всегда печёт хлеб и за накрытым столом мы часто вспоминаем проявление моей обжорливости в тот памятный день.
— Кайрат, еловый можжевельник?! — услышал распространитель. — Где тебя носит? Мы все глаза проглядели, высматривая тебя!
Рядом с ним стояла Лада.
— Уже иду к Вам! — обезоруживающе улыбнулся молодой парень.
— Гульке, мне и тёте Тане — нам срочно нужны пакеты! — пояснила она своё нетерпение, — фасовать нужно товар, пока покупатели не пришли.
— Айда, пошли! — Кайрат проказливо ухватил под ручку пухлую девушку в объёмном пуховике.
— Смотри, жене расскажу! — пошутила вдогонку Ильсия, — расскажу, как ты девушек уводишь, не знай куда!
— Он женатый! — кинула через плечо Лада, — ловить нечего. Раньше нужно было беспокоиться.
— Ильсия, я только провожу Ладу до рабочего места, — весело откликнулся парень, — разве не видишь, что она заплутала?
Они вышли из помещения и прошли по торговым рядам.
— Девки, я его привела, — гаркнула Лада, скомандовав распространителю, — мне первой пакеты давай!
Кайрат выполнил просьбу и вернулся по очереди обслуживать торговок.
— Что-то ты сегодня запоздал! — недовольно стряхнула пепел с сигареты Гуля. — Проспал что ли?
— Начальство не опаздывает, — придав важный вид, шутливо отвесил Кайрат, — начальство задерживается!
— Тогда мне триста штук и «звёздочек» с десяток, пан директор! — дворцовой графиней развела руки в стороны Гуля.
Сизый дымок нарисовал кривую линию. Кайрат посмотрел, как кривая развеялась по ветру.
— Сколько лет, Гуля, ты куришь?
Она посмотрела на чинарик.
— Ой! Давно. До базара ещё начала. У меня отец курил всю жизнь.
— А мама курила?
— Мама нет, — Гуля растоптала окурок и швырнула на асфальт, — сын, засранец, стал курить.
— А, сколько ему лет?
— Четырнадцать.
— Ого! Не рано ли?!
— Конечно, преждевременно. Но я вытравила у него эту заразную привычку.
Кайрат помахал рукой тёте Тане, которая изредка кидала взгляд в сторону парня, предупреждая, чтобы он не забыл подойти.
— Поймала сына с поличным?
— Да, — торговка раскрыла мешок с мукой, — сразу унюхала. Едва он возвратился домой, а от него несёт табачной вони. Не вздохнуть! Нашла в кармане сигарету и зажигалку. На следующий день купила пачку и с силой вложила в руки. Приказала открыть и вынуть сразу несколько штук.
— А он?
— Открыл и вынул.
— Послушался мать. А дальше, что было?
— Велела прикурить все сигареты, которые он вынул из пачки.
— Ни фига себе, — обалдел распространитель, от жёсткой воспитательной науки к собственному отпрыску, — он же мог отравиться?!
Гуля взяла, белый от муки, совок.
— Ничего не станется. Я к этому и стремилась. Хотела, чтобы никотин закапал у него со всех дырок. Одна затяжка — это не смертельно! Но зато урок на всю жизнь.
Кайрат недоверчиво посмотрел на чудаковатую маму. Странно, но неизвестно как среагировал бы четырнадцатилетний, юношеский организм на колоссальный заряд никотина.
— Неужели он закурил?
— Нет! — Гуля стала профессионально взвешивать пакеты с мукой. Её движения были отточены многолетним трудом, — сын заплакал. Но я насела на него и требовала, чтобы он закурил. Сынок размазал сопли по щекам, но так и не выполнил моей команды.
— Да-да! Урок! — задумался Кайрат, — больше от него не пахло табаком?
— Нисколечко! — довольно сказала торговка.
Кайрат широко улыбнулся.
— Теперь очередь за тобой, Гулечка! Бросай курить. Ты сама являешься для сыночка примером. Он смотрит на тебя.
— Я дома не курю, — глянула Гуля, — на работе только балуюсь. А в выходные вовсе не беру в руки сигарету.
Кайрат не поверил. Сколько он знал эту продавщицу, она всегда держала в зажатых пальцах длинную сигаретину.
— Яростную атаку, однако, ты применила к собственному ребёнку! — Кайрат представил одинокого, плачущего мальчика, зашуганного родной матерью.
— Какой он ребёнок?! Выше меня ростом вымахал! У меня отец, когда служил в армии, за сигарету сержанта табуреткой по башке шмякнул.
— Обалдеть! — Кайрат дал время, чтобы она взвесила очередной пакет. — Поделись подробностями?
Гуля подула на новый пакет, чтобы раскрыть его. Затем продолжила фасовать. Она нисколько не теряла времени, стараясь успеть до первых покупателей.
— Папка у меня был очень маленького роста, — стала говорить торговка, — метр с кепкой. Естественно, когда его призвали в армию, он был самым последним в ряду. Но уже в то время курил беспощадно. По две пачки в день. И однажды, по привычке, сунув папиросу в рот, папа пошёл в сторону туалета, где разрешалось подымить. Он уже вынул спички, собираясь прикурить, но тут его обогнал рослый сержант, который служил второй год. Нисколько не смущаясь, старослужащий вынул у папы изо рта незажжённую папиросу и, как ни в чём не бывало, продолжил шагать по коридору, вровень с, удивлённым от такой циничности, отцом.
— Нагло свистнул папиросу?!
— Наглость бесстыжего сержанта зашкалила, — согласилась Гуля, — папа замедлил шаг. Он смотрел на спину, вальяжно удаляющегося, старослужащего и не знал, как ему поступить. Сержант имел высокий рост и папе требовалось бы подпрыгнуть, чтобы дать ему по морде. Но я думаю, что папа осознавал, что вступать в мордобой нежелательно. Ему за это от командиров будет нагоняй. Тем не менее, у него внутри клокотало и отцу хватило смелости ответить на нападение. Папа был деревенским парнем, говорящим на русском языке с сильным татарским акцентом и был воспитан, в стиле послевоенных лет. «Зуб за зуб, око за око». Простить хамское поведение папка не смог и, осмотревшись по сторонам, заметил крепкую табуретку. Недолго думая, он схватился за деревянную ножку и, подбежав к сержанту, тюкнул плоской сидушкой по затылку. Сержант, как подкошенный, грохнулся на пол. Папа подобрал выпавшую папиросу.
— Правильно, — похвалил парень, — сильный ход! Заметили его выходку другие солдаты?
Мешок с мукой заметно облегчился. Гуля добралась до середины.
— Не только солдаты, но и командир взвода увидел казарменную разборку.
— Вот это, по-человечески, жаль твоего отца! — посочувствовал Кайрат, — его наказали? Сержант долго валялся на полу?
— Что с ним будет? Голова, как болванка. Через минуту, потирая голову, поднялся долговязый виновник. На башке выскочила шишка. Командир вызвал их обоих к себе, в кабинет. Для уточнения причины ссоры. Папка обречённо потащился за командиром.
— Бедняжка! В армии не обходится без драк, но за подобные инциденты обычно дают наряды на работы.
— Если бы…, наряд, — Гуля прищурилась, — папа рассказывал, что мог получить в наказание гауптвахту. Это что-то вроде армейской тюрьмы. В то время с солдатами не сюсюкались. Провинился — получай!
— Дела! — прикинул Кайрат, — но он же справедливо бахнул табуреткой сержанта! Твой папа, можно сказать, защищался от беспредела старослужащего?! Надеюсь, он не утаил правду от командира?
Гуля поправила мешок, встряхнув за края.
— Командир сел за стол, испепеляющим взглядом посмотрел на двух подчинённых. Затем стал говорить, что ему очень неприятно видеть, как
