробку, какую только удалось найти, Марго заперла лавку.
Теперь, когда у нее почти появились деньги, она подумывала пригласить на ужин миссис Бэк. На этой неделе они могли бы снова
